Инумо

– Все в порядке. Оступился, – тихо прошипел я.

– Верно, – усмехнулся широколицый и выбил из-под меня асфальт.

Падать я умел, но все-же задел край урны. Висок отозвался тупой болью.

Городовой брезгливо копался пальцами в моем бумажнике. Затем горсть монет и социальная карточка шлепнулись на меня. Монеты равнодушно покатились по платформе.

– Помоги, у тебя пальцы тоньше, – городовой со стаканом пихнул его в руки напарника.

– Не можешь новый купить?

– Осталось самое вкусное, – он говорил на мандаринском с сильным акцентом, немного картавя.

– Офицер! – позвал я тихо, не торопясь подниматься на ноги.

– Смотри-ка, манжета умеет говорить, – теперь они вдвоем открывали непослушный стакан. Он вот-вот грозил смяться и плеснуть в их пресные лица сладкое содержимое.

– Поезд. Он пропал. Только что. Свяжитесь с кем-нибудь. Сообщите диспетчеру…

Потеряв ко мне всякий интерес, городовые направились к лестнице, обойдя с двух сторон все еще прохлаждающегося на полу бродягу.

– Похоже, что ты его слишком сильно приложил.

От гулких шагов ходила ходуном ржавая лестница.

– Сам упал он, ясно?

Уроды. Я поднялся, едва их розовые затылки скрылись за краем платформы. Шикарно начался денек! Впрочем, бывало и хуже. Бродяга шевельнулся и попытался схватить меня на штанину, но я отдернул ногу.

– Стой, – он поднялся на ноги неожиданно легко. – Да подожди ты.

Ухватить меня за одежду он больше не пытался, но теперь торопливо шагал возле меня, пытаясь заглянуть в глаза.

– Ты же видел, да? Видел? Поезд.

Я молчал. На платформы снова стекались люди, словно ничего и не произошло.

– Помоги мне вернуть его. Я заплачу тебе, сколько скажешь!

Я махнул рукой, жестом и мыслями отправляя бродягу туда, откуда он вылез.

***

День оказался на редкость паршивым. Да и от возвращения домой я многого не ждал. Хотя бы не было дождя. Впрочем, и липкий, пахнущий прогорклым маслом и устричным соусом туман порядком надоел.

Я жил на самой окраине Малого Сычуаня – северного, старого и не слишком уютного района Яндаша. Тут петляли между изрядно подгнившими домами кривые улочки, а я петлял по ним. Пасмурное небо надо мной иссекали в треугольники и ромбы сплетения проводов. Из окон сочился грязно-желтый свет и немного освещал мне путь между лужами и давно вросшими в землю остовами машин, за которым никогда уже никто не придет. Ни приличных ресторанов, ни баров в округе, только неприятности и забегаловки вроде той, которая ютилась по соседству с моим подъездом и заставила весь квартал провонять лапшой юньнань. Я заглянул на пару минут в душный ресторанчик и вышел с двумя коробками жареного риса, прикрывая нос воротником. На мгновение задержался перед дверью в подъезд чтобы взглянуть как над плоскими крышами сияют голубым призрачным светом далекие башни делового центра, пронизанные гибкими стрелами монорельсовой дороги. Там излучал волшебный аквариумный свет совсем другой Яндаш.

Замок считал мою карточку и пустил в захламленный, пахнущий несвежей одеждой и мокрыми газетами мир, прячущийся за тонкой фанерой двери.

– Еда, – я поставил коробки на низкий столик, всмотрелся в полумрак общей комнаты. Окна были завешены старыми пледами. На антикварном комоде в углу возвышались башни из книг и пустых коробок от лапши, добавлявших в сомнительный аромат, витавший в воздухе, кислые нотки. Свет единственной тусклой лампочки в стене выхватывал из полумрака две плотно прикрытые двери, за одной из которых пряталась моя спальня, и пятки развалившегося на диване Митры.

– Знаешь, – сказал он из темноты, – я нашел доказательство того, что наш мир – ловко состряпанная симуляция. Вот сам подумай. Мы все состоим из воды, да и для роста нам нужна вода. А если моль жрет нашу сухую крупу, какого хрена она при этом растет? Где она там берет воду? Это баг системы, Шэнь. Очень досадный и откровенный баг.

– У нас что, завелась моль?

Митра оторвал голову от подлокотника и взглянул на коробки с рисом.

– Нет, это я так… Задумался.

Он ловко распаковал палочки и долго разглядывал меня поверх их сложенных вместе острых концов.

– Ты мне должен за комнату.

– Знаю.

– Две тысячи.

– Знаю.

Он ел почти бесшумно, а я смотрел то на него, то на остывающий рис и думал о том, как долго еще удастся не платить аренду. Десятки юаней в кармане и пятерки на карте вряд ли хватит задобрить Митру, особенно когда он трезв.

– Сегодня поезд исчез, – сообщил я, приступая к еде. – Прямо с моста. Заехал в туннель и пропал.

– Свалился в воду что ли? – предположил Митра.

– Нет. Просто растворился.

– А я что говорил! – Митра победно взмахнул палочками. – Я догадался про моль. Теперь это. Скоро они меня сотрут. Потом тебя. Смотри в оба!

Какая забота! Я жевал пережаренный рис и озирался в поисках чистого стакана.

– Еще забавнее то, что какой-то бездомный предложил мне заплатить, если я его верну.

Митра серьезно кивнул, дожевал и ткнул в мою сторону палочками.

– То есть, ты хочешь сказать, Виктор Шэнь, что клиент предложил тебе денег за плевую работу, а ты отказался, при этом купаясь в долгах как в моей ванной моей водой? Ты просрал клиента, Шэнь!

– Все верно.

Митра пожал плечами и вернулся к еде.

– И вот так спокойно говоришь, об этом. Напомни, почему я тебя все еще не выгнал. Квартирант ты так себе.

– Потому что ты живешь тут нелегально по поддельной социальной карточке и кроме меня подписываться на такое никто не захочет.

– Да твоя правда. Доедай и поехали.

– Это еще куда и зачем? – я с тоской взглянул на свою дверь, на которой красовалось пятно соуса и еще одно подозрительно похожее на кровь. Митра перехватил мой взгляд.