Трудно быть человеком. Том первый

Вождь задумался.

– Ступай. Тебе сообщат решение. – Наконец, немного раздраженно сказал он. И погрузился в свои мысли.

Стив покинул хижину вождя озадаченный и немного расстроенный. Что он выяснил? Практически ничего! А то, что узнал, вряд ли поможет ему бежать. А бежать надо было, и как можно скорее. Он с тоской посмотрел на скучающий периметр, и подумал о том, что ему просто необходима посторонняя помощь. Надо было попробовать найти старых знакомый, ведь наверняка у него еще сохранились дружеские контакты в этом племени.

Он медленно двинулся по лагерю, в надежде, что увидит знакомых, или его кто-нибудь окликнет. Поселение за последнее время значительно выросло, людей стало значительно больше. Много было детей и молодых. Это было немного необычно, потому что дикие племена часто переживают серьезные демографические трудности из-за детской смертности и эпидемий. Многие из тех, кто не получают медикаментов от цивилизации вообще находятся на грани вымирания. То, что Немою переживают хорошие времена, видимо, зависит от их нового места поселения. Насколько помнил Стив, раньше они обитали у центрального русла Амазонки. И как они забрались так далеко?

– Савода?! – услышал он удивленный возглас.

Стив так углубился в размышления, что даже не обратил внимания, в каком направлении двигался. Он обернулся на голос и замер. У небольшой хижины на импровизированном кресле сидел человек. Вернее сказать, половина человека. Ног у этого человека не было, казалось, до самого живота. Подобное зрелище редкость даже в развитых странах. Ему не требовалась даже набедренная повязка, но именно это было самым неприятным.

Стив, как завороженный, смотрел на нижнюю часть человека, не в силах поднять глаз выше, чтобы узнать его.

– Кхе-кхе-кхе, – толи засмеялся, толи закашлял человек. – Что, привык узнавать человека по ногам? А тут проблема, а? Кхе-кхе…

Стив словно проснулся от кошмарного сна. Он посмотрел в лицо человеку и едва узнал его.

– Бала-болу? – сомневался он.

– Да, это я. – довольно улыбнулся человек и отчаянно почесал покусанный москитами живот.

Это имя на языке Немою означало «Быстрый хорек» или что-то вроде того. Помнится, он был искусным ловцом змей и рыбы. Его жена мастерски запекала питонов, особенно небольших. Стив вспомнил несколько восхитительных обедов в их хижине. Прежнее жилище у них было побольше. Да и Бала-болу сильно изменился и не только ногами. Кожа у него была темнее, чем у большинства соплеменников, возможно от того, что мылся он реже остальных. Оставшиеся части тела немного располнели, так что создавалось ощущение, что его чуть-чуть подкачали воздухом.

– Каким это течением пригнало тебя к нам, Савода? Не думал тебя когда-нибудь еще увидеть. – Бала-болу не сводил со Стива проницательных глаз, которые искрились лукавством и озорством. – В нашу последнюю встречу ты был похож на испуганного воробья. Когда тебя не стало, я подумал было, что духи забрали тебя, а Антеомалумбо им помог.

– Ты все такой же шутник, как я погляжу. Что с тобой случилось?

Стив подошел поближе и прислонился спиной к хижине, вроде чтобы опереться, но на самом деле, чтобы избежать искушения смотреть туда, где раньше были ноги человека. Подобная бестактность могла быть неуместна.

– Ты про ноги? – Угрюмо спросил тот.

Стив промолчал.

– Это было трудное время для нас всех. После твоего ухода, когда пошли дожди, вода как обычно стала подниматься. Мы, тогда готовились к нескольким месяцем жизни на воде, чинили силки и сети, смолили лоханки. Но в тот год вода поднималась слишком быстро и скоро стала такой бурной, принесла столько деревьев, что смыла наш поселок за один день. Не осталось ничего. Многие тогда отошли к духам. Моя жена и сын пропали тогда. А мне прижало тогда деревом ноги, я оказался сверху, а ноги в воде. Вот тогда и пришли кайманы. Они пришли на запах крови. Раньше, когда воды было немного, они не заплывали так далеко от реки, но не в этот раз. Я тогда точно умер бы, если бы они не отъели мне ноги.

– Как же ты смог выжить? – В ужасе представлял себе эту картину Стив.

– Крови было столько, что кайманы потеряли меня, занялись ногами, а меня течением куда-то отнесло, и Оуни подобрали меня. В тот день они спасли многих из нас. Они указали воинам на это место. Тут много пищи, и не случаются наводнения. Нам тут хорошо. Дети не болеют.

– Да, эти Оуни просто чудеса творят.

– Ты не поверишь, я видел их, Савода! – зашептал почему-то Бала-болу.

– Да, что ты?! – решил подыграть Стив, ему как-то стало жаль этого беднягу.

– Да!!! Видел! Ты не поверишь, но они похожи на нас! – и он с таинственным видом стал руками выводить в воздухе контуры человеческих фигур, глаза его загорелись, было видно, ему интересно об этом говорить.

– И чем же? – Еле сдержал улыбку Стив.

– О, да, они похожи на нас, но на тебя даже больше. У них такая светлая кожа, как у тебя. – и он потрогал корявым ногтем кожу на груди у Стива. – Тебе никто не говорил, что ты смешно выглядишь без своей привычной одежды? – Вдруг сменил тему он.

Стив учтиво отодвинул его руку.

– Мне не нужно говорить об этом, я и сам чувствую себя полным идиотом. – Слегка рассердился он.

– Напрасно ты стараешься, Немою не будут доверять тебе больше, если ты будешь носить их одежду.

– Я знаю, Бала-болу, я знаю. – Вздохнул Стив.

– Это в честь тебя охотники не отдыхают? – Качнул головой в сторону периметра Бала-болу. – Что ты опять натворил?

– Опять? – Удивился Стив. – Можно подумать, я в прошлый раз что-то натворил.

– В прошлый раз ты так много всего обещал Немою, что стало понятно – ты преследуешь свои тайные цели. Скорее всего, ты хотел лишить Немою древнего наследия. До нас доходили слухи о белых людях, которые предлагают племенам много хорошего, приучают их к разным вещам, и когда они уже не могут жить по старому, переселяют их далеко, а потом захватывают их земли, губят их леса и реки. Таких людей называют Савода, потому что они хитростью незаметно, будто мыши, вкрадываются в души и наносят вред, которого не исправить. Когда мыши портят урожай – люди умирают с голоду.

– И ты, Бала-болу, тоже так плохо думал обо мне?

– Бала-болу – Немою. Ты жил с нами долго, с нами ел нашу еду, научился говорить по-нашему, но что хорошего ты сделал Немою за это время. На охоту не ходил, не воевал, даже женщинам и детям от тебя проку не было.

– Мне жаль, Бала-болу, я старался с вами подружиться. – Как-то совсем скис Стив.

– Ха-ха.. – засмеялся вдруг Бала-болу – вы, белые, совсем не знаете, что такое дружба. Когда люди стараются угодить друг другу, тогда и рождается дружба. Бесполезно жить рядом, ходить в гости, много обещать – дружбы не будет. На самом деле, Немою хотели с тобой дружить, но у тебя на уме было что-то иное. Вот поэтому тебе дали такое имя и выгнали. Но почему ты опять здесь?

– Может быть, я изменился, и хочу исправить свои ошибки. – С досадой выпалил Стив.

– Это я изменился, – развел руками Бала-боло, – а ты переоделся. – И он так расхохотался, что Стиву стало не по себе, и он раздраженно зашагал прочь. А Бала-боло смеялся все сильнее ему вслед, и этот хриплый смех калеки продолжал звучать в его голове, даже тогда, когда уже стих вдали.

Впечатления от встречи остались удручающие, настроение подавленное. Стив с тоской вспомнил время проведенное с Оуни, вспомнил, как рядом с ними было хорошо, как был прекрасен каждый день, и подумал о том, как сложна и тяжела жизнь у обыкновенных людей, как боль и потрясения омрачают их существование. Как Оуни остаются всегда жизнерадостными? Что поддерживает их в трудные времена? Опыт? Знания? Вера? Может все вместе?

Жара возрастала. Появилось желание спрятаться в тень. Он мог бы вернуться в свое жилье, но желание предпринять что-то для своего спасения побуждало к действию. Если бы еще знать, в каком направлении двигаться. Он осмотрелся. В этом месте поселение было расположено ближе всего к ручью. Пара женщин чем-то занимались на трапиках и при этом весело беседовали.

Он спустился к ручью в надежде завязать с ними разговор, но как только он стал приближаться, женщины замолчали и сосредоточились на своем занятии. Стив проследовал до самой воды, умылся, тайком поглядывая на них, но они, очевидно, решили игнорировать его. Он постоял еще пару минут, понаблюдал, как женщины отчаянно чистят мелкую рыбешку, и тихонько удалился, чтобы никого не смущать.

Почему люди так странно к нему относятся? Он узнал этих женщин, помнил их лица, вроде бы даже знал мужа одной из них, но они делают вид, будто не узнают его. Наверное, сплетни о нем распространились по всему поселению, и без суда люди уже осудили его, как человека бесчестного, беспринципного, думающего только о себе. Но ведь это не правда?!

Стив двинулся дальше по селу, усиленно стараясь опровергнуть в себе эти невероятные сплетни, однако, как ни силился он вспомнить что-нибудь бескорыстное, какой-нибудь жертвенный поступок, даже какую-нибудь мелочь в свою защиту, на ум не приходило ничего подобного. Верно это недавние травмы так сказались, что из памяти выветрилось многое, что было бы полезным для его самооценки сейчас?

В этом отчаянном самокопании он вспомнил, что относился к этим людям раньше свысока, они были для него аборигенами, отсталым видом, ниже него в своем развитии во всех отношениях. Возможно, это было заметно со стороны…. Он осознал, что часто пренебрегал гостеприимством и вниманием незаслуженно оказанным ему некоторыми из местных жителей…. Кажется, кто-то из них даже пытался с ним сблизиться, подружиться…. Но ему ведь не нужны были эти отношения! А вот он сегодня остро нуждается в помощи, и никому до него нет ровно никакого дела. Стоит ли удивляться?

С тоской вспомнил он про Юё, ее бледное лицо, спутанные волосы, расслабленное тело у него на руках, и жуткий страх за ее жизнь сдавил ему грудь. Кто-то, возможно, посадил ее в клетку и ставит над ней научные опыты… или не научные…. Кошмарные картины ужасающих пыток проносились пред его мысленным взором, и это причиняло почти физическую боль. Но самое страшное было то, что он никак не мог повлиять на ситуацию, не мог придумать, как вырваться из этого странного для него плена. Сильное желание попытаться прорваться через периметр постоянно всплывало в его воспаленном сознании, и ему все время приходилось подавлять его, потому что рассудок подсказывал из самых глубин, что из этого ничего хорошего не выйдет. Даже если он прорвется и окажется в джунглях один, ему совершенно неизвестно, в каком направлении следует двигаться, чтобы найти следы похитителей. Кроме того, они почти наверняка уже покинули джунгли и теперь направились в неизвестном направлении. Ему хотелось действовать, вырваться и броситься на помощь возлюбленной, но как поступить и с чего начать поиски у него не было ни малейшего понятия.

Все сводилось к тому, что они больше никогда не увидятся, и что бы он теперь не предпринял, этого не изменить. Боль утраты защемила в груди, к горлу подкатил ком. На его глазах разрушились несколько жизней, включая и его собственную. Осознать это было совсем не просто, а принять – почти невозможно. Разум подсказывал ему, что надо смириться с неизбежностью и жить дальше, но вот в душе бушевал протест, необычайный бунт против подобной постановки вопроса. Зачем жить, если жить совсем не за чем? Раньше у него были друзья, дело, какие-то цели, но не сегодня. Все прежнее поблекло на фоне последних переживаний и надежд. Но надежды разрушились и вот, впереди пустота…. Последние несколько часов он постоянно думал о побеге, но осознание пришло, и побег стал терять свою привлекательность.

Стив медленно брел между лачугами. Где-то рядом были люди, но он теперь никого не замечал. В своих отчаянных размышлениях он вспомнил про Бало-боло. Он ведь тоже недавно потерял все. Стив вспомнил полную веселую аборигенку, что была женою Бало-боло. Им жилось весело и легко. Они любили друг друга. Странно, но Стив тогда не заметил этого, не заметил, как эти двое были счастливы. Как же теперь этот калека может жить? Что поддерживает в нем дыхание, после всего, что произошло с его женой и детьми? И Стив, наверное, впервые в жизни почувствовал горькую досаду и горе другого человека. Ему стало жаль этого несчастного до боли, жаль так, как ему было жалко самого себя.

Решение пришло разом, как вспышка молнии, и прежде чем он услышал гром, ноги его сами понесли в обратный путь. Он шел быстрым уверенным шагом, и казалось, ничто не может сломить его решимости. Впереди показалась ветхая лачуга Бало-боло. Тот все так же сидел под палящим солнцем, да и куда было ему деваться? Ведь чтобы забраться в хижину, ему нужна была посторонняя помощь.

Стив стремительно приблизился, и прежде чем Бало-боло понял, что происходит, подхватил его на руки и понес к ручью. Задремавший было Бала-боло, встрепенулся и завопил.