Бродяги. Путь Скорпиона

Гаспар махнул рукой:

– Ерунда. Вот этот бродяга может на древнем произнести боевой клич Зелёных. Ну, парень, не робей!

Ахти так и не притронулся к каше. Его глаза округлились, а губы, как чужие, проговорили:

– Олеме сиелло, мисса тули он!

Чемпион развернулся к напарнику:

– Ну что, ковёр узорчатый, слышал?

– Мы там, где пожар, – перевёл Цубаса. – Никогда не понимал, что это значит. Клич Зелёных многие знают. Я вот, например. А чем ещё докажешь, что ты оттуда?

– Нечего мне вам доказывать, – ответил мальчик, отправляя остывшую кашу в рот.

– И то верно, – сказал Гаспар. – Может, хотя бы расскажешь, из-за чего одна из великих твердынь пала?

Ахти снова замер, его глаза бездумно уставились на гостя, лоб наморщился.

– Не помнишь… – вздохнул Чемпион. – И у тебя так.

Они с Цубасой молча переглянулись.

– Не пойму только, – сказал человек в татуировках, – если парень жил в Зелёной, почему у него глухолесское имя?

– Тут как раз нет ничего странного, – подала голос Ку-Ку, отчего все вздрогнули. – Зелёная Пирамида ближе всех к северу, много нашей молодёжи уходило служить, в защитники Исполины. Вот и у парня родители, небось, из наших.

– Из наших? – поднял чёрные брови Гаспар. – С каких это пор Глухолесье престало быть частью державы?

– С недавних, – ответил за Кукушку трактирщик. – С тех самых, как местные не платят столице шкурками и древесиной. Были мы у них вечные должники. И доили нас, как коз!

– И охраняли от паскудных соседей, – возразил Гаспар. – И высылали зерно и лекарства, когда была в том необходимость.

Никто с ним не спорил. Чемпион, хрустнув коленями, поднялся:

– Ладно. Хватит разговоров. Пора в дорогу, пока от пива не разморило.

Цубаса мгновенно оказался на ногах, затянул пояс, проверил, как ходит короткий меч в ножнах, ощупал узлы на дорожной суме.

Гаспар извлёк из кармана связку с медными и серебряными колечками, брякнул ими о стойку:

– Плачу? вперёд, Тойво, и надеюсь на твоё сердце, а не на твоё слово. Даю почти всё, что есть, потому что никто не знает, будет ли обратная дорога.

Трактирщик подмигнул, убрал звонкие колечки в денежный ящик.

– Постой, Чемпион, – сказала Кукушка. – Не уходи. Дай погадаю на дорожку.

– Э-э, нет, бабуля. Я слышал, сколько ты за это берёшь. Да и не хочу я знать, что меня ждёт. Пусть будет, что будет.

– Ничего я с вас не возьму, – пообещала Ку-Ку. – Это нужно более мне, чем вам. А потому подходите оба и давайте левую руку.

Ахти, Тойво и Лемпи, которые знали, что старуха никогда и никому не гадает за просто так, удивлённо переглянулись.

Цубаса подошёл к ней первым и протянул ладонь – наверное, единственное место на его теле, где не было узоров.

Кукушка долго глядела подслеповатыми глазами на линии руки, затем оперлась на печь и поправила на коленях дырявое платье.

– Ну? – спросил Цубаса. – Что видно?

– Погибнешь как великий воин, человек-картинка, – ответила она.

Цубаса выпрямился, довольно улыбаясь:

– А когда?

– Негоже тебе знать. Скажу – и погибнешь как свинья, – отрезала Ку-Ку. – Следующий!

Улыбка тут же исчезла с лица Цубасы, и он отошёл от старухи.

– Теперь ты, Гаспар, – позвала Кукушка.

Чемпион повернулся к выходу, и только теперь Ахти заметил, как он держит левую руку под плащом, – будто бы она у него сломанная, в лубке, на пе?ревязи.

– Сказал же – не хочу.

– Кукушка не тебе предлагает, – сощурилась старуха. – А себе. Дай мне взглянуть, и я не скажу вслух ни слова. Будешь спать крепко, ничего не ведая.

Лемпи и Тойво снова переглянулись.

– Что ты прицепилась к гостю, Ку-Ку? – поинтересовался трактирщик. – Не припомню, чтобы ты кого-то так уговаривала.

– Молчи, пропойца, – непривычно резко отозвалась старуха. – Не влезай в то, что тебе не ведомо. За твою жизнь бьюсь. Она, как и жизнь каждого, кто сейчас под крышей «Мамочкиного приюта», ниточками тянется к Гаспару из Тауруса. А сам он, того не ведая, тоже висит на ниточке, прямо над преглубокой расселиной, на дне которой аспиды и вострые камни.

– Вот тебе и «не скажу ни слова», – хохотнул Чемпион. – Не верю я гадалкам.

– Гадалками базарных девок зови. А я провидица. И до факела мне: веришь ты или нет. Давай руку.

Ахти заметил, как на лбу Гаспара выступили капельки пота. Гость тряхнул длинной косой и сказал:

– Не у дел моя левая рука, бабуля. Ранение.

– Ранение? – ехидно усмехнулась Ку-Ку. – Ну что ж, давай правую, милок, мне так без разницы.

– Почему ж ты всем говоришь показывать левую? – вмешался мальчик, не сдержав любопытства.

– А чтоб туману нагнать, – ответила хиромантка и повернулась к Чемпиону. – Не трусь, воин.

Гаспар недовольно засопел, сел на стул перед старухой, вытянул правую руку.