Остров Робинзонов

Что же касается кур и петухов, то они распорядились лучше.

Действительно, эти милые пернатые куриной породы, снабженные не только лапами, но и крыльями, не удовольствовались благами относительной свободы. Они без церемонии перелетели через борт корабля и стали собирать себе пищу на скалах, а со скал перебрались на низменный берег. Там, как настоящие хищники, они принялись охотиться на мелких крабов, которые целыми тысячами бегали по лагунам, шлепая в грязи. И угощение, должно быть, оказалось очень сытным, потому что обитатели заднего двора отдыхали теперь в тени, которую отбрасывал корпус корабля на каменистую почву.

Жанна приманила их, бросая им зерна, и очень обрадовалась, когда они вернулись на палубу, а потом и в свои клетки. Это было началом их воспитания, потому что три курицы несли превосходные яйца, и Жанна могла надеяться развести многочисленный птичник.

Наконец пришла пора приступить к новым разведкам. Брат с сестрой начали держать совет. Теперь, когда у них был богато снабженный арсенал и такой же гардероб, они могли спокойно пользоваться тем и другим. Так, Жанна, по совету брата, переоделась в мужской костюм. Она нашла много матросских мешков, откуда можно было выбрать полное одеяние матроса, и вскоре явилась перед Жаном в широких панталонах из синего полотна, в тиковой блузе того же цвета и в широкополой соломенной шляпе, под которую она подоткнула свои длинные волосы, скрутив их в один узел.

– Так как одна рука у тебя здорова, – сказал молодой человек, – то тебя можно вооружить.

И он опоясал ей талию широким красным кушаком, какие носят южане, преимущественно испанцы. За этот кушак молодая девушка заткнула револьвер с шестью зарядами и абордажный кинжал.

Переодетая таким образом, Жанна была прямо восхитительна. Ее прекрасное лицо сияло под широкими полями шляпы, точно окруженное ореолом.

– О, какая ты хорошенькая разбойница, – с восхищением воскликнул брат, целуя ее в обе щеки.

После того они вместе отправились в лес.

Кроме вчерашнего оружия, Жан захватил с собой еще топор, пилу, две доски, оторванных от перегородки, и широкий кусок просмоленной парусины, служившей в прежнее время навесом для защиты палубы от жгучих лучей солнца.

– Что ты станешь делать со всем этим, Жан? – спросила его сестра.

– Устрою крышу и более крепкие стены на нашей даче, – весело отвечал он.

По совету брата Жанна захватила в свою очередь пук веревок, мешок крупных гвоздей и молоток.

Хотя молодой Риво был еще новичком в плотничьем и столярном ремесле, тем не менее он сотворил чудеса. Жан скорехонько приколотил гвоздями к разветвлению дерева деревянный помост, причем получилась довольно просторная площадка шириной в два метра, длиной в три, настоящая комнатка, которую он прикрыл пока полотняным навесом. Три раза сходив на пароход и натаскав оттуда достаточное, количество дерева, молодые люди устроили на первом разветвлении древесного ствола другую комнату, от двенадцати до пятнадцати квадратных метров поверхности, и при наступлении вечера могли порадоваться на дело рук своих… Обе комнаты, совершенно закрытые, представляли две воздушных будки, затерявшиеся в зелени. Они сообщались между собой подобием лестницы, вырубленной топором в толщине ствола или шедшей по остаткам узловатых сучьев и по ветвям.

Однако Жан покачал головой после тяжелого дневного труда.

– Что с тобой? – спросила девушка. – Ты как будто недоволен своей работой.

– Конечно, так, – отвечал он. – Я буду доволен, только когда мне удастся сделать обшивку стен нашей квартиры.

– Обшивку? Разве ты боишься какого-нибудь нападения? Кто может на нас напасть?

– Не знаю. Но мне кажется невозможным, чтобы эта местность была совершенно необитаема. Две защиты лучше одной.

– Чем же ты обошьешь стены?

– О, за этим дело не станет. На остове «Сен-Жака» мы можем найти так много листового железа, что им легко, пожалуй, обшить все это дерево.

– Решительно мы рождены для такой жизни, – подхватила молодая девушка, громко смеясь. – Да здравствует Робинзон!

– А с ним и Робинзонша! – воскликнул Жан, хлопая в ладоши.

Тут они вспомнили о христианском долге, который обещали исполнить, как только представится возможность.

Дети спустились к низменному берегу, близ которого опрокинулся их баркас и который они назвали бухтой Мертвых. Им хотелось предать погребению два несчастных трупа, положенных в пещере. Морская вода, мочившая их утром и вечером, предохранила тела от совершенного разложения. Жан велел сестре уйти и занялся один этим печальным обрядом. Он вырыл у самого подножия утеса в песке, куда не достигали морские волны, двойную могилу в метр глубиной и благоговейно опустил туда прах обоих утопленников, старательно засыпал их землей, навалил на нее самых тяжелых камней, какие мог найти, и поставил над этой незатейливой могилой крест из двух обструганных сучьев.

Этот обряд был совершен в одну из суббот ноября месяца. Жанна, которая вела календарь острова, объявила брату, что завтра воскресенье и что этот день следует посвятить отдыху.

Однако дети придумали воспользоваться своим отдыхом для того, чтоб предпринять прогулку вдоль берега и по лесу. Таким образом они могли не спеша осмотреть окружающую местность и определить границы своего обиталища. Жанна нанесла их на временную карту, дав названия всем пунктам, которые должны были служить им заметками. Так, на дуге приблизительно в двадцать километров юные топографы отметили кроме бухты Мертвых – мыс Альбатроса, мыс остова «Сен-Жака», залив Кайманов, лагуну Аллигаторов и виллу Мапана. Последняя была не что иное, как секвойя, на которой они устроили свое жилище.

Прошло две недели, не принеся никаких перемен в положении молодых отшельников поневоле. Ни одного паруса, ни одной лодки не показывалось на горизонте. Никакого тревожного или успокоительного звука не долетало со стороны леса, если не считать оглушительного концерта населявших его бесчисленных птиц, который ежедневно поднимался вместе с зарей.

Благодаря этому Жан много раз имел случай упражняться в стрельбе и приносил своей прелестной хозяйке то дикого индюка, то дрофу, а за недостатком этой изысканной дичи – и разноцветного попугая, так как тропические леса кишат этими птицами и здесь можно насчитать до тысячи их разновидностей.

Жану было необходимо охотиться, чтоб несколько разнообразить слишком незатейливое меню их стола. Вместе с тем молодые люди позволяли себе и другую роскошь – разнообразие в удовольствиях. Они ночевали то на корабле, то в своем лесном жилище. Жанна называла это «поездкой на дачу». В сильную жару им было приятно ютиться в зеленых ветвях секвойи.

В одну ночь Жанна погрузилась уже в сладкий сон, когда ее брату послышался шорох в траве у подножия дерева. Минуту спустя раздалось как будто царапанье когтей о толстую кору секвойи.

Молодой человек быстро вскочил и, схватив свое ружье, высунул голову в маленькое окошечко, которое он нарочно проделал в одной из деревянных стен второго этажа. Поднятый им шум, должно быть, смутил ночного посетителя, потому что молодой человек уловил звук быстрого прыжка и увидел, как в потемках сверкнули два зеленоватых огонька. Но тем все и ограничилось; животное не смело больше приблизиться к таинственному дереву.

С наступлением дня Жан сообщил сестре о своем неприятном открытии. Она пришла в некоторое волнение, но, будучи девушкой храброй, не слишком испугалась и смело ответила брату:

– Во всяком случае это был хищный зверь, и, будь он из самых кровожадных, мы можем против него защищаться. Ведь он не опаснее змеи и далеко не так отвратителен. Мне только жаль, что я не владею одной рукой, хотя и чувствую, что она уже заживает.

Они тотчас стали советоваться между собой и решили пока держаться своего морского жилища. После того дети покинули дерево, предварительно с большим старанием загородив двери, и устроились снова в каютах «Сен-Жака».

Однако неизвестное животное, пытавшееся напасть на секвойю, по-видимому, не отказалось от своих намерений. На следующую ночь дети были разбужены блеянием баранов и кудахтаньем кур, доносившимися с палубы. В то же время над их головами раздавался страшный грохот катавшихся ящиков и тяжелые прыжки. Можно было подумать, что какое-то довольно тяжеловесное животное яростно металось посреди обломков.

– Ого! – воскликнул Жан. – Неприятный гость добрался до нас и здесь.

Он схватил один из карабинов, положенных у него под рукой, и, быстро поднявшись по лестнице, откинул спускную дверь люка.

Но Жан опоздал еще раз.

Луна обдавала берег и море серебристым сиянием. Перед глазами юноши мелькнуло длинное гибкое тело зверя, перепрыгнувшего через груду ящиков и обломков всякого рода и бросившегося опрометью за корабельный борт, чтоб исчезнуть между нагроможденными скалами перешейка с громким ревом.

– Тигр! – гневно воскликнул Жан и выстрелил наудачу вдогонку зверю, который успел уже скрыться между утесами.

Жанна прибежала и принялась разбирать подробности этого ночного нападения.

– Наши барашки, наши бедные барашки! – вскричала она вдруг, охваченная состраданием, и повернулась к баку, откуда доносилось жалобное блеяние.

Действительно, тигр направил свою атаку на эту сторону. Он отчасти взломал одну из клеток, обитатель которой лежал полумертвый на полу, с окровавленным черепом, с животом, распоротым когтями чудовища.

– Ах, злодей! – воскликнул Жан, грозя кулаками в ту сторону, где исчез кровожадный зверь.

Он должен был прикончить несчастного барана, мучения которого были способны тронуть самое черствое сердце. Затем при помощи Жанны молодой человек перевел его оставшегося в живых товарища и домашних птиц в более безопасное место в средней палубе. После того, поместившись на лестнице под полуоткинутой дверью люка, он принялся сторожить, положив ружье на палубу, чтоб не промахнуться на этот раз, выстрелив по зловредному негодяю, если б тому пришла фантазия произвести новое вторжение.

Но его труды пропали даром. Бродяга, надо полагать, был так же труслив, как и прожорлив, потому что не показывался больше.

– Ничего, – сказал Жан, возвращаясь к себе, чтобы снова лечь в постель, – я ему не спущу, мошенник мне поплатится!

Он принялся обдумывать планы мести, которые не давали ему покоя, пока он сторожил зверя. Наконец юноша остановился на одной остроумной и практичной идее, которую Жанна постаралась дополнить.

Они решили провести следующую ночь на вилле Мапана. Туда следовало отвести уцелевшего барана, чтоб его блеяние приманило вора, после чего молодым людям было бы легко поразить врага под прикрытием своих стен.