Странные истории

– Доктор опять посмотрел на поросёнка, но уже без изумления. Скорее всего, в его взгляде главенствовало любопытство учёного.

– Мне уже ничего не опасно, Сильвестр. Позаботься лучше ты сам о своей шкуре, буркнул Генри.

– Я сказал, ты ответил,– парировал Сильвестр,– Только эта Магда с тряпкой совершенная дура, в моём хвостике столько же мозгов сколько в её голове.

– Не мешай мне и доктору,– сказал Генри властно.

– Молчу, молчу, ваша честь, но я бы не советовал… – самонадеянно заключило говорящее и рассуждающее животное.

– Надо было раньше советовать,– проговорил больной укоризненно и, переведя взгляд на доктора, продолжил разговор,– дело в том, дорогой доктор, зная тайну ударов и расстановок шаров в биллиарде, необязательно тренироваться физически и закалять свою нервную систему и волю. Эти простаки думали, что я ночей не сплю, упражняя свои мышцы в беспрекословном подчинении сознанию. Обо мне даже говорили, что мои руки – есть продолжение моих мыслей, что их слияние в единое целое и породило то совершенство удара.– Он негромко засмеялся,– Всё это бред, дорогой доктор…, всё это бред.

Доктор Браун, видя, что больной хочет действительно поведать нечто, придвинулся и стал внимательно слушать.

– Я не звал вас, доктор, это Магда. Она переживает. Но раз вы здесь, значит это знак свыше.

– Слушайте, доктор, слушайте!– раздался снова голос Сильвестра.– Если вам хочет что-то сказать великий и загадочный Генри, то его надо слушать.

Оба, и доктор, и больной, не обратили внимания на слова Сильвестра.

– Мне было десять лет, когда я стал проявлять удивительные познания и способности,– заговорил Генри.– Многие, в том числе и мои бедные родители, считали, что я гений, а я был обыкновенным мальчишкой, любившим пинать шары и, конечно, как и все мальчишки, любившие игру, мечтал о биллиардном первенстве и даже о короне.

– В общем, все мы в детстве были мечтателями, – заметил доктор.

– Нет, дорогой доктор,– ответил Генри,– не все,– и уточнил,– такие как я…– не все… Мечтатели мечтателям – рознь. Мечтают тоже по-разному. Я проникся мечтой о спортивном превосходстве до самозабвения. Это было какое-то самоупоение в собственных грёзах. Мои мечты о бильярдном Олимпе не оставляли меня ни на минуту. Я стал их рабом. Я стал рабом мыслей о бильярдном троне.

– Да, бывают такие психические расстройства, а, в общем, ничего, чтобы смущало меня как учёного, – заметил доктор Браун.– Извините, я вас перебил, продолжайте, пожалуйста.

– Я этот трон получил. Да, я его получил незаконно и за это поплатился,– резко сказал Генри.

– Ну, уж и незаконно Генри,– проговорил снова Сильвестр,– ты выиграл все турниры, твои удары и сейчас никто не только не превзошёл, но и не может даже повторить.– Он самодовольно хрюкнул.

Но Генри не обратил внимания на реплику поросёнка. Он хотел рассказывать дальше, но, видимо, потерял нить разговора.

– Вы сказали, что получили корону незаконно,– напомнил ему Браун.

– Да, да, спасибо, я помню,– торопливо проговорил Генри.– Я спохватился, доктор, но слишком поздно. Единственное на что мне хватило сил, это отказаться от этого вида спорта и больше не играть.

– Ну и дурак! – заключил Сильвестр вставая и потягиваясь.– Кажется, рассказ становится интересным и мне бы хотелось в нём поучаствовать. Продолжайте, Генри, свою исповедь. Забавненько маэстро, забавненько…! Вы только о драке не забудьте рассказать, а то как-то не совсем понятно доктору.

– Можно не перебивать друг друга?!– попросил доктор Браун.– У меня и так голова идёт кругом.– Пугаясь одновременно того, что начинает воспринимать говорящего и рассуждающего поросёнка, как нечто само собой разумеющееся.

– Я обыкновенный человек,– начал Генри,– самый что ни на есть обыкновенный. И был я до поры до времени обыкновенным мальчишкой. Но однажды я сильно поколотил своего сверстника Кенона, в кровь разбил ему лицо за то, что он выиграл пари, победив меня в трёх партиях подряд.

Генри перевёл дыхание. Видно опять наступал приступ. Но он боролся с ним, боясь, что не успеет досказать до конца.

– Только бил я его не за то, что он оказался сильнее, а более за то, что он разрушил мои иллюзорные мечты о спортивном превосходстве. Потерять их для меня было трагедией. Но и это не всё…

– А теперь о сне… Тоже крайне интересно.– Вставил Сильвестр и хрюкнул.

– Не ёрничай,– сказал ему Генри.– Обойдёмся без подсказок.

– А я и не ёрничаю,– проговорил Сильвестр и стал смотреть в сторону окна.

– Так вот однажды,– продолжил Генри,– мне приснился сон, но вроде как бы наяву, такая полудрёма, знаете ли. Явился мне в этой дрёме Кий- король биллиарда. А с ним его свита. Я присмотрелся, а свита – это игральные шары, на маленьких ножках и с маленькими ручками. Все усатые, с бакенбардами, глаза, рот, нос – всё на месте. Кий-король – в чёрной собольей шапке, в длинном золотистом плаще внакидку с королевскими вензелями говорит мне: «Я знаю твои мысли, Генри. Ты хочешь стать великим биллиардистом! Я долго наблюдал за тобой. Мне было важно знать – годишься ли ты для этой миссии!– И всё это так с пафосом, с пафосом говорит,– Есть ли в тебе спортивная злость? Готов ли ты на отрешение от самого себя ради великой цели?! Ты будешь тем, кем хочешь, но готова ли твоя душа и ты сам готов ли довериться мне и отдаться без остатка?! Ведь ты хочешь стать властелином биллиарда, не правда ли!?

– Да хочу,– сказал я тогда в великом волнении.

– Ты веришь, что под моим руководством достигнешь заветной цели?

– Если вы явились мне – то верю.

– Правильно, мальчик Генри,– просто так я к тебе бы не пришёл.

– Зачем резину тянуть,– сказал я королю.

На что мне король ответил как-то вкрадчиво, понизив голос до шёпота.– Но ты человек, Генри Стакнер, а мы нет,– и он окинул взглядом придворных,– Нам чужды ваши переживания, эмоции, привязанности. В общем, всё то, чем полна ваша человеческая душа. С такой душой, мальчик, ни один человек не может стать непобедимым. Это ваша людская ахиллесова пята. Ведь, как ты знаешь из истории, Ахиллес то же был непобедимым воином. Его любили женщины, им восхищалась толпа. Но всё это было до поры до времени. Как ты помнишь, на его теле было только одно маленькое незащищённое место – пятнышко. Но и этого хватило, чтобы он погиб от точного удара.

– Это была случайность,– сказал я. Но король меня поправил:

– Случайностей, Генри, в жизни не бывает. Это говорю я, тот, кто знает, что такое случайности. Просто недоброжелатели подсказали противнику, где находится это место и тот нанёс роковой удар.

– Если это не случайность, то предательство!– сказал я возмущённо.

– Ты гневаешься?– заметил разочарованно король и развёл руки в стороны,– эмоции, живущие в твоей душе, сильнее тебя. На свете, мой мальчик, нет ни подлости, ни предательства, ни героизма и ни трусости, всё это красивые сказки.

– Не верю!– выпалил я тогда.

– Мне не надо верить,– развёл руками король,– но в двух партиях из трёх из заключённого пари ты был близок к победе, ближе даже чем мы сейчас с тобой стоим, а победил он.

– Значит это вы подсказали Кенону! – вспылил я.

– Нет, я ему не подсказывал,– заверил биллиардный король.– Я просто воздействовал на человеческую слабость твоей души – самодовольство. Ты посчитал, что противник повержен, потерял бдительность и проиграл. Эта ситуация повторилась два раза подряд в абсолютно выигрышной позиции.

– А что, разве не так?– сказал Сильвестр, продолжая смотреть в окно, как будто для него там было нечто более интересное, чем рассказ. Генри не отреагировал на это замечание.

– Я могу тебя избавить от этих недоразумений,– сказал мне тогда король,– во время игры, на время, ты мог бы давать мне душу на сохранение, вот и всё.

– Как это дать на сохранение?– изумился я. – Я что, волен ей вот так распоряжаться? Это же не зонтик и не носовой платок, что вытащил и дал, а потребовалось – назад взял. Платок хоть увидеть можно, а как можно дать то, что никогда и не видел?

– Чего не видел и не знаешь, отдавать легко,– заметил король. – Просто тебе достаточно согласиться с тем, что душа тебе во время игры мешает, и что ты желаешь, чтобы она тебе не мешала, вот и всё.

– Как она мне мешает!?

– Душевные эмоции, переживания, естественные желания и так далее, влияют на нервную систему, а нервной системе подвластны твои мышцы. Вот и всё. Решение простое – требуется освободить тело от твоей души, на время, – и король вежливо улыбнулся.

– Так просто?– удивился я.

– Нет, не совсем. Это желание должно быть абсолютным, без какого либо сомнения.