Гибель державы. История России и СССР

И кому придется все ж испить
Чашу поражения позора.

Так воспоминания свежи,
Долго о таких не забывают,
Общее насилье, грабежи,
Раненых штыками добивают.

«Майн кампф» еще не был рожден,
Печи Аушвица не горели,
Но насилья дух не побежден,
Свил себе гнездо в немецком теле.

Шпионы, кругом одни шпионы

Ушедший до войны жандармский полковник Мясоедов (его подсидели служащие из охранки, подсунув контрабандное оружии и листовки – причина зависть к его успехам) из зависти к его успехам. С началом войны Мясоедов пошел в армию и занимался войсковой разведкой. Он работал хорошо, ободрял личным примером под огнем солдат, но по старой привычке тащил из брошенных домов «трофеи». Поскольку в прошлом он был своим человеком Сухомлинова, недруги военного министра решили разыграть игру с Мясоедовым, арестовали его, раскрутили дело о «шпионаже», которое было голословным, ничем не подтверждалось. 18 марта 1915 года его приговорили военным судом, и через два часа после вынесения приговора решили повесить. Стараясь потянуть время, чтобы жена успела сообщить вверх, Сухомлинову о расправе над ним, Мясоедов стеклами разбитого пенсне нанес себе глубокий порез в области сонной артерии. Но палачи тут же перевязали его и вздернули.

Идут поражения в битвах,
Корабль государственный тонет,
Кто ищет спасенья в молитвах,
Кто видит причину в шпионах.

Изменников ищут и действует суд
Во имя священной победы,
Раз ищут, бесспорно, кого-то найдут
И жертвою стал Мясоедов.

Он в прошлом жандармским полковником был,
И слыл государевым оком,
И суд торопливо его осудил,
Когда тот охвачен был шоком.

Страдая от тяжких полученных ран.
Повязки ему наложили,
И срочно повесить – приказ был отдан,
Оспорить его тот не в силах.

Потом Сухомлинов попал под арест,
Две ночи провел в каземате,
Коснулись приказы присутственных мест,
Служили министру когда-то.

Азору, наверно не снесть головы,
Но Катя царицу молила,
Министр был отставлен, но злоба молвы,
Ее самое очернила.

Кто масло в огонь тогда подливал?
Подробности мерзко смакуя,
Григорий Распутин, и тот жертвой стал,
Хоть слабости власти не чует.

Я так полагаю, что все было так,
И нет никакого сомненья,
Что стал Мясоедов за мелкий пустяк
Обычным козлом отпущенья.

Помощь союзникам

Хотя б умнее стали,
Служа своей отчизне,
В бою враг платит сталью,
Россия платит жизнями.

Мы долго собираемся,
А делаем все в спешке,
И часто надрываемся.
В игре чужой – мы пешки.

Мы в шведскую компанию,
Извне искали дружбу,
В союзе с Польшей, Данией,
Испытывали нужду.

Союзы ненадежные,
Гляди, вот-вот развалятся,
Перипетии сложные,
Огромным комом валятся.

В Париже и Вестминстере
Торопят с наступлением,
И снова взрывы, выстрелы,
И снова преступления.

Разменною монетою,
Солдаты наши стали,
Жизнь отдают за это,
А враг встречает сталью!

Кто руку приложил?

Шло наступление крупной буржуазии, недовольных действиями правительства. А были ли у них основания быть недовольными? Да, были. Приведу примеры, в 1915 году Россия стала размещать военные заказы в союзных и нейтральных странах, а собственные заводы оставались на голодном пайке. Промышленные возможности одного только Петрограда намного превосходили хваленый Парижский район. Мощности ружейных заводов России (тульский, ижевский, сестрорецкий) простаивали без работы, к примеру, тульский завод мог выпускать 250 тысяч винтовок, а за 1914 год выпустил только 16 винтовок, не тысяч. Зато Россия влила заказов в американский рынок 1800 000 000 золотых рублей. Сумма фантастическая. За эти деньги военная промышленность США выросла в гиганта, в то время, как до этого она была в зачаточном состоянии. Я думаю, что в дальнейшим комментариям прибегать нет смысла. Ориентация на зарубежную промышленность не оправдала себя, родив недовольство. Отсюда отечественная буржуазия сознательно создавала препятствия для оттеснения от власти царизма.

Семь миллионов под штыком
Крестьян, мещан, рабочих,
Хоть план снабженья бестолков,
Но каждый кушать хочет.

Крупа, мука, насущный хлеб,
К ним овощи и мясо,