Папенькина дочка

– Мучается, – сказал Виктор, – и ты мучаешься. Не пойму я вас. Так все было хорошо и вот – «здрастье».

Татьяна Полнушка, напротив, понимала и меня и свою подругу. Она считала наши разногласия временными, иначе бы не влезала. Я помню, она ни раз говорила нам: «Андрей и Светлана, я смотрю на вас и не могу налюбоваться – вы идеальная пара. Таких, не бывает!»

Девушка все делала, чтобы нас примирить. Однажды Полнушка, разыскала меня на консультации, подошла и, поприветствовав, сказала:

– Андрей, не переживай, все будет нормально. Ты тут ни причем. Во всем виновата моя подруга Светлана. Ты пока не влезай, подожди, она находится где-то рядом возле тебя. Я это говорю в переносном смысле. Понимаешь? – девушка заглянула мне в глаза. – Я думаю, тебе мог бы помочь ее брат Алексей Зоров. Встреться с ним, поговори. Он хороший добрый парень. Правда, у него свои проблемы. Ну, ничего. Пройдет время, и вы будете вместе. Потерпи.

Татьяна Полнушка для меня оказалась хорошим товарищем – своей девушкой. Я с ней чувствовал себя комфортно. Мне не было необходимости, что-то скрывать, юлить, обманывать ее. Мы сразу же с первых минут знакомства нашли общий язык. Ее нельзя было сравнить с Валентиной. Хотя я однажды, заглянув в карие глаза Валентины, открыл для себя, то, что она всегда ото всех прятала – сильной, девушка лишь хотела быть, старалась, но это все было наносное – лежало сверху – внутри обычная слабая женщина, ищущая ласки и тепла – опоры, сильного мужского плеча.

В трудные минуты жизни Татьяна часто приходила мне на помощь, и я ей был благодарен. Я поступил, как она мне посоветовала – встретился с братом Светланы – своей зазнобы.

Алексей Зоров работал на машиностроительном заводе. Я с ним встречался иногда, правда, все те встречи зависели от ее сестры Светланы. Она была их инициатором. Сами по себе мы ни виделись, не было необходимости.

И вот в один из свободных дней я отправился на завод и стал невдалеке от проходной. Алексея, я увидел сразу же. Он шел неторопливо, смотрел под ноги. Веселья на лице у парня я не заметил. Его что-то тяготило. У меня в голове мелькнула мысль не подходить к нему, перенести встречу на другой день, возможно, я бы так и поступил, но, вспомнив слова Татьяны Полнушки о том, что Зоров собирался в ближайшее время взять очередной отпуск, рассекая толпу, идущих со смены домой людей, я тут же бросился к нему.

– Привет! – сказал я. – И тронул Алексея за плечо. От неожиданности он вздрогнул.

– Андрей, ты! Случилось, что-нибудь? – спросил парень.

Алексей Зоров ничего не знал о моих взаимоотношениях со своей сестрой. Она, наверное, не делилась с ним.

–Мне нужно с тобой поговорить, – сказал я. – Мне трудно понять Светлану. Я не знаю, что и думать. Она меня, после той памятной встречи у вас дома, избегает. Ты мне можешь рассказать, с чем это может быть связано? Что я сделал тогда такое, страшное, от чего она неожиданно во мне разочаровалась?

Алексей приподнял голову, взглянул на меня и, не останавливаясь, сказал:

– Андрей, все это сложно. Я вижу, она тебе нужна…  На ходу, говорить об этом не стоит. Давай куда-нибудь зайдем. На трезвую голову я вести такие разговоры не в состоянии.

На улице, в сквере, как это делала большая масса трудяг – рабочих завода я пить не хотел. Да и вообще я был человеком не пьющим. Спортсмен – этим все сказано.

Я, предложил Зорову зайти в кафе. Он утвердительно кивнул. Мы взяли бутылку вина, закусок и сели в уголок за пластиковый столик без скатерти. Зал был полупустым. Видно не время. Интеллигентные места были для интеллигентов, а они оканчивали работу несколько позже.

Я налил Алексею полный стакан, себе чуть-чуть – на дне. Он возражать не стал. Выпил тут же залпом. Затем снова, едва я успел наполнить стакан. Только после этого у него развязался язык и он начал разговор. Мне не нужно было его ни о чем спрашивать. Я боялся, что мои вопросы лишь заведут Алексея в тупик. О чем бы он не говорил пусть даже о том, что касалось лично его, оно касалось и Светланы. Она не была для него чужой. Сестра – этим все сказано.

– Дурак я, вот кто? – сказал Алексей. – Жениться мне нужно было на своей девушке, из поселка. – У меня сразу же перед глазами возник образ Михаила Крутова. – Была ведь возможность. Вот бы и взял ее. Так нет же. Баба Паша не раз меня подталкивала, не послушал.

Он спешно рассказывал мне о своей жизни.  Но до конца обо всем поведать не успел. В кафе вдруг стало шумно.

Зоров, окинул взглядом наполняющийся людьми зал, сказал:

– Пошли отсюда, не дадут. Поговорим где-нибудь в другом месте. У меня дома сейчас кавардак – ребенок без конца орет, жена на взводе, от тещи покоя нет. Я не могу тебя привести к себе.

Мы вышли из кафе, и пошли по улице.

– Я, не родной сын Филиппа Григорьевича, – продолжил Алексей. – Да ты, наверное, это заметил, хотя бы по его отношению ко мне, там за столом. Он мне всего на всего отчим. Мой отец пропал без вести на войне. Филипп Григорьевич с моей матерью Марией Федоровной встретился случайно. Он возвращался с фронта, и его друг-однополчанин из нашего поселка, уговорил заехать к себе в гости. Филипп Григорьевич заехал, рассчитывал побыть дня два-три, но задержался. – Алексей потер лоб, скривился и выдал: