Папенькина дочка

Зима была прекрасна: мороз, снег, солнце – упускать такое время Физурнов не желал.

– Андрей, спортзал нам сейчас не нужен. Давай на лыжи. Они – лыжи тренируют «дыхалку», укрепляют ноги. То, что надо.

Я брал с собой Виктора, а порой и Михаила. У нас тогда была чисто мужская компания. Олег Анатольевич хотя и доверял мне, но нет-нет и устраивал проверки. Я не раз встречал его где-нибудь на лыжне. Он приветствовал меня и спешил скрыться. Для него это не представляло труда. Бег на лыжах у него был, что у иноходца. Смотреть, как он шел, просто загляденье.

Дома, Светлану ждал отец – одно слово – папенькина дочка. Мне трудно было уговорить девушку остаться в общежитии. Мой друг был более счастливым. Зазноба Виктора, Татьяна Полнушка, хотя и дружила с моей девушкой, к тому же была ее соседкой – жила на соседней улице, однако часто ему потакала, и выходные дни порой проводила в городке. Правда, на лыжи становиться отказывалась: «Лыж мне и на физкультуре, вот так хватает», – говорила она, проводя рукой по шее, и отправляла парня за город одного. Он для меня был «тормозом», уже минут через тридцать начинал маяться и поглядывал в сторону дома.

– Да не переживай ты так! – подбадривал я парня. – Все будет нормально. Татьяна к тебе еще только приглядывается. Жди, наступить время, и она будет рядом. Я думаю, у нее хватит смелости, даже на лыжи станет. Ты ведь непостоянный. Сколько девушек сменил. У тебя были…, – и я принимался перечислять имена, увидев злой взгляд друга, запинался, но тут же продолжал снова: – От тебя многого можно ожидать. Что не так?

– Да, так, так, – отмахивался от меня Виктор и, перебирая лыжами, шел искать сочувствия у Михаила Крутова. Он тоже ему помочь не мог.  Девушка – «своя», за которой Крутов бегал – знала парня как «облупленного», знала его семью. Ей не нравилось то обстоятельство, что парень из рабочей семьи и учится не в институте, а лишь только в техникуме. Выходить замуж за него она не торопилась.

– Да, мой папаня не подарок, – жаловался нам Михаил, – он мне репутацию изрядно подпортил. Нет бы пил дома, а то надерется в сквере у завода, с такими же оболтусами, как сам и лазает в самых людных местах, ко всем пристает и говорит о том, как тяжело работать в горячем цеху. А мне из-за него после страдай!

– А ты не страдай! – говорил в ответ Виктор Преснов. – Дались тебе эти, свои. Они все воображалы. Открой глаза – Валентина – красавица и одна мается, возьми и подкати к ней. Я тебе с Андреем помогу! – Я тут же соглашался, кивал головой. Мне было жалко Крутова, да и девушку не терпелось пристроить, уж очень она по-особому смотрела на меня.

Михаил хотя и сторонился девушки, но нет-нет и оказывался в нашей компании. Я, глядя на парня, ни раз ловил себя на мысли, что ему не нужна Валентина. Ему бы больше подошла Татьяна. Но, она была что надо и для другого моего товарища – Виктора. Не мое дело пусть сами разбираются, делал я заключение и успокаивался.

У меня не было свободного времени задумываться. Мне даже со Светланой находиться рядом не всегда удавалось. Не зря я все делал, возможное и не возможное, чтобы она не могла без меня прожить и дня. Мне было ясно – наше счастье не за горами. Светлана, как ни кто другой, если не считать матери, чувствовала мое состояние. Она ни раз угадывала – если говорила: «Андрей тебя ждет победа!» – я побеждал. Я знал, что девушка для меня не была чужой. Это точно. Достаточно одного примера. Это произошло на спартакиаде, я чуть было не разуверился в ее словах – разминка у меня прошла плохо. Но Зорова оказалась права, я снова победил, тут же разыскал девушку и выдал ей:

– Знаешь, кто ты, знаешь? Ты у меня ясновидящая! – и завалился в кресло, которое подруга мне заблаговременно приберегла. А она в ответ засмеялась. Смех ее был по-детски тонким и приятным, я был им очарован:

– Ты смейся, смейся, – сказал я, – не останавливайся. Светлана тут же отмахнулась от меня.

– Ну, что ты Андрей, народ рядом, сразу же подумает, что я у тебя дурочка. Тебе ведь этого не надо. Или ты согласен? – И снова засмеялась.

Большую часть времени я, и Светлана находились рядом не физически, а в мыслях. Я с каждым днем привязывался к ней. Она мне нравилась. Расставаться всегда было трудно. Проводив девушку до общежития, мы подолгу толклись у входа. Нас отрезвляла тетя Надя. Она в отличие от других вахтерш выходила на улицу и, постояв с минуту, предупреждала:

– Все, закрываю дверь. Кто не успел, тот остался на улице.

Я в душе был оптимист. Мне была понятна концепция отца, я ее принимал беспрекословно. Он всех людей делил на три большие группы: одних он считал весельчаками, к ним он причислял в первую очередь себя, других носителями негатива – они везде и всюду жизнь видели с изнанки и от этого мучились, третьи у него были люди, подверженные влиянию тех, которые могут и грустить и радоваться жизни.

Моя девушка была, как-то солнышко. Я с ней всегда чувствовал себя хорошо, как наедине, так и в компании. Даже ее «лишняя» подруга – Валентина, всегда находилась рядом с нами и не была в тягость – все это благодаря Светлане. Моя зазноба умела ее удержать своими теплыми словами. Может быть, причина была в другом, – хотела бы ушла, не знаю. Однако чтобы там ни было, она везде и всюду находилась рядом с нами. Редко какое мероприятие проходило без Валентины.

Однажды я попросил своего отца, и он у себя на работе достал мне и моим ребятам билеты в столичный театр. Татьяна не смогла поехать с нами, у нее заболела мать. Девушка отправилась к себе домой, забросив даже занятия в техникуме. Преснов от культурного мероприятия не отказался.

– Молодец! – сказал я улыбнувшись. – Сам понимаешь, мне ведь с двумя красавицами никак ни управиться, – и я обвел рукой, стоящих рядом девушек Светлану и Валентину.

Столица, есть столица. Везде было много людей и мы, чтобы не потеряться часто держались друг за друга. Я ни на шаг не отпускал от себя Светлану, а Виктор – Валентину. Правда, первое время он шел с нею на расстоянии, стеснялся и только иногда брал девушку то за талию, то под ручку. В метро мы чуть было не растерялись, и я предложил им: «Да возьмитесь вы за руки. Ищи вас потом» – мы тогда боялись опоздать в театр. Времени у нас было немного.

– Это все штучки Валентины, – впоследствии заподозрила Светлана. – Она специально все так устроила. Ей это было надо. Ты видел, как Валентина хватала Виктора за руки. А руки – это что оголенные провода – соедини их и вот ты уже ощущаешь любые токи души другого человека – ничего нельзя скрыть, завуалировать – открыт, как на духу.

Я любил ходить в театр. Меня в детстве родители часто таскали по спектаклям и научили разбираться в условностях, без которых театр был бы не театр. Мне хотелось, чтобы и Светлана понимала происходящее на сцене. Я, часто обращался к ней и объяснял те или иные запутанные сцены. Она с благодарностью жала мне руку. Рядом с другой стороны находилась Валентина, чуть дальше Преснов. На его месте мог быть Крутов. Я, не понимал поведения Михаила. Валентина легко, без проблем могла стать городской девушкой. Она была наблюдательна, легко поддавалась обучению. Природная стеснительность уберегала ее от плохих поступков. Она не способна была сделать шаг, не увидев себя мысленно со стороны. Я заметил у девушки чувство такта. Чем-то она была близка Михаилу Крутову. Виктор Преснов с ним не мог сравниться. Он, я бы сказал – был грубее и очень уж прост.

Спектакль окончился поздно. Домой мы приехали за полночь. Хорошо, что мы предупредили тетю Надю, и она без криков лишь только я стукнул в дверь, впустила нас в общежитие. Я поцеловал на прощанье Светлану и расстался с ней. Мне трудно было понять, что привлекло Виктора в Валентине, отчего он вдруг забыл о Татьяне. Во время расставания подруга Светланы навалилась случайно на него своей большой грудью, и парень дрогнул. Я, когда дверь за нами закрылась, не узнал Преснова. Он весь дрожал, как от сорокаградусного мороза. Зуб на зуб не попадал.

– Успокойся! – съехидничал я. – На дворе скоро уже весна – погреешься, когда начнешь таскать Валентине цветочки.

Зря, я тогда сказал так. Борьба страстей у Виктора продолжалась не один месяц. Татьяну от себя друг «отрывал с кровью». Сблизился он с Валентиной летом во время практики. Практика у нас проходила на машиностроительном заводе в одном из цехов.  Уж не знаю, где там, наверное, за одним из станков девушка обвила его своими тонкими, гибкими словно змеи – руками, запутала в волосах и парень просто «погиб».

4

Светлана меня воодушевляла на многие дела. Я ею был доволен. Благодаря девушке, я стал лучше учиться, хотя, если говорить честно, меня техникум в нашем городке не привлекал. Я поступил в него совершенно случайно. На горизонте была Москва. Для меня родители готовили институт. На какое-то время московский вуз отошел на второй план. Причина была в том, что я вернулся из армии поздней осенью. Набор в учебные заведения уже был окончен. Я не знал, что мне делать, необходимо было как-то убить время.

Мои друзья Виктор Преснов и Михаил Крутов возвратились со службы раньше меня – весной. У них было предостаточно времени, чтобы успешно сдать экзамены и поступить в наш техникум. О чем-то другом они и не помышляли.

Я уже не помню, как все это было, кто конкретно из ребят сказал мне первым: «Асоков! Иди к нам учиться», – но я случайно о данном предложении ребят проболтался дома, и отец, махнув рукой в знак того, что так тому и быть, тут же отправился в дирекцию учебного заведения, в котором учились мои друзья, и пристроил меня.

– Андрей! – сказал мне тогда он. – Это неплохое предложение, выход. Иди! А там видно будет! Не понравиться учеба, я тебя на следующий год переведу в столицу. Сейчас даже я не в силах что-либо сделать. Сам понимаешь, поздно, учебный год начался.

Учиться я пошел без особой охоты, за компанию – рядом будут мои товарищи, а значить, мне скучать не придется. Встреча с Олегом Анатольевичем – физоргом несколько отодвинула меня от Виктора и Михаила, хотя я с ними контакта и не терял, но за то придала смысл моим походам в техникум. Светлана – для моих занятий спортом предоставила мне крылья. Я лишь ради соблюдения этикета подходил к физоргу и говорил ему: «спасибо». Нет, я не мог отрицать, его помощь была ощутима, но без девушки я, завоевав приз, не смог бы себя чувствовать на седьмом небе. Без крыльев нет неба.

Я летал. Рядом была Светлана. Я, благодаря ней, стал более аккуратным и внимательным. Мои родители не раз обращали на это мое внимание.

– Да, это все она – Светлана, ее влияние, сын наш таким никогда не был, – говорил с поднятой головой отец, – никогда!

– Ты, должен, – обращалась ко мне мать, – нас с нею познакомить. – Я, соглашался, говорил: «Хорошо-хорошо!», а после отнекивался, тянул время. Особенно на меня нажимал отец.

Однажды, он не выдержал и, уставившись на меня своими стальными глазами, они у него могли быть самыми разными и даже такими, строго сказал:

– Андрей, если ты завтра, ну крайний срок послезавтра не приведешь Светлану к нам в дом, не познакомишь нас с нею, я сам отправлюсь в общежитие и поверь мне, найду что сказать девушке, пусть тебе будет после стыдно.

Я выполнил просьбу отца. Тянуть время стало опасно. Он работал в министерстве в каком-то управлении начальником отдела, и, наверное, оттого был решительным, напористым, умел требовать. Я понимал, когда он говорит и дает время – можно не спешить, а когда голос у него строг – это значить, необходимо его желание выполнить – выполнить незамедлительно.

На следующий день я разыскал девушку во время перерыва в длинном коридоре и попросил после очередной – последней пары лекций подождать меня у входа в техникум. Когда занятия окончились, мы встретились. Я подхватил Светлану под руку и увлек ее за собой. Она еле поспевала за мной, быстро-быстро перебирая ногами.

– Андрей, что-то случилось? – спросила девушка, заглянув мне в глаза. – Или ты просто соскучился по мне, а, говори?

– И то и другое! – ответил я. – Мои родители хотят тебя видеть.

– Прямо сейчас? – спросила она.

– Да, прямо сейчас! – ответил я, ничуть не сбавляя шаг. – Мать взяла отгул. Отец ради этого приедет раньше домой. Он завтра уезжает, ему нужно хорошее настроение. Мы ему должны помочь его обрести.

– Не мог меня предупредить раньше? – спросила Светлана.

– Извини, не мог.

Командировка у моего отца была на большой завод – туда к себе. Там он, наверняка, должен был встретиться со своей дочерью. Я это понял по поведению матери. Он не удержится, и сообщить хрупкой девочке из прошлого обо мне, и еще о Светлане – моей принцессе. Непременно похвастается ей. Я представлял, как отец скажет и потрет при этом руки. В глазах замужней сводной сестры я стану взрослым и она, возможно, забудет мою детскую выходку – избиение ее прутом.

Минут пять-десять Светлана шла по инерции, размышляя над моими словами.

– Ну, хорошо! – согласилась она, – наверное, так и должно быть. – Для меня слово «отец» – свято. Отец, есть отец, – сказала девушка и задумалась.

Всю оставшуюся дорогу мы шли молча.

На морозе девушка раскраснелась и выглядела просто русской красавицей. У дома, на крыльце она остановилась, я легонько подтолкнул ее:

– Заходи!