Наперегонки с Эхом

По деревенской привычке проснулся Авик на рассвете. Хура беспокойно ерзал всю ночь, но под утро угомонился и чуть слышно бормотал что-то во сне. Сыщик по-солдатски похрапывал на лавке, – он спал, не сняв сапог и нахлобучив тяжелую меховую шапку, так, что из-под нее виднелись только его мясистый нос и бородка.

Авик тихонько выскользнул из-под овчины, спрыгнул на пол и, прихватив свои сапоги, на цыпочках вышел наружу в рассветную полумглу. На крылечке Мавка, ее мать и старичок-колдун завтракали перловой кашей из дымящего горшка. Отодвинув в сторону внушительных размеров крынку с медом, престарелый маг жестом пригласил Авика присоединиться к их трапезе.

– Ну што-ш ты не ужинал-то вчера? И как-ш это ш нашего Атрака-то так покалечили? – прошамкал он, выждав пока Авик прожует одну-другую ложку каши. Тот в ответ лишь беспомощно пожал плечами.

– Ээх.., – потянул старик, – в старые-то времена, пока Куницы по лесам рышкали, тут бы весь цвет городской собрался, и стар и млад, вся Школа бы билась над этой чертовщиной, что на этом хуторе происходит, а сейчас – пришлали двух учеников желторотых, и вот на тебе…

Мавка ойкнула. Старик гневно замахал на нее руками. Чуть не подавившись горячей кашей, Авик быстро проглотил свою порцию и сбежал к колодцу, подальше от ворчливого старика. Скинув робу, он облился ледяной водицей, растер дубеющие лицо и плечи, протер глаза, подергал себя за уши. Посвежевший и повеселевший, он потопал обратно в дом будить Хуру, но только завернув за угол, нос к носу столкнулся с Мавкой. Ее просторное платье и волосы отсвечивали золотым ободком в лучах утреннего солнца. От этого она казалась еще тоньше и прозрачнее чем вчера, когда Авик увидел ее в первый раз.

– Послушай, Авик, – начала она задумчиво, – то, что случилось с папой, очень странно. Он пропал еще несколько месяцев назад, и мы почти уже смирились с утратой, но встретить его в лесу… в таком виде! Он умер совсем недавно – а что было с ним до этого? – У нее на глазах навернулись слезы, – Я хочу… мне очень важно знать, что с ним произошло на самом деле. Ты уверен, что вы сделали все, что могли?

– Я думаю, да… Но мы всего лишь ученики, – неуверенно сказал Авик, – а когда за дело возьмется настоящий опытный волшебник, он обязательно поймет, что к чему.

Мавка повернула голову. На опустевшее крыльцо выкатился помятый и заспанный сыщик. От его вчерашнего возбуждения уже почти ничего не осталось. Потягиваясь, он продолжал говорить, обращаясь кому-то в доме: «Видите ли, применение перманентной магии – это, по сути, преступление против власти государя, почти что военная измена, тогда как умерщвление простолюдина, не будем преувеличивать, – это всего лишь банальное убийство. Само собой, оно должно расследоваться, но все же не силами городского следопыта. – Тут он сделал значительную паузу. – Так что этим займутся местные стражники: я распоряжусь, чтобы подобрали кого потолковее».

За ним в дверях показался такой же заспанный и помятый Хура. Подойдя ближе, он виноватым голосом обратился к Авику: «Этот человек хочет, чтобы вы в город с нами ехали, она как свидетель, а ты как ассистент…в общем – как мой ассистент». Авик для виду составил кислую физиономию, но не слишком усердствовал: ему почему-то вдруг захотелось поехать в город вместе с Хурой и Мавкой.

Через час они уже тряслись в тесной повозке, запряженной четверкой княжеских лошадей. На полу, зажатый длинными ногами Хуры, возвышался узел с «уликами», – так обозначил его содержимое сыщик. Сославшись на дела, он ускакал вперед на своей холеной кобыле, такой же коренастой и упитанной, как и он сам. Один стражник сидел на козлах, другой – ехал на тощей кляче позади повозки.

Мавка, ни разу не покидавшая окрестностей своего родного хутора, нервно теребила непослушный кудрявый локон.

– А это, правда, могут быть Черные Куницы? – спросила вдруг она.

Авик напряг все свое соображение, чтобы дать ответ, достойный робы ученика волшебника, однако Хура опередил его.

– Черные Куницы – мохнатые лесные чудовища, – сообщил он, делая страшные глаза, – они живут на деревьях и ставят в лесу капканы, чтобы ловить в них людей. Они очень не любят, когда кто-то охотится в их владениях. А еще они воруют непослушных детей, забредающих слишком далеко в лес.

Мавка нахмурилась: такого рода сведения могла бы сообщить любая деревенская старуха. Девушка отвернулась и стала смотреть на плывущие мимо стволы деревьев. Хура предпринял несколько попыток возобновить разговор, но быстро сдался. Большую часть пути они проделали в молчании, прерываемом цоканьем возницы.

Когда пришло время привала, стражник управлявший повозкой, свернул с тракта на проселок и выехал на некошеный луг. Кони рысцой вбежали в желтый сухостой, доходивший им почти до самой груди. Когда трава зашуршала по днищу и навязла в колесах, повозка остановилась. Земля здесь была кочковатой, и если приглядеться, между снопами пожухлых метелок виднелись чуть заметные, словно полосы зарастающих шрамов, просветы. Редкие кусты чертополоха, высотой почти в человеческий рост, величественно возносили свои почерневшие за зиму колючие шарики над светлым, чуть колышущимся на ветру, злаковым морем.

Стражники разнуздывали коней, а юноши соскочили на землю и вытоптали небольшую площадку. То и дело здесь попадались кочки и найти ровное место стоило большого труда. Мавка расстелила вместо скатерти свой платок и разложила на нем их скромный полдник, состоявший из репы, хлеба и яиц. Авик сбегал к ручью и принес несколько кружек воды.

Стражники неподалеку уже жевали свои харчи, присматривая за пасущимися лошадьми. Ребята принялись за еду, когда вдруг Мавка вскрикнула и вскочила: с того места, куда она в задумчивости выкрошила мякиш своей краюхи, бросился наутек какой-то темный комочек. Хура, издав воинственный вопль, устремился в погоню. В два прыжка он достиг края вытоптанной ими полянки и накрыл обеими ладонями зверька.

– Таинственный похититель крошек пойман, – провозгласил он голосом городского глашатая, – вообще-то, это обычная полевка, она еще и брыкается, – добавил он уже нормальным тоном. Держа свою пленницу зажатой в ладонях, он поднес ее к мавкиному лицу и немного растворил пальцы, так что в щель между ними немедленно высунулись длинная мордочка и деловитая лапка.

– Я не боюсь мышей. – С улыбкой сказала Мавка. – Какая она симпатичная! Давай дадим ей хлебных крошек.

Хура был готов играть во все игры. Он посадил мышь в свой сапог, насыпал туда крошек и принялся строить шуточные планы о том, как он научит ее делать цирковые трюки и будет показывать за деньги в уличном балагане.

– Слушай, Хура, а почему у твоей мыши рожки? – спросил Авик, заглядывая в сапог. Он предполагал, что это очередной розыгрыш. Но Хура очень удивился.

– Какие еще рожки? – Мышь тут же была извлечена за хвост из сапога и подвергнута тщательному осмотру. Сомнений быть не могло – между ушами виднелись два маленьких роговых бугорка.

– Это ведь твоя работа? – переспросил Авик и объяснил Мавке, что установить мыши рога – это обычное упражнение, одно из первых в классе наложения чар и перманентной магии. Кишаус – Истинное Имя, обозначающее «рог», устанавливается на Астральную Карту мыши, и тогда у нее появляются такие бугорки.

– Странно, – говорил Хура, становясь все серьезнее. – Я этого не делал. – Он закинул мышь обратно в сапог и достал мешочек с рунами. Через минуту Карта полевки была раскрыта.

– Кишауса там уже нет, карта совершенно пуста, – озадаченно сказал он. – Как будто кто-то заколдовал эту мышь, а потом снял свои чары. Выросшие рожки остаются на какое-то время, а потом пропадают… – А как он узнал Тайное Имя этой полевки? – вполголоса спросила Мавка.

– У полевок одно имя на всех, Гушикаш, – ответил ей Авик. Услышав свое Имя, мышь занервничала и попыталась выскочить из сапога. – Это люди придумали давать друг другу различающиеся имена, которые защищают наши карты от вмешательства враждебных колдунов, так же, как замок защищает дом от воров. А у бедных мышек и других животных нет такой защиты. За исключением, конечно, боевых коней или, скажем, любимых собак, которых хозяева тоже хотят защитить от магии. Не зная их Имени почти невозможно раскрыть Карту. Поэтому-то Тайные Имена и следует держать в таком секрете, чтобы…

– Мы должны взять эту мышь с собой, – перебил его Хура.

– Ты поедешь в одном сапоге? – усмехнулся Авик.

– В кружку посажу, – без улыбки ответил тот.

Почти на закате, повозка вкатилась в ворота столичного города Хорива. Мавка во все глаза разглядывала могучие крепостные стены, глубокие рвы, черные от дегтя частоколы, резные терема ремесленников и роскошные каменные дворцы вельмож. На освещенных холодными огнями улицах уже заканчивалась торговля. То здесь, то там мелькали меховые шапки северян, тюрбаны и пестрые халаты жителей юга, покачивались в седлах степняки с лунообразными лицами и жидкими бородками. Один из степняков, издали завидев мальчишеские лица, перестал убирать товар и, достав из ножен прекрасный меч с рукояткой, украшенной головой тигрогрифа, сделал с ним несколько выпадов. Голубоватый клинок, легкий, как язык пламени, со свистом рассекал сумеречный воздух. Стражник, правивший повозкой, остановился было, чтобы поглазеть на чудесный меч, выкованный, наверняка, в Долине Железных Мельниц, однако торговец уже успел рассмотреть одежду и упряжь путников и понять, что это не те покупатели, ради которых стоило так стараться. Сложив губы обиженной гармошкой, он уже торопился убрать драгоценное оружие обратно в ножны.

Навстречу им мчались роскошные экипажи, сопровождаемые всадниками в богатых доспехах, скрипели крестьянские телеги, запряженные волами или мулами, блестели ажурными спицами двухколесные самоходки.

Выросший из временной крепости кочевников, построенной и брошенной во время одной из их бесконечных междоусобиц, город Хорив был заселен пришельцами с запада, и мало по малу начал богатеть, собирая пошлину с проезжающих через него торговцев. Город стоял на пересечении торговых путей, здесь по волнам могучего Реебора проходила главная речная дорога, ведущая в Южное море, откуда открывался путь к воротам Вечного Города, блистательной столице Империи. Удаленное и от восточных степей, и от могучих государств юга, Хоривское княжество, по существу, никогда не знало иноземного владычества. Князьям удавалось либо откупиться от захватчиков, либо в союзе с соседними, такими же небольшими княжествами, отбивать набеги врагов. Гордостью города, безо всякого сомнения, была Школа Магии. Основанная четыре с лишним века назад, она несколько уступала своей славой подобным школам блистательных столиц, но зато имела свой собственный источник магической энергии. Обнаруженный в заброшенных подземельях, неиссякающий Резервуар позволил школе стать гордостью города, а самому Хориву – центром магии всей бескрайней Лесной Страны…

Наконец повозка заехала на территорию казенного постоялого двора. Имелась там и внушительных размеров конюшня. Чтобы размять онемевшие ноги, Авик с Хурой стали помогать стражникам распрягать взмыленных коней. Отведя лошадей в стойло, они столкнулись с сыщиком, который вел с конюхом занимательную беседу о глазных болезнях. Теперь брюшко следопыта скрадывалось парадным камзолом с вышивкой, а на голове красовалась залихватски заломленная набок меховая шапка. Завидев мальчиков, он всплеснул руками и захлопотал:

– Как же вы узел без присмотра оставили? Воров-то в городе сколько!

Хура тут же выскочил на улицу, бросив поводья так энергично, что Авик едва поймал их. Через несколько мгновений он вернулся с узелком через плечо, широкой улыбкой на физиономии и Мавкой.

– Сквозь пыль дорог и конский прыг к вам прибыл сей мешок улик, – торжествующе срифмовал он, бросая сыщику свою ношу. Тот недовольно пожевал губами и поплелся наружу. Передав последнего коня конюху, все еще довольный своим поэтическим экспромтом, Хура, наклонился к Авику:

– Мне какая-то веточка за шиворот упала, я ее почувствовал, когда мешок тащил. Что-то никак не выпадает она, не поможешь достать?

Авик засунул руку ему за шиворот и стал шарить взад и вперед.

– Чего-то она шевелится, – вздрогнул он, отдергивая руку. Хура и сам почувствовал неладное. Стягивая с себя одежду и путаясь в рукавах, он так истошно вопил и извивался, что даже печальная Мавка засмеялась. Наконец, потрусив на вытянутых руках свою робу, Хура стряхнул на земляной пол конюшни здоровенную сороконожку. Та нервно помахала усиками, приходя в себя после встряски, и уползла под копну соломы. Хура погрозил ей вслед кулаком и принялся натягивать свою робу.

– Терпеть не могу насекомых, – с негодованием сказал он.

– Конский прыг, – вдруг поддразнил его Авик. Хура показал кулак и ему.

***

Несмотря на поздний час и усталость, путники должны были предстать перед советом. По словам следопыта, расследование дела о незаконной магии было чрезвычайно важно и не терпело отлагательств. Действительно, дело, очевидно, было редкое и сложное: Авик заметил, что даже видавшие виды стражники украдкой провожали их любопытными взглядами.

Авик был рад снова побывать под знакомыми сводами Школы Магии. Проходя под каменными арками, проводя рукой по почерневшим от времени расписным деревянным панелям, покрывавшим стены коридоров, он мысленно возвращался во времена своего недолгого ученичества. До начала совета оставалось еще немного времени, и Авик, отстав от своих спутников, свернул в боковой коридор и заглянул в учебный класс. К его удивлению в полутемном классе все еще шли занятия. На кафедре, в свете холодных огней оживленно жестикулировал наставник Одшу. В сумерках первых рядов зевали усталые послушники. Наставник был, во-первых, подслеповат, а во-вторых, слишком увлекался своими речами, поэтому был решительно не способен уследить за тем, что происходит в классе на расстоянии вытянутой руки от него. Авик понял, что соскучился по старику, и с улыбкой опустился на лавку.

– Магия служит людям и княжеству. – говорил Одшу. – Вы можете представить себе крестьян и ремесленников, вынужденных годами осваивать навыки своей профессии без помощи чародеев? А воинов, сражающихся лишь при помощи стрел, копий и мечей? Сколько тяжелой работы, изнурительных тренировок и утомительного обучения мы бы видели сейчас вокруг, если бы великий маг Шогест Брандото не разгадал тайну Астральных Карт и не поставил все народы от сумеречного Севера до блистательного Юга на путь развития и процветания! Теперь от нас, чародеев, зависит будущее городов и деревень, столиц и крепостей. Когда вы окончите свое обучение, вы будете открывать новые, еще неизведанные Истинные Имена и изучать их свойства. Каждый предмет, каждая травинка и каждое животное имеет неисчислимое количество измерений и граней, и не менее многогранны их Имена. Каждое из них, установленное на Астральную Карту человека, животного или неодушевленного предмета, даст множество эффектов, причем часть из них проявится далеко не сразу, а лишь с течением времени. Накладывая новые чары, мы должны выбирать Имя, которое даст полезное свойство, но не даст вредного. Я заклинаю вас быть осторожными, ведь поспешность и небрежение могут привести к непоправимым последствиям! Много лун назад было принято помещать на Карту новорожденного младенца Слово «Бранирош» – Истинное Имя морского моллюска с необычайно прочной раковиной. Такие дети очень быстро росли, имели крепкие кости и зубы. Однако впоследствии оказалось, что к зрелости у них развивалась слепота, а иногда и слабоумие. Но как было знать это заранее? – наставник развел руками. – Ведь маги проверяли все Имена сначала на животных, а потом на самих себе, но кто мог предположить, что злой рок нанесет удар по прошествии столь долгого срока? Теперь вы понимаете, какими осмотрительными и аккуратными мы должны быть в нынешние времена…

Кто-то положил Авику руку на плечо и с силой стиснул его.

– Ты чего, прячешься? – зло зашипел ему в ухо Хура. – Я тебя обыскался. Совет уже начался, пошли быстро.

Он вытащил Авика из класса и помчался по слабо освещенному коридору, едва избегая столкновения со стенами. Авик не отставал от него, потирая ноющее плечо. Запыхавшиеся, они влетели в такой же полутемный центральный зал Школы.

За длинным столом расположились две дюжины магов, вельмож и следопытов. Маги поприветствовали вошедших мальчиков, подняв открытые ладони с согнутыми безымянными пальцами, как это принято у волшебников. В центре собрания, откинувшись на высоком стуле, облаченный в просторную белую робу, восседал высокий, стройный старик с окладистой седой бородой, орлиным носом и благородными чертами лица. Узнав Его Высокомогущество, Авик поежился: он и не предполагал, что дело может быть настолько серьезно. Слушание уже началось, слово держал уже знакомый Авику косоглазый следопыт.