Вышедший из строя. Серия «Конец пути». Книга ІІ

Каждый день он брал в дежурство новую банку, плотно забитую влажной жевательной массой, и не выпускал её из рук, постоянно щёлкая по крышке большим пальцем.

– Да, брат, сегодня товар хороший, – говорил он и при этом всегда добавлял, протягивая мне банку: – Перестань быть злюкой и попробуй, братан.

На что я ему постоянно отвечал:

– Нет уж, спасибо, Райно. Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что это чертовски отвратительная привычка?

– Да, чел, всё время. К чёрту всех, мне нравится. Никогда не выйду дежурить без моего зелья.

Когда мы патрулировали или выпивали где-нибудь в баре, он сплёвывал эту дрянь в подвернувшийся пластиковый стаканчик. Он жевал табак весь обход, наполняя чашку вонючей массой и вежливо спрашивая: «Хочешь глоток?»

Я давился от запаха.

– Убери от меня эту гадость.

– Ты же знаешь, что однажды перепутаешь и выпьешь эту штуку вместо своего кофе, Пит.

Мы смеялись каждый раз, когда он это говорил.

– Пойдём поймаем этого ублюдка, Бэт. Кстати, я слышал, что ты второй лучший жилищный полицейский в городе.

– Забавно, я слышал то же самое о тебе, Райно. Мы всегда будем первыми, брат, кто бы с нами ни тягался.

Войдя в тёмный переулок, мы переключились на общение жестами. Мы шли между двумя заброшенными зданиями, которые выглядели так, будто вот-вот рухнут, если подует сильный ветер. Везде валялись битое стекло, кирпичи, выпавшие из стен, и использованные иглы от героина, внутри которых всё ещё оставалась засохшая кровь.

Примерно в пяти метрах я заметил тёмную фигуру. Преступник повернулся ко мне и трижды выстрелил, целясь мне в грудь и живот. Пули пронзили меня, распространив боль, как лесной пожар. Я, открыв ответный огонь, выпустил шесть пуль. Но ни разу не попал. Что за ерунда! Выстрелы должны были его остановить, он должен был уже лежать на земле!

Боль в груди и животе была такой, словно меня пытали раскалёнными прутьями. Кровь текла под бронежилетом и проступила на армейской куртке. Очень быстро одежда совсем пропиталась кровью. Я всё думал про себя: «Что, чёрт возьми, происходит? Почему мой бронежилет не остановил патроны? Этот ублюдок, должно быть, использует специальные пули против полицейских!»

Я просунул руку под жилет, чтобы зажать раны. Я скоро истеку кровью. У меня, наверное, есть всего пара минут, прежде чем, отключившись, рухну и начну загробную жизнь либо на небесах, либо, что скорее всего, в аду. Я всё думал: «Где, чёрт возьми, Райно? Его тоже подстрелили и он лежит мёртвый в переулке?» Единственное, что поддерживало меня, это чистый адреналин, текущий по венам. Мысли о семье продолжали бить меня по лицу. Я вспышками слышал и видел родных, которые, обращаясь ко мне, кричали: «А теперь вставай! Вспомни, кто ты! Ты нам обещал, что больше не пострадаешь. Ты сказал, что даже и не думаешь умереть от пули. Не поступай так со своей матерью, братом и сестрой. Твои дети слишком малы, чтобы ты их вот так оставил…»

Знаю, глупо думать, что я пуленепробиваемый и что, если бы в меня когда-нибудь попали, я бы выжил. Иногда в патруле я действительно чувствовал себя непобедимым. Но знал, как на самом деле в жизни бывает. Я мог получать, и получал, серьёзные травмы, выполняя обязанности полицейского.

Рука была вся в крови, от которой слипались пальцы. Я заткнул ими пулевые отверстия, чтобы как-то замедлить кровотечение.

Вместо того чтобы сбежать, преступник медленно подошёл ко мне.

– Пришла пора умереть, ты, долбаная свинья, – сказал он и выпустил в меня ещё две пули. Я почувствовал, как они, пробив насквозь грудную клетку, вышли через спину. Чёрт, бронежилет даже не замедлил свинцовые снаряды. Я опустошил магазин девятимиллиметрового пистолета. Пули медленно вылетали из оружия и просто падали на землю. Казалось, мой пистолет весит килограммов пятьдесят. Всё походило на сцену одного из старых мультфильмов, которые я смотрел в детстве. Потом меня осенило: у меня просто шок. Всё вокруг замедлилось.

Я почти ничего не слышал. Выстрелы меня оглушили. Преступник, перезаряжая оружие, чётко и громко произнёс:

– Ты стоил мне больших денег, когда арестовал мою команду. Попрощайся с этим светом, ублюдок.

Я увидел, как вспышка от выстрела резко осветила весь переулок. Пуля, медленно вылетев из ствола, летела прямо мне в лицо. Я замер, не в силах пошевелиться…

Я вскочил с койки весь в поту, зажимая приснившиеся раны – пулевые отверстия в теле. Я всё ещё был в камере. Мне приснился кошмар.

Я просидел на стальной койке, казалось, целую вечность, прежде чем наконец выйти из оцепенения и медленно лечь обратно. В полной темноте я продолжал смотреть в потолок. Это был кошмар, который преследовал меня каждую ночь с тех пор, как я оказался в тюрьме. Тот самый кошмар, который мучает меня по сей день.

Я почувствовал, как скатилась слеза. Я один в этом аду, и мне никуда от него не уйти. Моё тюремное заключение началось всего несколько месяцев назад. Я просто молился: «Пожалуйста, Боже, дай мне сил вынести этот адский кошмар. Иди со мной, неси меня на своих плечах. Не знаю, смогу ли пережить всё это, Боже».

Каждую ночь в заключении я читал молитву защитнику всех сотрудников правоохранительных органов архангелу Михаилу: «Храни нас в бою. Будь защитой нашей от зла и козней дьявола. Да упрекнёт его Бог, о том смиренно мы молимся. И Ты, Князь Небесного воинства, силой Бога низвергни в ад сатану и всех злых духов, которые блуждают по миру ради гибели души…»

Мне нужна была любая поддержка. Всё, чего я хотел, – живым вернуться домой к семье.

Глава 1

Чего больше всего боится полицейский? Не получить ножевое или пулю, а отправиться в тюрьму и оказаться лицом к лицу с заключёнными, которых когда-то с таким трудом посадил за решётку. Вот чего больше всего боятся копы! В 1997 году мне пришлось столкнуться лоб в лоб с обвиняемыми, которые сеяли хаос в моём любимом городе.

Я всегда был лишь номером в системе штата Нью-Йорк. Полицейскую форму с жетоном №3120 я сменил на тюремную робу с нашивкой заключённого №97A-4807. В голове бурлили мысли, вызванные абсолютным страхом, гневом и желанием выжить.

Остров Райкерс[1 - Остров-тюрьма Райкерс – — крупнейшее в мире исправительное заведение. На территории острова расположены 10 тюрем. Комплекс планируют закрыть в 2026 году. – Прим. пер.] стал тем, что я называю тренировкой перед моей тюремной жизнью. Именно здесь я превратился из полицейского в заключённого. Другого выбора у меня не было. Я должен был либо, став одним из них, адаптироваться, либо получить серьёзные увечья или даже погибнуть. Скорее всего, я бы не выбрался оттуда живым. Убийство полицейского в тюрьме, особенно такого, кто превратил жизнь многих преступников в несусветный ад на свободе, было бы ценным достижением.

Через пару месяцев моего нахождения на Райкерсе меня к воротам позвал судебный исполнитель.

– Трон, завтра утром уезжаешь. Тебя переводят в нижнюю часть штата.

Той ночью я не спал, ждал, что какой-нибудь ублюдок набросится и порежет мне лицо. К счастью, никто из заключённых не попытался оставить мне шрам на память об острове Райкерс. К пяти утра меня уже приковали к человеку, похожему на Голиафа. Должно быть, он весил около сто сорока килограммов. Поездка заняла несколько часов. Этот зверь занимал бо?льшую часть сиденья автобуса. От него несло так, будто он не мылся несколько недель. Тем днём мой ад только начинался. Всю дорогу в автобусе я не разжимал кулаки. Мой гнев так вырос, что ногти врезались в ладони, оставляя кровавые следы.

Офицер, принимавший нас в пересыльной тюрьме в Даунстейте, выкрикнув все наши имена по списку, приказал нам назвать свои номера.

– Заключённый Трон, шаг вперёд. Какой у тебя номер?

– 97A-4807, сэр.

– Не называй меня, чёрт возьми, сэром.

Мне приказали раздеться догола и встать в очередь на обыск. Офицер кричал:

– Откройте рот. Проведите пальцами по волосам. А теперь поднимите и потрясите своими орешками. Наклонитесь и раздвиньте ягодицы, присядьте пять раз. Ладно, всё чисто. Перейти в следующую секцию и ждать, когда вас позовут.

Следующей секцией была ужасная душевая. Одна большая комната с десятью насадками для душа, свисающими с потолка. Пока мы стояли в очереди, офицер обсыпал нас горстями белого порошка, напоминавшего чистящее средство «Аякс», – порошком, убивающим вшей. В основном всё пришлось на лицо, но часть попала в глаза. Я услышал крик офицера:

– Закрой глаза, осуждённый. Это дерьмо горит на коже так, что мало не покажется.

Чёрт, было уже слишком поздно, меня уже обсыпали этим ядовитым дерьмом с головы до пят, спереди и сзади. Всё тело горело. Казалось, кожа вот-вот растворится до костей. Я ослеп на целую вечность. Стоя в очереди, я ждал, когда вода облегчит моё состояние, смыв яд, прилипший к телу. Кожа вокруг глаз горела, словно кто-то тушил в них раскалённые угли, а в паху и заднем проходе жгло так, будто их поджаривал демон из ада.

Наконец я вошёл в душевую.

– Осуждённые не выходят, пока не услышат мою команду. Это чертовски понятно, осуждённые?

– Да, офицер.

Я стоял с закрытыми глазами и ждал, пока меня окатят водой. Поток ледяной воды на какое-то мгновение даже принёс освежающий эффект. Я быстро, за три минуты, смыл порошок, который уже слёживался, как высохший цемент. Теперь захотелось выбраться из этой замёрзшей тундры. Нет, не пойдёт, ещё пара минут. Тело онемело, мошонка втянулась в живот. В голове крутился эпизод из сериала «Сайнфелд», в котором полотенце Джорджа упало, а женщина, увидев его пенис, засмеялась. «Я был в душе», – стал было оправдываться Джордж, но она уже выбежала из комнаты. На мгновение воспоминание вызвало у меня улыбку, сняв напряжение в дрожащем теле. Но очень скоро я думал лишь о том, когда меня вытащат к чёрту из этой адской дыры, и о том, что мне здесь не место. Мои губы посинели. Я дрожал, словно у меня эпилептический припадок.

Охранник наконец-то подал голос:

– Осуждённые, выйти из душа.