Коко

– Узнаю нашего мальчика!

– Они направили Андерхиллу ответ, предоставив возможность предложить свою книгу какому-нибудь другому издательству, раз уж он не удовлетворен их усилиями, – и он как будто пришел в себя. Даже прислал им письмо с извинениями за то, что потерял самообладание. В этом же письме он объяснил, что Онг Пхин – его друг, юрист, который остался без офиса и временно проживает у него.

– «Цветочек»!

– Ну, в любом случае… Он преподнес угрозу двухмиллионного иска как пьяную шутку. Все утряслось. Но как только он представил свою следующую книгу, «Кровь орхидеи», то снова сбрендил и стал угрожать судебными исками. Онг Пхин настрочил несколько бредовых депеш на таком английском, каким японцы составляют инструкции по эксплуатации. А когда книга вышла, Андерхилл отправил по почте коробку с засохшими экскрементами президенту «Гладстоуна» Джеффри Пенмейдену, известному и весьма уважаемому человеку. Это было все равно, что прислать дерьмо Максвеллу Перкинсу[55 - Уильям Максвелл Эвартс Перкинс (1884–1947) – американский литературный редактор, наиболее известный своим сотрудничеством с такими классиками американской литературы, как Эрнест Хемингуэй, Фрэнсис Скотт Фицджеральд и Томас Вулф.]. А книга вышла и… провалилась. Вот просто раз – и исчезла из виду. С тех пор в издательстве о Тиме не слышали ни слова, и я не думаю, что они горят желанием возобновить с ним сотрудничество.

– Он прислал посылку с дерьмом Джеффри Пенмейдену? Самому знаменитому издателю Америки? – спросил Биверс.

– Полагаю, здесь дело скорее не в сумасшествии, а в ненависти к себе, – предположил Пул.

– Ты всерьез думаешь, что это не одно и то же? – Биверс потянулся и похлопал Майкла по колену.

Когда Биверс опустил спинку кресла, откинулся на нее и закрыл глаза, Майкл включил лампочку для чтения и взял в руки книгу «Видеть зверя».

Действие в первом романе Андерхилла начиналось с того, что юношу из богатой семьи по имени Генри Харпер призвали в армию и отправили на Юг в учебный центр основной подготовки. Он представляет собой тип человека, который постепенно, но основательно подрывает благоприятное первое впечатление о себе. Харпер внешне обаятелен, высокомерен, эгоистичен. Другие люди по большей части либо производят на него впечатление, либо вызывают отвращение. Само собой, военную подготовку он ненавидит, а его ненавидят все остальные новобранцы на базе. Он знакомится с парнем по имени Нэт Бисли, чернокожим солдатом, который, похоже, симпатизирует ему, несмотря на его недостатки, и который под снобизмом и самосознанием Генри обнаруживает порядочного человека. Нэт Бисли берет Харпера под свою опеку и всячески помогает пройти курс боевой подготовки. Во многом к облегчению Харпера, его отец, федеральный судья в Мичигане, похлопотал, чтобы Генри и Бисли попали в одно подразделение во Вьетнаме. Судье даже удалось посадить Генри и Бисли на один рейс из Сан-Франциско в Таншоннят[56 - Таншоння?т (англ. Tan Son Nhat) – гражданский международный аэропорт города Хошимина (бывший Сайгон), Вьетнам. Крупнейший международный аэропорт Вьетнама по площади и по количеству обслуживаемых пассажиров.]. И во время перелета Генри Харпер заключает с Нэтом Бисли сделку. Суть ее такова: Нэт продолжает защищать его, а Генри гарантирует ему выплату половины всех денег, которые заработает когда-либо или унаследует. Речь шла о сумме не менее двух-трех миллионов долларов, и Бисли дает согласие.

Спустя примерно месяц пребывания в стране оба солдата во время патрулирования отстают от своего подразделения. Нэт Бисли поднимает свою М-16, нажимает на спуск и делает в груди Генри Харпера дыру размером с семейную Библию, меняется с покойником жетонами[57 - Жетоны, которые носились американскими военнослужащими во время войны во Вьетнаме, имели вместе с группой крови и резус-фактор (как правило, только положительный – POS). Там же получила распространение традиция дополнительный жетон зашнуровывать в армейских бутсах, некоторые крепили к брючному ремню или зашивали в карман брюк. При подрыве боеприпаса в непосредственной близости от военнослужащего или при прямом попадании пули цепочка могла быть перебита и жетон утерян – в таком случае запасной жетон помогал опознать погибшего.], после чего уродует тело Харпера до неузнаваемости. Затем по пересеченной местности отправляется в сторону Таиланда.

Майкл читал, перелистывая страницы в свете желтого луча лампы, в то время как на маленьком экране перед ним как бы сам по себе крутился невразумительный кинофильм. Ровно гудящую тишину салона то и дело прорезали храп и отрыжки забывшихся сном педиатров. Нэт Бисли наживает целое состояние на торговле гашишем в Бангкоке, женится на красивой шлюхе из Чиангмая и летит обратно в Америку с паспортом на имя Генри Харпера. Пун Инь или, возможно, какая-то другая стюардесса, сидевшая в последнем ряду, шумно вздохнула.

В аэропорту Нэт Бисли арендует автомобиль, и они вместе с красавицей-шлюхой из Чиангмая едут в Гросс-Пойнт. Майкл представил себе, как Нэт, сидя за рулем, повернулся к жене и показал ей на большой белый особняк судьи Харпера перед зеленым простором безупречной лужайки. Вслед за этими образами, словно сопровождая их, стали всплывать другие: Пул никогда не проводил столько времени в воздухе, начиная с 1967 года, и моменты его непростого полета во Вьетнам, заключенные в оболочку такого же беспокойства, переплетались с приключениями Нэта Бисли, рядового-дезертира.

Весь тот день, что они находились в воздухе, его не покидало ощущение курьезности полета на войну регулярным коммерческим авиарейсом. Почти три четверти пассажиров самолета были новобранцами, как и он сам, остальные же – кадровыми офицерами либо бизнесменами. Стюардессы разговаривали с ним, избегая встречаться глазами, и улыбки их казались неестественными, как случайные подергивания губ.

Майклу вспомнилось, как он тогда взглянул на свои руки и подумал, какими они будут, когда он вернется в Америку, – быть может, безжизненными и холодными? И почему он не уехал в Канаду? В Канаде в тебя не стреляли. Почему просто не остался в университете? Что за глупый фатализм правил его жизнью?

Конор Линклейтер испугал Майкла, резко выпрямившись в кресле. Он поморгал сонными глазами на Майкла и проговорил:

– Эй, ты пялишься в эту книгу, будто это Розеттский камень, – и тут же откинулся назад и заснул, казалось, раньше, чем сомкнулись его веки.

Нэт Бисли прохаживается по особняку судьи Харпера. Задумчиво созерцает содержимое холодильника. Заходит в судейскую гардеробную и примеряет костюмы судьи. Его жена возлежит на кровати судьи с пультом в руке и листает шестьдесят кабельных телеканалов.

Рядом с Майклом вдруг возник ангел – это Пун Инь, разведя в стороны руки с пледом, укрывает тело спящего Конора Линклейтера. В 1967 году белокурая стюардесса со стрижкой «паж» разбудила его, похлопав по руке, ослепительно улыбнулась и попросила готовиться к высадке. У Майкла все внутри сжалось. Когда стюардесса открыла дверь, в самолет хлынул горячий влажный воздух, и все тело Майкла тотчас покрылось пленкой пота.

Нэт Бисли достает тяжелый пластиковый коричневый пакет из багажника «Линкольн Таун кар» и сбрасывает его в глубокую впадину меж двух елей. Вынимает из багажника второй пакет, полегче, и бросает его поверх первого.

От такой жарищи, подумал Майкл, туфли развалятся прямо на ходу.

Пун Инь выключила светильник для чтения и закрыла его книгу.

3

В прошлом генерал, а ныне – уличный проповедник в Гарлеме, на минуту оставил Тину наедине с Мэгги в захламленной гостиной своей богатой квартиры на углу 125-й улицы и Бродвея. Генерал был другом отца Мэгги, тоже, по-видимому, генерала Тайваньской армии, который после убийства генерала Ла и его жены привез Мэгги в Америку, – значит, эта душная гарлемская квартира и была тем местом, откуда Мэгги когда-то сбежала! «Вот оно что», – разгадав этот пазл, Пумо испытывал и облегчение, и досаду одновременно.

С одной стороны, его девушка оказалась дочерью генерала. Этот факт объяснял многое в Мэгги – например, ее абсолютно естественную гордость; ее привычку добиваться своего; присущую ей манеру говорить так, словно она передает оперативную сводку; а еще она полагала, что знает о солдатах все.

– Тебе не приходило в голову, что я беспокоюсь о тебе?

– Да не беспокоишься ты, скажи честно – ревнуешь.

– А если и так, что в этом плохого?

– Тина, я не твоя собственность. А плохо потому, что проявляется это твое «беспокойство» только тогда, когда я ухожу, а ты не знаешь, где меня искать. Ты сам-то понимаешь, что ведешь себя как маленький мальчик?

Он оставил эти слова без внимания.

– И еще потому, что, когда я живу с тобой, Тина, ты в итоге начинаешь воспринимать меня как полусумасшедшего маленького панка, который на самом деле просто мешает тебе думать о бизнесе и тусоваться с дружками.

– Все это лишь говорит о том, что ревнуешь ты, Мэгги.

– Может, ты все-таки не безнадежно глупый, – Мэгги улыбнулась ему. – Но ты создаешь мне слишком много проблем.

Она сидела на шикарном, обитом цветистой парчой диване, поджав под себя ноги, завернувшись в свободно струящееся темное шерстяное нечто, – такое же цветасто-китайское, как и обивка дивана. Видя улыбку девушки, Тина безумно захотел обнять ее. Ее прическа была сегодня иной – менее воинственной, больше похожей на гладкую темную соломку. Пальцы Тины прекрасно помнили, как шелковиста тяжелая волна густых волос Мэгги, и сейчас ему очень хотелось взъерошить их.

– То есть ты хочешь сказать, что не любишь меня?

– Нельзя вот так взять и перестать любить человека, Тина, – ответила она. – Но если я опять перееду к тебе, пройдет совсем немного времени, и ты втайне станешь гадать, как бы отделаться от меня: ты настолько грешен, что никогда не позволишь себе жениться. Ты никогда не станешь мне ближе.

– Выходи за меня.

– Нет, – она пристально наблюдала за его настороженно-удивленной реакцией. – Я же сказала, ты создаешь мне слишком много проблем. Но дело даже не в этом. Дело в том, как ты поступаешь.

– Хорошо, я не идеален. Это ты хотела услышать от меня? Все, чего я хочу, это чтобы ты вернулась ко мне, и ты это знаешь. А еще я могу прямо сейчас повернуться и уйти – это ты тоже знаешь.

– Вспомни-ка вот что, Тина. Те рекламные объявления, что я публиковала для тебя в «Вилледж войс»…

Тина кивнул.

– Тебе было приятно их видеть?

Он снова кивнул.

– И ты каждую неделю искал их на странице?

Тина еще раз кивнул.

– Тем не менее, ты даже не подумал разместить в ответ свое, верно?

– Так в этом все дело?

– О, неплохо, Тина. Я было думала, ты ответишь, что староват для таких забав.

– Мэгги, у меня сейчас буквально куча неприятностей.

– Что, власти закрыли «Сайгон»?

– Его закрыл я. Понял, что одновременно и готовить пищу, и травить тараканов просто нереально. Решил сконцентрироваться на травле.