Коко

– Ты как будто повеселел, – заметила Мэгги.

– Коко – это не Андерхилл, – ответил Тина. – Сукин сын хоть и был шизиком, но шизиком самым здравомыслящим, какого только можно вообразить.

Мэгги ничего не сказала и не сделала – не выпустила его руку из своих, даже не моргнула, глядя на него, и он не понял, услышала ли она его. А может, почувствовала себя уязвленной. Поезд с грохотом влетел на станцию и, дернувшись, остановился. Зашипели, расходясь, двери, и в вагоне стало тихо. Пумо на мгновение замер. Мэгги потянула его и подняла на ноги. Когда Тина вышел из вагона, он склонился над Мэгги и крепко, как только мог, обнял ее.

– Я тоже тебя люблю, – отозвалась она. – Только не пойму, я самая здравомыслящая из сумасшедших или наоборот.

Когда они свернули на Гранд-стрит, Мэгги ахнула.

– Извини, что не предупредил, – сказал Пумо.

Стопки кирпичей, штабели досок, мешки со штукатуркой и распиленные обрезки демонтированных труб заполняли тротуар перед «Сайгоном». Рабочие в парках и толстых перчатках, пригибая головы от ветра, вывозили тачки со строительным мусором из парадной двери и старательно сваливали их в контейнер. Два грузовика стояли бок о бок у контейнера: один с надписью «Скапелли констракшн Ко», второй – с другой маркировкой: «Маклиндон – дезинсекция и дератизация». Между рестораном и грузовиками взад-вперед бродили люди в касках. Мэгги увидела Виня – тот разговаривал с женщиной, державшей в руках пачку развернутых чертежей: шеф-повар подмигнул ей, а затем помахал Пумо.

– Надо поговорить! – крикнул Винь.

– Представляю, каково внутри, – сказала Мэгги.

– Не так жутко, как снаружи. Кухню всю разворотили, большую часть обеденного зала – тоже. Винь помогает мне – шпыняет кого надо, когда меня нет. Пришлось разобрать всю заднюю стену, а затем перестроить часть подвала.

Он вставлял ключ в белую дверь рядом с дверью «Сайгона», но открыть не успел: пожав руку архитектору, торопливо подошел Винь.

– Рад снова видеть тебя, Мэгги, – поздоровался Винь и сразу же обратился к Пумо на вьетнамском. Тина ответил тоже на вьетнамском, застонал и повернулся к Мэгги с выражением растущего беспокойства на лице.

– Пол провалился?

– Сегодня утром кто-то сюда залез. Меня не было часов с восьми утра – я выходил позавтракать и связаться кое с кем из поставщиков. Поскольку мы все это затеяли, то расширяем кухню, и, как обычно, мне приходится носиться по всему ресторану, что я и делал до того момента, пока меня не остановила последняя страница «Вилледж войс».

– Как мог сюда кто-то забраться, когда здесь столько народу?

– Ох, – вздохнул Пумо. – Забрались не в ресторан, а в мою квартиру. Винь услышал, как кто-то ходит наверху, и решил, что это я. Потом он поднялся ко мне спросить о чем-то и только тогда понял, что это был чужой.

Тина почти со страхом прошелся взглядом вверх по узкому пролету ступеней, ведущих к его квартире.

– Не думаю, что это твоя Дракула заглянула с визитом вежливости, – сказала Мэгги.

– Я тоже, – Тина не был так уж уверен в этом. – Похоже, та сучка вспомнила, что не все унесла в прошлый раз.

– Да ну, скорее всего, просто грабитель, – возразила Мэгги. – Слушай, давай уже уйдем с холода, – она поднялась на пару ступеней, обернулась, схватила Пумо обеими руками за локти и потянула к себе. – Знаешь ли ты, белый мальчик, в какое время совершается большинство краж со взломом? Около десяти утра, когда плохие парни уверены, что хозяева на работе.

– Я в курсе, – улыбнулся ей Тина. – Нет, правда, я знаю.

– А если маленькая Дракула вернется за твоим телом, я превращу ее в… хм-м… – Мэгги закатила глаза и подперла щеку указательным пальчиком. – Я превращу ее в даньхуатан[61 - Даньхуатан – китайский суп с клочками яиц, сваренных в курином бульоне. Представляет собой суп с яичными хлопьями, который готовят, выливая в кипящий бульон взбитое яйцо тонкой струйкой, в результате чего яичный белок сворачивается в тонкие плавающие хлопья.]!

– Лучше в утку по-сайгонски. Не забывай, где ты сейчас находишься.

– Так пойдем наверх и посмотрим, как там и что.

– Так и я о том же.

Вслед за Мэгги он поднялся по лестнице к двери своей квартиры. В отличие от двери на улицу, эта была заперта.

– Похоже, некто похитрее Дракулы, – заметила Мэгги.

– Замок двери захлопывается сам, поэтому я пока не уверен, что это не она здесь побывала, – Пумо отпер дверь и переступил порог первым.

Его пальто и куртки висели на своих крючках, под ними ровным рядком выстроилась обувь.

– На первый взгляд все на месте.

– Прекрати трусить, – Мэгги подтолкнула его.

В паре шагов впереди была дверь в ванную – здесь все оставалось на своих местах, но на мгновение Пумо вдруг живо представил себе, как Дракула, чуть согнув в коленях ноги перед зеркалом для бритья, взбивает свой «ирокез».

Дальше располагалась спальня. Взгляду Пумо представились неубранная постель и пустая подставка для телевизора – это он оставил постель в таком виде и не успел пока найти замену 19-дюймовому «Сони», который украла Дракула. Дверцы стенного шкафа были распахнуты, и несколько его костюмов упали с вешалок поверх неопрятной кучи другой одежды.

– Вот черт, это все-таки была она. – Он почувствовал, что все тело покрылось пленкой пота.

Мэгги вопросительно взглянула на него.

– В первый раз она стащила мой любимый пиджак и любимые ковбойские сапоги. Гадина! Положила глаз на мой гардеробчик! – Пумо постучал кулаками себя по вискам.

Он метнулся через комнату, стал хватать одежду с пола шкафа, осматривать ее и водворять на вешалки.

– Винь вызвал полицию? Ты будешь им звонить?

Поверх охапки одежды Тина взглянул на Мэгги:

– А толку? Даже если ее найдут и чудесным образом упекут за решетку, она выйдет уже через день-другой. Так делаются дела у нас в стране. У вас в Тайбэе, наверное, совершенно иная система.

Мэгги прислонилась к дверному косяку, опустив руки – они висели параллельно друг дружке.

«Надо же, какие необычные у нее пальцы – миниатюрные, с крупными суставами…» – заметил Пумо, наверное, в тысячный раз.

Она ответила:

– У нас в Тайбэе таким вот скрепляют скобами язык и верхнюю губу и тупым ножом отрубают по три пальца на каждой руке.

– Вот это, я понимаю, правосудие, – сказал Пумо.

– В Тайбэе мы понимаем это как либерализм, – сказала Мэгги. – Пропало что-нибудь?

– Минуточку… – Пумо повесил последний костюм на плечики, а плечики – в шкаф на поручень. – Мы еще не смотрели в гостиной. И я даже не уверен, что мне этого хочется.

– Давай я посмотрю. Мы же будем сюда периодически наведываться, раздеваться и заниматься тем, чем изначально собирались заняться.

Он взглянул на нее с нескрываемым изумлением.

– Пойду-ка я удостоверюсь, что враг из гостиной отступил, – сказала Мэгги спокойным ясным голосом и скрылась в гостиной.