Писец. История одного туриста

– О чём ты думаешь? Тебе не нравится Сицилия? Тогда поехали в Грецию! Или в Африку!

– Мне нравится Сицилия. Но, может, не нужно медведя? Ну его к чертям! Поехали сегодня же после виндикации!

– Как не нужно медведя?! Ты совсем не думаешь, когда говоришь! Я готовилась несколько лет, чтобы получить сраный венок победителя! А ты хочешь, чтобы…

– Я хочу уехать. С тобой и поскорее!

– Уедем завтра! И не спорь! Иначе я уговорю папу передумать!

Я решил не спорить с милой девушкой, потому что не хотел её расстраивать.

Потом меня освободили и выдали мне соответствующую грамоту с подписями Триксия и претора.

– Поздравляю, Писец! Заслужил! Руку тебе пожать не могу, но желаю удачи! Консульский талант ждёт тебя в каупоне.

Я поблагодарил Триксия и сказал, что приду на бой Дорис с медведем, чтобы поддержать его дочь. Он не был против, и даже купил мне билет на трибуну – Триксий был прекрасным отцом, как его ни покрути.

На следующий день мы встретились в театре. Моё место было на десятом ряду, но я видел всю арену и Триксия, который сидел внизу в обществе добрых аристократов. Он улыбался, пил вино, и был довольным и дочерью, и мной, но более всего, полагаю, собой.

Базилий был, как всегда, в наставнической ложе у выхода из гладиаторских подвалов. Он сидел с задумчивым выражением своего лица и ни с кем не разговаривал.

Меня зрители тут же узнали и просили побаловать их автографами. Я не отказывал римскому народу в такой мелочи и раздавал их направо и налево. Правда писать на глиняных табличках и папирусах приходилось левой рукой, но мои каракули расходились по трибунам и радовали людей, казалось, не менее, чем сами весёлые гладиаторские бои.

Заиграла громкая музыка, и ведущий нашего представления объявил продолжение праздника.

– Итак, мы продолжаем! – завопил он в свою трубу. – Сегодня последний день турнира – мы подведём итоги и узнаем, кто из наших героев, победивших смерть и дошедших до конца, получит-таки венок и титул чемпиона!

Народу понравились слова ведущего и он зааплодировал.

– А начинает представление та самая Аустралия, наша любимица, которая завоевала сердца римлян на вечные времена! Её имя останется в истории гладиаторских игр – такое решение уже принято нашим дорогим Сенатом! Встречайте! Аустралия – гроза свирепых хищников!

Зрители подняли шум, а Дорис выскочила на арену. Мне кажется, маска обезьяны была ей к лицу и лишь подчёркивала изящные и красивые черты её тела.

Дорис приветствовала публику своими воздушными поцелуями и торжественным проходом по периметру арены. Она крутила задницей, как это делает каждая женщина, которая хочет понравиться, и кричала, что любит всех, кто собрался посмотреть на неё сегодня. Полагаю, они кривила душой, потому что любила она лишь меня. Ну, может, и Триксия – он был заботливым отцом.

Когда Аустралия закончила показывать себя зрителям, ведущий продолжил свой трёп.

– Сегодня Аустралия встретится… с Мишелем! Так зовут огромного медведя, которого подарил нам новый герой Рима – Гай Кайсар!

Публика взорвалась.

– К сожалению, сам он не смог приехать – у него появились срочные дела в Африке, но он просил передать вам свой пламенный привет! Кайсар по какой-то причине уверен в победе своего Мишеля, поэтому жертвует гонорар за этот бой в фонд помощи калекам последних войн! Но мы не склонны разделять уверенность подающего надежды молодого защитника республиканских идеалов! Дерзкая Аустралия уже доказала нам, что палец ей в рот класть не надо – откусит!

Народ похлопал и посвистел ведущему в знак своей поддержки.

Я не ожидал увидеться с Мишелем ещё раз, но, по правде сказать, она меня порадовала. Всё-таки он был не самым обычным медведем в мире – он был хорошим и послушным актёром.

Ударили в гонг, зазвучала музыка, и битва началась.

Народ выкрикивал имя Аустралии, но Мишеля никто не поддерживал. Я симпатизировал мишке, но опасался выкрикивать его имя, чтобы не испортить свою добрую репутацию.

Дорис подбежала к Мишелю и ткнула его своим длинным копьём. Медведь встал на задние лапы и начал танцевать в такт музыки, как он и привык делать.

Публика засмеялась, а Дорис ранила зверя ещё раз. Мишель, как настоящий актёр, терпел боль и продолжал двигать своей тушей.

Публика начала орать ругательства и требовать смерти доброго медведя.

Я молчал, а Марцеллус ждал, когда Дорис прикончит-таки Мишеля.

Дорис не захотела убивать танцующего медведя, а решила устроить такое же театральное шоу, какое показал всем Марцеллус пару дней назад.

Аустралия носилась вокруг Мишеля, выкрикивала обидные для медведя фразы и покалывала его копьём. Потом она стала изображать уставшую от жизни и раненую женщину и подходила к медведю вплотную, и даже дотрагивалась до него рукой – публике такой спектакль нравился.

Дорис осмелела и трогала медвежьи клыки и била Мишеля ножом в ухо, но старательный танцор не обращал своего внимания на такие пустяки и продолжал свой милый танец.

Зрители хохотали и хлопали в ладоши, а я заскучал – мне хотелось забрать поскорее своё серебро и покинуть славный город.

Я закрыл глаза, чтобы не видеть этот спектакль – он мне не нравился, но услышал знакомую фразу, которая меня тут же взбодрила.

– Покачай малыша! – крикнул ведущий в свою трубу.

Я понял, что сейчас случится трагедия, и поспешил на помощь Дорис.

Ударили в гонг, и Мишель начал танцевать в сторону Аустралии.

Я скакал по головам зрителей вниз и кричал.

– Беги! Дорис! Беги! – кричал я.

Но девушка то ли не слышала меня из-за рёва толпы, то ли слышать не хотела. Она думала, что Мишель так и будет танцевать и терпеть её болезненные выходки, а потом позволит себя заколоть в красивом прыжке.

К сожалению, она не знала о сценарии, который когда-то придумал для Мишеля Карлиний, как и я не знал, что Кайсар вместе с Мишелем прислал ещё и инструкции по управлению ручным медведем – вот почему он был уверен в Мишеле.

Я выскочил на арену и побежал к Дорис. Наконец, она заметила меня и удивилась, но я опоздал – Мишель взял и поднял её своими огромными лапами, и откусил Дорис голову.

Музыка стихла, толпа заткнулась, а я осел на песок.

Мишель, видимо, подумал, что сделал что-то не так и испортил нам праздник – он опустил тело на арену и положил рядом с ним голову. Скорее всего, медведь испугался, что его накажут за испорченный спектакль, лёг на песок и закрыл своими лапами глаза.

Мне было жаль и Дорис, и Мишеля, но не все истории имеют счастливый конец, знаете ли.

– Сука! – закричал Триксий и его голос, казалось, услышал весь Древний Рим.

Озверевший отец выхватил меч у одного из легионеров, подбежал к Мишелю и парой-тройкой ударов отсёк лежащему медведю голову. Но в чём была вина Мишеля? Ведь он сыграл свою роль с завидной безупречностью!

Потом Триксий сел со мной на песок и зарыдал.

Нас попросили уйти с арены, чтобы не мешать – публике предстояло насладиться ещё несколькими боями.