Парадокс Севера

Чувство стыда сдавило горло. Возможно Пашка ничего не подразумевал, а я надумала глупостей. Но с другой стороны, я ведь предельно ясно обозначила свою позицию.

Когда мы добрались до нашего корпуса, Леси в комнате не было. Я обвела взглядом обстановку, убеждаясь, что с тех пор, как покинула комнату несколько часов назад, ничего не изменилось.

– Мой тот, что справа, – кивнула я на одиноко стоящий шкаф в углу. – Вот, полюбуйся. – Распахнула дверцы и застыла. На этот раз от шока, а не от ужаса.

На каждой вешалке в полиэтиленовых пакетах висели вещи. Совершенно новые.

Пашка подошёл сзади и ошарашенно выдохнул:

– Кажется, он обыграл нас еще до того, как мы успели план придумать.

Глава 10. Подруги и юбки

Будильник прозвонил час назад. Я еще раз бездумно разгладила складки на короткой юбке и бросила пугливый взгляд в сторону двери, первым делом запланировав – сменить замок. От одной мысли, что Север в любой момент мог попасть в комнату, начинался озноб.

Остановившись прямо напротив зеркала в широкой раме, я оглядела себя с головы до ног, от высоких гольфов до воротника кипенно-белой блузы, уже представляя эту наглую ухмылку одним лишь углом губ, и не знала, что задевало больше: вынужденная покорность или сам факт, что правда говорит громче глупых домыслов. Пришлось признать: это талант. Так портить людям жизнь нужно действительно уметь.

Крошечный план против Севера, который мы с Пашкой собрали из остатков гордости, разбился о новый гардероб. Как бы Леся не отпиралась, я не поверила ее словам, что Северов не причастен к этому. Разложив на постели вещи и прикинув их примерную стоимость, подруга присвистнула и сказала, что я, определенно, на небе счастливый билет поймала.

Вот только возможно ли будучи в плюсе, чувствовать себя настолько в минусе?

Эта юбка, эта рубашка – жест навязываемой воли. Как бы я не сопротивлялась, как бы не боролась с системой, сегодня я стала ее частью. Север добился своего. Снова.

За спиной раздался хлопок дверью, и я вздрогнула. Зевая и потягиваясь, Леся выскользнула из ванной.

– Скажи, что я не выгляжу как японская школьница, – взмолилась я.

Она улыбнулась.

– До чего же ты упрямая, Солнце. Просто попробуй относиться к этому иначе.

Мое отражение скептически выгнуло бровь.

– Иначе, чем к наказанию?

Я не носила платьев и сарафанов класса с третьего, и теперь чувствовала себя непривычно открытой. Коленки мерзли, и казалось, что каждый, идущий навстречу может заглянуть под короткую юбку.

Леся опустилась на корточки перед собственным шкафом, и принялась выбирать одну из десяти пар туфель. Ее форма была похожа на мою, но, если я чувствовала себя неловко и несуразно, ей выглядеть сногсшибательно не составляло усилий.

– После такого даже я подумываю, может тоже брюки надеть, – рассмеялась она.

Я покачала головой:

– Прекрати, умоляю. Всего пять дней. Сто двадцать часов, спустя которые я смогу уехать домой. Хотя бы на выходные. Выпить чаю с мятой и малиной, наслаждаясь последними теплыми деньками полежать на крыше дома, глядя на звезды, расслабиться наконец.

– Я тоже домой поеду. Отец пришлет за мной машину. Хочешь, подбросим до города?

– Если не трудно, – смущенно улыбнулась я, не оставляя попыток растянуть ткань, чтобы эта шерстяная дрянь, называемая юбкой, стала хоть на сантиметр длиннее.

– Слушай, а поехали ко мне? Мама устраивает банкет на день рождения сестры. Поможешь с подготовкой.

Леся произнесла это так обыденно, словно мы были подругами целую вечность. Хотя встретились лишь месяц назад.

– Что, вот так прям сразу? Мы вроде как едва знакомы, – пошутила я.

Она звонко рассмеялась.

– А в следующий раз я поеду к тебе. Будем всю ночь красить ногти и болтать о мальчиках, – Старостина с надеждой посмотрела мне в глаза. Не знаю, что она в них прочитала, но видимо мое желание ото всех отгородиться столь явно проявилось на лице, что она тут же отбросила туфли в сторону, опустив глаза. – Ох, забудь! Моя жизнь – отстой, знаю. У меня не было подруг раньше, так что я плохо представляю, как это делать правильно.

Она не знала, что и у меня друзей тоже не было. Только бабушка и Сашка. Я подошла ближе и протянула ей руку, помогая подняться с пола. А потом произнесла:

– Думаю, провести выходные вместе – просто отличная идея!

Новый день встретил нас теплом и солнцем. Леся шла рядом, едва ли не подпрыгивая от негодования.

– Этой мелкой эксплуататорше девять, но она уже доведет кого угодно, – возмущалась она, печатая младшей сестре гневное сообщение. – Попросила меня привести наклейки для вечеринки. Я вчера пол города объехала, чтобы найти нужные и оказалось, всё равно не те.

– А что с этими не так? – спросила я, глядя на розовых пони и целые поляны разноцветных цветов. В моем детстве таких не было.

– Это не те пони, мать их раздери.

Продравшись мимо девятиклассниц, которые визжа и обнимаясь, делали селфи на фоне школы, продолжая возвещать миру о начавшемся учебном годе, она со злостью запихнула их в сумку.

– Родители ее избаловали! – заключила Старостина.

Пашка ждал нас под дубом, усевшись прямиком на траву.

– Вы только поглядите на нее! – присвистнул он, еще сильнее заставив меня натягивать подол юбки ниже.

– Еще одно слово и у нее случится моральная травма, – предупредила Леся.

– Скорее, у кое-кого случится физическая, – пригрозила я.

– Ты донесла на Севера?

– Нет конечно. Ректору дела нет. К тому же, давайте будем реалистами, у Севера там все давно схвачено. Если бы каждый, кому он насолил, клепал донос, можно было бы прямо на территории строить фабрику по переработке макулатуры. Но… – Я подняла вверх указательный палец. – Я все еще горю яростным желанием отомстить ему. Той же монетой.

Леся смерила меня настороженным взглядом.

– И как? Обменяешь его Кельвин Кляйн на гардероб соседа по даче?

– А это отличная идея, – поддержал Пашка, усмехнувшись. – Представляя реакцию Бледнолицего.

– Пока не решила. Но это будет что-то поистине ужасное.

Леся бросила на меня предупреждающий взгляд.

– Даже не думай.