Вокруг света с десятью су в кармане

Они осмотрели все вагоны, переполненные пассажирами, но Лавареда между ними не было. Вдруг мисс Оретт пришла счастливая мысль:

– В Париже, в этой суматохе, ты можешь потерять его из виду, но, ожидая его в Бордо, ты его наверно не пропустишь. Ведь на пароходе есть только один путь – по трапу. Он сказал, что в Полиаке будет пересадка на пароход, значит, тебе нужно отправиться туда.

– Я англичанин, и мне ничего не стоит сделать эту прогулку.

– Будь так добр и позволь мне проводить тебя туда, чтобы еще раз проститься с тобой перед кругосветным путешествием.

– Но если Лаваред приедет после отхода поезда, как я узнаю, что он опоздал?

– В этом нам может помочь миссис Гриф, которая его видела вчера на улице и у нотариуса. Пусть она здесь останется и подождет его. Она его узнает, конечно, и даст нам телеграмму в Полиак или в контору пароходного общества.

– Отлично.

Гувернантке объяснили все, что она должна была сделать, и взяли два билета. Мисс Оретт с веселостью, свойственной ее двадцатилетнему возрасту, была в восторге от этой короткой поездки.

Миссис Гриф поцеловала ее.

– До послезавтра, не правда ли, мисс?

– До завтра, может быть. Пароход отходит сегодня вечером и даже не остается на ночь в Бордо. Я думаю вернуться с ночным поездом, и всего вероятнее, что приеду завтра, а не послезавтра.

– Я вас встречу здесь.

– А я извещу вас телеграммой.

– Еще одно последнее распоряжение, миссис Гриф, – вмешался отец. – Как только моя дочь вернется, вы покинете Париж и поедете в Девоншир. Я не знаю, как долго продолжится мое отсутствие, это зависит не от меня, а от Лавареда. Во всяком случае, я предпочитаю, чтобы вы были дома, at home, в Англии.

Миссис Гриф почтительно поклонилась. Мирлитон и Оретт сели в единственное почти свободное отделение вагона и очутились против господина Буврейля, которого они не знали. Этот последний вынул из кармана большой блокнот делового человека и в ожидании отхода поезда стал записывать. В то время как Пенелопа искала глазами свою исчезнувшую горничную, Буврейль писал:

ccc

«1) Предпочтительно останавливаться в английских гостиницах, так как в них больше удобства.

2) Избегать французов, кроме инженеров Компании.

3) Ни с кем не говорить о политике.

4) В случае затруднений прежде всего обращаться к французскому консулу».

/ccc

Пока он это писал, Пенелопа вбежала в купе с сияющим, но взволнованным лицом.

– Папа, папа, – сказала она, – новость!

– Что такое?

– Господин Лаваред едет в одном поезде с тобой.

– В этом поезде?… Но я его не видал!

– Да и никто не видал. Он в ящике!

– В каком ящике?

– Ты ведь видел этот большой ящик с надписью «Панама».

– Тот, в котором находится рояль?…

Мирлитон и его дочь не могли не переглянуться.

– А! Господин Лаваред…

– Я тебе говорила.

Когда англичане произнесли имя Лавареда, Буврейль с изумлением посмотрел на них. В то время как кондуктор запирал двери в купе, он высунулся в окно и успел спросить дочь, стоявшую около вагона:

– Откуда ты это знаешь?

– От горничной. Она встретила одного из своих земляков, рабочего на товарной станции, который и рассказал ей, смеясь, что он видел в товарном отделении, как какой-то господин вошел в ящик. По всем признакам, это был господин Лаваред. Помощник начальника пришел закрыть отверстие, служившее дверью, и велел присутствовавшему при этом рабочему молчать.

– Что он и поспешил не исполнить?

– Ну что ж за беда! Ведь он проболтался только своей землячке, и, кроме нее, на вокзале об этом никто не знает.

– Отлично! Теперь он в моих руках! Я его задержу в Бордо, и его четыре миллиона пропали! – заявил Буврейль.

Мисс Оретт и ее отец не упустили ни одного слова из этого разговора.

Свисток, сигнал – и поезд двигается. Буврейль, высунувшись в окно, посылает дочери прощальный привет, и вот все наше общество отправляется в Бордо-Полиак: Лаваред в своем ящике, Мирлитон, Оретт и Буврейль в своем купе. Всем известна привычка англичан никогда не заговаривать первыми с людьми, которых они совсем не знают. Буврейль заговорил первый.

– Простите, мне кажется, вы знакомы с господином Лаваредом, о котором говорила моя дочь? – обратился он к своим соседям.

– Да, мы его действительно знаем, – ответил сэр Мирлитон. – Но с кем я имею удовольствие разговаривать?…

– Буврейль, известный финансист, председатель синдиката панамских акционеров, – сказал он, подавая свою визитную карточку.

– Благодарю вас, милостивый государь, а я сэр Мирлитон, и вот моя дочь Оретт.

– А! Уж не тот ли вы англичанин, который фигурирует в статье «Эхо Парижа» под именем Мирлитона, эсквайра?

– Я не читал этой статьи.

– Вот она, прочтите.

Быстро просмотрев статью, англичанин сказал:

– Да, это я, а птица из породы коршунов – это вы, вероятно?