Синие косточки съеденного яблока

Синие косточки съеденного яблока
Полин Ригель

Полин Ригель – студентка Литературного института им. А.М. Горького, разработавшая свой жанр передачи историй через послания в прозаическом повествовании. «Синие косточки съеденного яблока» – яркий дебют молодого автора, в котором охватывается тема эмоционального интеллекта и транслируются через истории психологические головоломки нашего времени. Книга побуждает прислушаться к своей душе и начать глубокую работу с сознанием, чтобы впоследствии лучше чувствовать свою интуицию, держать под контролем каждый пагубный импульс, а также верно интерпретировать поведение окружающих людей. Каждый из нас хочет лучшего будущего, так пусть это будущее наступит прямо сегодня, когда человек займется самопознанием и очистит свой разум от иллюзорных барьеров и вредных советов прошлого.

П. Ригель

Синие косточки съеденного яблока

© Ригель П., текст

© Блинова А., дизайн обложки, иллюстрации

© ООО «Издательство АСТ»

* * *

Для тебя

Предисловие

Мои дорогие читатели, я рада приветствовать вас в самом начале нашего пути, в течение которого каждый из нас приобретет для себя то, что нужно ему именно сейчас. Я благодарю Вселенную за то, что у меня есть возможность познакомить вас с моим видением важных вопросов, ответы на которые я выразила через художественный мир слов.

Данный сборник посланий посвящен эмоциональному духу нашего существа. Людям давно известно, что самосознание, самоконтроль, мотивация, эмпатия, социальные навыки – это те качества, которые входят в состав сильного человека, обладающего эмоциональным интеллектом.

Эта книга о человеке и о его главных стремлениях, где первопричина – эмоции, неосознанные импульсы. У персонажа моих историй нет конкретного лица, имени. Созданный мной человек выступает в роли единого существа своего вида, в роли Единой Души. Я провожу по страницам местоимения сквозь ребусы для того, чтобы каждый мог стать частью этой Единой Души и найти через безликих героев созвучные с собственной жизнью мысли.

Нам повезло быть свидетелями пересечения двух эпох. Я полагаю, каждый житель нашей планеты чувствует скорость, которую приносит новое время. Все упрощается, наш материальный мир становится прозрачнее с каждым днем. Именно мы являемся свидетелями развития сознания души. Человечеству больше не нужны драмы и нездоровое искусство, проявленное сквозь опыт тяжелых испытаний нашего вида. Я чувствую, как наш мир пробуждается. Несмотря на разные предпочтения на ментальном уровне, мы учимся одинаково воспринимать информацию, упрощая форму, в которой эта самая информация поступает в разум. Я хочу поделиться с вами эффектом посланий. Это тексты, через которые я постаралась передать каждую эмоцию из существующих. Мои послания похожи на личные письма, но есть и глубокое отличие от них. Они короткие, наделены легким дыханием, которое так нужно нашему свободному веку, где ценится чувственность момента и радость говорить то, что хочешь. Я стремилась придать посланиям чувство естественной красоты, звучность, ощущение присутствия и глубины.

Человек прекрасен и более чем прекрасен. Пробуждаясь вместе с планетой, мы непременно будем раскрывать самые лучшие свои черты, и пусть все те душевные и физические шрамы, что мы нанесли себе и нашей планете, будут приняты и излечены. Я желаю вам открыть свое сердце к глубокому чувствованию мира, определив для себя, что гнев – это всего лишь страсти, печаль – двойственность, поддерживающаяся тяжелыми воспоминаниями, а страх – это иллюзия. Пусть благодаря плодам самоконтроля ваши намеренья будут рождены в радости, а действия сопровождаются глубокой верой в преобразование всех путей[1 - На стр 310 находится таблица эмоций, поделенная на пять основных категорий: радость, гнев, печаль, страх, любовь. Все эмоции, присутствующие в таблице, перекликаются с посланиями по порядку.].

Благодарю за ваше время и соприкосновение с моими мыслями.

Намерение

Короткое взаимодействие

Скорость танцев, скорость завтраков, скорость приходящих шагов. Мы живем в городе, в котором всем очень скоро. Все спешат. И от этого шум дорог прекращается только ночью. Глубокой ночью. Ошарашенная суета парит по черному небу и выискивает суетливых. Все же находятся. Все же есть те, кто не в состоянии приземлиться на лопатки в постель, в миг узаконенной тишины короткого взаимодействия.

Мы живем или носимся? Мы – слишком объемное местоимение, слишком много движущихся рук и ног в тайном желании опуститься на стул и закрыть глаза. Обрести медитацию, чтобы после, в разговоре с еще более скорыми, ее осквернить.

Ты ко мне прибежал. Ты бежал, потому что у тебя болят ноги. Ты говоришь, что, если набирать темп, боль почти не заметна, но я знаю, что это не так. Все, что тебе нужно, признаться в том, что ты просто не умеешь сидеть.

Ты ко мне прибежал, я вырывала страницы из старых тетрадей и считала шаги от поэзии до прозаического повествования от тысячи слов. Видишь, я когда-то тоже была вся из себя скорой. А теперь у меня вместо воды с ускоряющим темп лимоном кофе с горячим молоком.

Ты рассказывал что-то о проворстве, когда за один шаг отныне умело осуществляешь три. Я искренне тебе улыбалась и видела, как в своих мыслях, находясь ко мне ближе, ты уже не бежишь. Наслаждаешься, но еще не осознаешь себя в моменте.

Ты попал в мой мир, и время на этой неизвестной территории было тебе неподвластно. Я касаюсь – покой. Я касаюсь – боль становится теплым ощущением отдыхающей крови. Уже улыбаешься. Прижимаешься. Утыкаешься мокрым носом и горячим лбом в мою умиротворяющую философию.

Ты случайно взглядом запнулся о время по пути из постели на кухню. Ты попросил меня сделать перед уходом тебе напиток из теплой воды и самого ускоряющего на свете лимона. Тебя было уже не остановить. Я и не пыталась. Не в моей компетенции останавливать коней на скаку. Я где-то там, на трибунах, ем попкорн и отвлекаюсь на облака. Замечталась.

Ты. Ну иди уже за порог. Смотришь на меня с такой жалостью, будто бы это мне нужно выходить из «я» в «мы». Не обманывайся. Отпускаю.

Ты. Выходишь за дверь, в последний раз меня рассматриваешь. Протягиваю тебе пальцы. Коснись. И касаешься. Тяну короткое взаимодействие. По взгляду вижу, что ты уже забываешь, куда спешил. Улыбаюсь искренне. Закрываю дверь.

Множественным числам я предпочту число верное и единственное. Не отвлекайтесь на чужой ритм шагов.

У тебя до сих пор болят ноги. Ты бежишь свой марафон, пока я пью американо с горячим молоком в какой-то кофейне. Ты прибегаешь ко мне и жалуешься. Я искренне тебе улыбаюсь. Слушай, может быть, нужно просто сходить к врачу?

Ее последний крик

Она слишком много держала в себе, в этом тактичном нежелании навредить другим убийственной правдой. Так правда, которой обладала только она, стала ее разъедать. От этой немыслимой боли ей хотелось издать рев и крик. Льва, орла, волка. Она не могла.

В минуты блистательной ярости меня настигает сюжет, как я ухватываю шаровую молнию руками и разрываю ее на две равные части. Разрываю ее еще до того, как она раздаст свой убийственный крик.

В женском кругу у каждой была своя цель, свои непроработанные эмоции и ситуации. Голос наставницы нас направлял. Мы поднимались с колен на ноги и начинали передвигать ступни под невидимые волны, создаваемые ритмичной музыкой. Тело наполнялось жаром жерла вулкана, а руки окружали мир. Закрытые глаза и танец, что не ради красоты и желания произвести впечатление, а ради того, чтобы заглянуть внутрь своего первозданного существа.

Когда не сознание управляет телом, а подсознание, в такие моменты танец становится тайным языком души. Часто ли мы не приказываем двигаться своему телу, а даем ему самостоятельную волю проявить скрытый дух через себя?

В минуту долгожданного соприкосновения с собственной сутью меня настигла жизнь. Я выпускаю из своего жерла все эти иллюзорные эмоции и подставляю грудь внутреннего хищника под сверкающий разряд. От слияния со мной разряд рождает оглушающий шум. Я кричу ему под стать или же он кричит под стать мне.

Этот танец – боль, принятие, прощение, за которыми следует улыбка, означающая восторг.

После извержения магма стекает по коже и раскрывает каждую клеточку переродившейся души. Это был ее последний крик, предшествующий обновлению.

Разрешенные молнии кричат от самого сердца и бьют в вулкан.

Из жизни астронавта

Я горячо пожимал руку при новом знакомстве, награждая улыбкой того, кого хотел удивить страстностью и гордостью к своей профессии. «Здравствуйте, я астронавт!» – говорил я с превеликим удовольствием, когда все остальные, в основном с унынием, протягивали мне свою печальную лапку. «Астронавт? А я вот тот да этот». Моя радость при произношении слова «а-стро-навт» вгоняла всех в удивительную печаль. Каждый твердо понимал минусы и плюсы своей профессии. Уставшие от мирского, они представляли мое улыбающееся космическое. «И как оно там?» – спрашивали они. Я, естественно, отвечал, мол, фантастически, передавая им только эмоции и никакой конкретики. Жаль только, что я был астронавтом на перспективу. То есть как писатель, но без произведений, рассказчик, но без историй, предприниматель, но без прибыли. Я все никак не мог влететь в эту неизвестную орбиту желаемого опыта.

Я ждал. Я ждал с упрямым трепетом, когда все спутники, галактики передо мной склонятся, восхитятся и запустят публичный фейерверк в честь моего достижения. С перепадами моей самоуверенности накатывала печаль. А вдруг никогда не получится? Уже сквозь два часа я снова верил и брался трясти новые ладони: «Здравствуйте, я астронавт». И улыбка озаряла мое лицо. Люди несчастные улыбались мне своими погасшими улыбками, которые своей неестественностью противились моему счастью. Странные. Лучше бы вообще не улыбались. Они спрашивали: «Ну как оно?» И я с джемом в горле, от сладости слов, консервировал: «Фантастически». Вы бы видели то лицо, что сию секунду от моей волнующей приторности испытывало варенье моего любвижизия. Иногда, ради забавы, видя перед собой в точности таких же индивидов, как я, но катастрофически опечаленных, задавал вопрос, зная наперед ответ: «И как оно?» Булькая в словах, они произносили что-то невнятное, но я не хохотал, а лишь ласково удивлялся их выбору. Странные, красивые, сильные, но вне себя и в не своей жизни.

По вечерам у меня был нервный диалог с мечущимся существом внутри. А вдруг не получится? Тогда я пролетал в своем скафандре из оптимизма все самые худшие воображения и долетал до сверкающих звезд самых светлых фантазий.

Я с радостью несся к их треугольникам рук и мечтал соприкоснуться с каждой не только тактильностью, но и словом. «Здравствуйте, я астронавт». Звезды звенели в ответ своими треугольниками, отдаваясь мне и провозглашая первым и последним в их жизни. Я ликовал. После возвращался с мечт на землю и засыпал сном младенца.

Однажды наконец приключилось. Все ожидания и бессмысленные рукопожатия стоили того. Я вылетел за круг своего существования и ворвался в космос с революцией сердца.

Позже земля. Шум треугольников небесных и тех, что поднебесны. Я уже не ликовал, а просто ощущал соединение с моментом, в которое при рождении была заложена моя суть. И все же, знакомясь с новыми кожами, индивидами, обмениваясь типичными фразами и на вопрос, как оно, я улыбался и, глядя прямо под ложечку, произносил: «Фантастически».

Мир материализовавшийся. Невероятный, сбывшийся мир.

В жизни

Большой

Долгой

Прожитой и еще ожидающейся