Рыжая 4. Тупиковое звено

– Простите, разве я не сказала, что мой отец был единственным ребенком в семье? Я тоже одна.

– Да при чем здесь ты? – интонации, пожалуй, были через чур саркастическими для умирающей. – Я же сказала, что ваша семья тупиковое звено. Поэтому необходимо отыскать предыдущих жен и детей моего брата.

– Но почему вы уверены…

– Все Вельбахи были такими. Все своих жен переживали. Ни один не был женат меньше двух раз.

– Слабовато для уверенности.

Некоторое время старуха молчала.

– Метр Дюпри получил копии свидетельства о регистрации брака Николая и твоей бабки.

– И что?

– Он вступал в брак, будучи разведенным.

А вот это аргумент. Новость неприятно кольнула.

– Но это же автоматически не означает, что у него были дети. Тем более мальчики.

Мария Андреевна снова начала злиться.

– Ты зачем приехала? Помогать или давать советы?

Даша отвела взгляд. Некоторое время она разглядывала дубовый паркет. Умирающая безусловно заслуживала сочувствия, но могла бы помягче отнестись к своей двоюродной внучке. В конце концов она же не виновата, что родилась девочкой!

– Если вы думаете, что я возьмусь за поиски ради денег…

– Мне все равно, ради чего ты это будешь делать.

Гостья выпрямилась.

– Тогда почему бы вам не нанять детективов? – холодно поинтересовалась она.

– А разве ты не детектив? – Для умирающей вопрос прозвучал слишком насмешливо.

Краска залила веснушчатые щеки. Так значит баронесса неплохо знакома с ее биографией. И ценит не слишком высоко.

– Я не верю чужим. Когда речь идет о таких деньгах и титуле, сломаться может даже кристально честный. Я не хочу фальшивых внуков. А ты свою кровь не обманешь, – старуха хотела добавить еще что-то резкое, но голос вдруг задрожал, стал слабым, дребезжащим. – Найди его, Дарьюшка, найди… Дай умереть спокойно. На Дальнем Востоке он где-то тогда жил…

Ногти впились в ладони. Да провались они пропадом, эти узы кровные! Где ей этого наследника разыскивать? На Дальнем Востоке электричества-то нет, не то что баронов в изгнании.

«Простите, пожалуйста, здесь бароны случайно не проживают? А то некому деньги и титул оставить».

Да ее поленом прибьют. Убьют последним электрическим разрядом.

– Ну хотите, я фамилию поменяю? Без всяких денег.

– А прок с того? Все равно замуж выйдешь. Дети-то мужнину фамилию носить станут.

– А я внебрачных нарожаю, – Даша попробовала шутить, она совсем забыла о разговоре в столовой.

Раздался резкий каркающий звук:

– Хочешь, чтобы Вельбахи ублюдками прибавлялись?

– Ну знаете!

«Гадкая старуха».

Даша сделала движение, словно хотела встать. Но Марья Андреевна остановила ее еле заметным движением руки. Все-таки порода в ней чувствовалась.

– Сядь. Ты не смеешь на меня сердиться. Я стара. Я умираю.

И снова жалость наполнила душу.

– Тогда зачем бранитесь? – как можно мягче спросила она. – Я ведь искренне хочу помочь. Послушайте, а почему бы вашему приемному сыну…

Лицо старухи потемнело.

– Нет, – после небольшой паузы ответила она и словно камень сверху положила. – Пока жив на свете хоть единственный Вельбах мужского пола, все должно принадлежать ему. Такова была воля Мельхиора, и никто не в силах ее изменить. Не я это решила, не мне и менять.

«Мельхиора?!»

Даша заломила бровь:

– Простите, я не совсем в курсе. О ком вы сейчас говорили?

– Мельхиор Вельбах. С него и начался наш род. Он был умным, жестоким, беспощадным. Совершенно лишенным сентиментальности. Он полагал, что сильным растение становится только тогда, когда все лишнее вырывается с корнем. Поэтому и составил завещание таким образом, что наследство никогда не делится и все целиком передается тому, кто по достижении тридцати лет родит наибольшее количество сыновей. Не взирая на старшинство в семье. С тех пор это правило соблюдалось беспрекословно.

Немой вопрос застыл в зеленовато-ореховых глазах. Мария Андреевна все поняла верно.

– Девки в роду в основном рождались. К тому же, Вельбахи всегда были там, где война. Сначала воевали за германские земли против шведов, потом за шведов против России, потом снова против шведов, но уже за Россию, потом за Россию против Германии. Круг замкнулся и в нем было сложно выжить. У нашего отца был сын и три дочери. Если бы Николай погиб на той войне, то на этом род и прервался бы.

– И как в таком случае надлежало распорядиться имуществом? Мисхор, простите, Мельхиор, что предусмотрел на этот счет?

Старуха хрипло втянула воздух:

– Он был уверен, что стремление получить все состояние будет гарантией появления в роду большого числа мужчин.

Даша пожала плечами:

– Так ведь это когда было. Женщины давно равны в своих правах с…

– Дура ты! – Старуха опять впала в гнев. – Дура ты беспородная. Коммунистическое отродье.

Даша с трудом сдерживалась. Старуха тем временем продолжила ворчать.