Акула

Акула
Полина Люро

Бенни пугала загадочная сила безбрежной воды ? он не любил океан, и однажды мистическая стихия ответила ему тем же…

Полина Люро

Акула

Поднимающийся из глубин холодный поток обнимал стремительное тело, лаская и поторапливая одновременно ? скорее, скорее вперёд… Там, за изящными очертаниями кораллового рифа, беспечно плескалась в тёплой голубой волне достойная добыча, ничего не подозревая о ждущей её участи. Едва заметный порез на ароматной шёлковой коже позвал меня к себе за многие мили, крошечная алая капля растворилась в огромном океане и достигла охотника, принеся добрую весть ? сегодня я, наконец-то, утолю голод.

Плавник разрезал изумрудную гладь, почти не оставляя брызг, бесшумные движения были настолько безупречны, что только невежа мог назвать это потрясающее создание чудовищем, бездушным монстром и машиной для убийств. Нет, она была прекрасна, и я понял эту простую истину, только когда сам стал её частью, пусть даже во сне… Стремительный неудержимый полёт к цели, который никто не в состоянии остановить, свобода, о которой всегда мечтал. Разве это не счастье?

Что-то холодное обрушилось на меня сверху, не давая дышать, и взвинченный голос ударил по нервам, безжалостно вырывая из восхитительной неги послеобеденной дрёмы:

– Чёрт тебя возьми, Бен! Сволочь, ты что это тут устроил, бесполезная скотина… ? сквозь вздрагивающие ресницы не желающих открываться глаз я увидел покрасневшее от гнева лицо Марты, моей нынешней подруги и, можно сказать, без пяти минут невесты.

Сухость во рту и полдюжины разбросанных по полу банок из-под пива недвусмысленно намекали, что я неплохо повеселился, пока моя крикливая девчонка навещала подругу в городе. Правая рука, по привычке засунутая под голову, затекла и неприятно покалывала, а шея ныла, словно по ней только что настучал вечно недовольный пасынком отчим. Но самым странным было ощущение, что я всё ещё плаваю в океане, прижавшись к огромной рыбине ? насквозь промокшие одежда и волосы прилипли к телу, впрочем, как и новое постельное бельё. Неудивительно, что Марта так взвилась, охаживая меня по голове и плечам пёстрым шейным платком:

– Дурень! Ты что, по пьяни свалился в бассейн, а потом, даже не переодевшись, забрался на кровать? Убью…

Слова у этой вспыльчивой дурочки никогда не расходились с делом, и поневоле пришлось резво вскочить, запутавшись ногой в наполовину спущенной простыне. Бег с препятствиями через раздвижную дверь комнаты в сад проходил по давно протоптанной нами тропинке и, как обычно, закончился в бассейне, куда я затащил отчаянно брыкавшуюся подружку, быстро сдавшуюся в моих горячих и бесстыжих объятиях…

Притихшие и довольные, мы лежали на нагревшихся за день плитах у самого бортика, и Марта, накручивая на палец блестящую рыжую прядь, бормотала:

– Ну признайся, Бенни, что же такое ужасное вы вчера с Ченом вытворяли, раз ничего не можешь вспомнить о встрече со старым школьным приятелем?

Я фыркнул, чувствуя, как быстро горячее солнце испаряет пахнущие хлоркой брызги на мокром лице, и прикрыл ладонью прищуренные от яркого света глаза:

– Котёнок, поверь, голова совершенно пустая. Помню, как мы встретились у ресторана его деда, до отвала налопались разной вкуснятины и, болтая, до вечера пили это их противное рисовое вино. А потом узкоглазый потащил меня куда-то в подвал, приговаривая:

– Это будет круто, Бенни. Ты точно никогда не забудешь… Тьфу, обманщик, всегда знал, что ему нельзя верить. Самому интересно, чем это он меня напоил, раз утром так черепушка болела ? даже пиво не помогло… Да ещё глюки пошли ? снилось, будто плыву верхом на акуле, представляешь? Одно слово ? кошмар. Потом позвоню идиоту, пусть оправдывается…

Марта приподнялась на локтях, и, залюбовавшись тем, как мокрая футболка призывно обтягивала её небольшую симпатичную грудь, я попытался притянуть соблазнительницу к себе. Но она внезапно нахмурилась, приподняв короткий рукав моего когда-то белоснежного поло:

– Это ещё что? Глазам не верю… А говорил, что терпеть не можешь тату, обманщик! ? девчонка засмеялась, и, не понимая, что происходит, я снова попытался прижать её смеющийся рот к своим губам.

Подружка ловко выкрутилась, чувствительно тыча пальцем в моё плечо:

– Или это проделки Чена? У него же, вроде, свой салон в чайна-тауне. Похоже, твой приятель совсем не изменился… Надо же ? акула, прямо как живая, сразу видно ? настоящий мастер делал, ? рыжая красотка вздохнула, не скрывая зависти, ? прикольная штука, а не то дерьмо, что в Гонконге набили моему непутёвому братцу. Понятно, почему тебе эта рыбина снилась ? ишь какие зубы, словно ухмыляется, зараза…

И тут только дошло, о чём она трещит. Я испуганно дёрнулся, чуть не оторвав рукав: на меня смотрела ещё не зажившая до конца искусно выполненная татуировка акулы: приоткрытая зубастая пасть, и в самом деле, казалось, ехидно скалилась, а круглые вытаращенные глаза следили за выбранной жертвой ? то есть, мной…

Взбесившись, закрыл мерзкий рисунок ладонью, но испуганное воображение разбудило паранойю и радостно зашептало, что глаз хищника с любопытством выглядывает между пальцами:

– Чёрт, чёрт, чёрт! И как только во сне она могла показаться пределом совершенства? Ну, Чен, ты у меня получишь за эту грёбаную шутку. Закопаю, придурок…

Оттолкнув взвизгнувшую от неожиданности Марту, я помчался в комнату и уже через минуту грыз ноготь, мечась от стены к стене и ожидая, когда же, наконец, шутник-приятель ответит на звонок. Сонный, зевающий голос Чена недовольно пробурчал:

– Совсем опух, что ли, Бенни, зачем будишь так рано…

Я ответил пришедшими мне в тот момент на ум ругательствами, но надо отдать ему должное ? он только хмыкнул:

– Ничего нового… Да что случилось-то? Вчера, когда уезжали от девчонок, орал, что у тебя в жизни лучше друга не было и не будет. Не помнишь, кого я, как младенца, на руках притащил в дом и уложил в кроватку? Алкаш неблагодарный…

Думал, взорвусь от возмущения ? неудивительно, что голос дрожал как у моего «старика» после очередного запоя:

– Ну ты и сволочь… Какого пьяного демона мне тату набил? Знаешь же, что терпеть не могу эту дрянь на коже. Друг, говоришь? А сам воспользовался тем, что я нализался…

Чен перестал хмыкать, и между нами ненадолго повисла тишина.

– Что за бред? Не свисти, ничего я не делал. Сразу отвёз домой, потому что ты лыка не вязал. Вспоминай лучше, куда потом ходил, а меня в это дело не впутывай, ? и потому, как расстроенно звучал голос приятеля, было не похоже, что он врал.

Я снова уставился на злополучный рисунок, и, разрази меня гром, но тварь на нём поменяла положение. Точно-точно! Сначала плавника не было видно, а теперь на спине торчал его острый край, напоминавший треугольную скалу рядом с диким пляжем, да и само тело хищницы немного развернулось…

– Эй, котёнок, посмотри ? тату изменилось, или меня всё ещё глючит? ? но Марта, обидевшись, куда-то ушла, и вопрос растворился в жарком воздухе.

Неожиданно перед домом взвизгнули тормоза, и грубый бас Фила, брата Марты, завопил:

– Эй, зануды! Хватит киснуть, поехали на пляж, сегодня отличный ветерок ? самое то, чтобы рассекать волны. Берите доски и бегом, долго ждать не буду.

Вот только этого идиота для полного счастья и не хватало! Он ещё в школе меня доставал, а теперь, когда мы с Мартой стали жить вместе, вообразил своей тупой башкой, что заполучил младшего брата со всеми вытекающими последствиями. Если бы проклятья, которые я посылал в адрес этого недоумка, сбывались, от него давно мокрого места не осталось. Или кучки пепла… Только ради рыжей красотки и терпел выходки засранца, дав себе слово, что после свадьбы ноги его на нашем пороге не будет.

Я попятился, попытавшись скрыться в доме, но Фил в три прыжка догнал меня, так хлопнув по спине своей ручищей, что я чуть не загнулся на месте. Этот вечно лохматый рыжий тролль, а по-другому назвать гору загорелых мышц в пёстрых бермудах было невозможно, увидел, как я сморщился от боли, и радостно заржал:

– Привет, слабак! Когда подкачаешься, глиста белая? И за что только сеструха тебя любит, не пойму… Сколько ещё дурака уговаривать ? приходи к нам в клуб на тренировки, человека из тебя сделаю. А то и подержаться–то не за что… ? и придурок облапал мою задницу, довольно присвистнув.

Я итак был на взводе, поэтому с воплем:

– Кому сказал, отцепись! ? со всей дури боднул его головой в грудь. И сделал это настолько успешно, что «старший братец», охнув, свалился на жалобно хрустнувший розовый куст.

В бешенстве сжимая кулаки, я смотрел, как вместо того чтобы разозлиться, лежащий на спине Фил захлёбывается от хохота, а выбежавшая из дома Марта, покраснев от напряжения, изо всех сил пытается за руку оттащить этого бугая от любимых цветов. Её вопли и мёртвого подняли бы из могилы:

– Немедленно убирайся отсюда! Мои бедные розы, только посмотри, что ты с ними сделал, убийца!

Как же мне хотелось закрыть уши и глаза, чтобы не слышать и не видеть этого кошмара, но плечо вдруг плеснуло болью, и в ухе кто-то вкрадчиво зашептал:

– Проклятая семейка идиотов… И зачем ты только с ними связался, Бенни? Они тебе не нужны, от них ? одни неприятности… Избавься от парня ? у двери стоит забытая кем-то хорошо заточенная лопата ? один удар в шею, и всё будет кончено. А Марта? Разве тебе не надоели её противные визги? Представь, что через десять лет твой «котёнок» превратится в отвратительную, жирную, вечно орущую тётку, копию своей матери. Тебе это надо? Мало ли на свете симпатичных девчонок ? да сколько угодно… Убей обоих и беги отсюда…

Я потряс головой, пытаясь избавиться от назойливого голоса, но тот продолжал бубнить, и поначалу негромкий стук сердца быстро переместился прямо в мозг, оглушая и доводя до исступления своим чудовищным грохотом. Ноги, шаркая, сами попятились назад к двери, а дрожащие пальцы неуверенно сжали гладкий черенок лопаты. Клянусь, я не хотел этого делать, крича безумному шёпоту:

– Заткнись, заткнись, сволочь!

Но рот словно склеило, а из горла вырывалось только глухое невнятное мычание. Меня спасла новая вспышка боли ? полный ужаса взгляд переместился на руку, и от увиденного пальцы непроизвольно разжались: тело «акулы», подёрнувшись рябью, немного сдвинулось, и огромная рыба очень медленно повела хвостом.

Я крепко зажмурился, наконец выдохнув, потому что на время забыл, что надо дышать, а упавшая на ногу тяжёлая лопата окончательно привела меня в чувство. Стон словно разорвал невидимую стяжку, долетев до ушей орущей друг на друга парочки: они разом замолчали и обернулись. Первой на помощь рванулась Марта, и, увидев её нежные испуганные глаза, я проклял свои ненормальные мысли, зарывшись головой в водопад шёлковых рыжих кудрей:

– Прости, котёнок…

Маленькие горячие руки ласкали моё пылавшее лицо, успокаивая как ребёнка: