Кто позвал меня?

– Простите, но я понятия не имею. Мы почти не общались последние годы. А тут она вдруг позвонила, попросила приехать и… – Эмма наклонила голову и разочарованно ей покачала. – Боюсь, не смогу тут помочь… Ах да, Наташа сказала, что хотела мне что-то передать, – вдруг оживилась она.

– Вы догадываетесь, что это могло быть?

– Не знаю. Это могло быть, что угодно. Фотоальбом, к примеру, – повторила она догадку Виолетты. – Или какая-то детская памятная вещь.

– Вы сказали, что отправились сюда из Москвы на электричке в девять утра, верно?

– Да, все верно.

– Вы оплачивали проезд в кассе?

– Да, вот. Оплатила банковской картой, – Эмма протянула ему смартфон с уведомлением о списании средств.

– А билет остался?

– Да. Кажется, остался. Секунду. – Порыскав в просторном кармане худи, она нащупала смятую бумажку и отдала мужчине.

– Я оставлю его себе. Вы же не против?

Эмма кивнула.

Следователь сидел напротив нее за столом в беседке, говорил спокойно, даже сочувственно, терпеливо выслушивал, уточнял и записывал ответы, не торопил. С момента приезда прошло уже несколько часов, и Эмме пришлось прервать его и сообщить о желании воспользоваться старым туалетом, расположенным во дворе, потому что терпеть уже не было сил. Когда она вернулась, следователь задавал еще много вопросов, серьезных и, как казалось Эмме, незначительных, не имеющих отношения к делу. Позже он вновь присоединился к коллегам, а спустя еще какое-то время заявил, что они провели осмотр места происшествия, взяли образцы пятен, сняли отпечатки пальцев, изъяли некоторые Наташины личные вещи, которые могут представлять интерес для следствия, – в общем, выполнили все необходимые манипуляции, и она может вернуться в дом.

Полковник Быков Евгений Романович оставил свои контакты и велел звонить, если Эмма что-то вспомнит, захочет узнать или появятся новые обстоятельства. А также предупредил, что в ближайшие дни может вызвать ее для дачи свидетельских показаний и составления официального протокола. Вскоре группа распределилась по машинам и уехала, оставив Эмму и Йоши со случившимся наедине.

Глава 5

Когда все закончилось, девушка не сразу осознала, что на улице почти стемнело и загорелись фонари, был уже вечер. Эмма зашла в дом, забралась на диван в прихожей, скрестила ноги и уставилась в одну точку перед собой.

Йоши тоже запрыгнул на сиденье, примостился рядом, прижавшись к бедру, и заснул.

В голове было совсем пусто.

В чувство Эмму привел тихий стук в дверь.

Йоши тут же встрепенулся и напряженно зарычал. Эмма подхватила собачонку на руки, подошла к двери и отворила, решив, что вернулся кто-то из служителей закона.

На пороге оказался бритоголовый амбал в цветастой рубашке и с длинным неровным шрамом на лице, начинающимся под глазом и проходящим через верхнюю губу.

– Здравствуйте… А вы, наверное, из полиции? – предположила она. – Что-то еще от меня требуется?

Эмма смотрела на позднего гостя вопросительно снизу вверх.

– Это ты заблокировала мне ворота своим розовым недоразумением? – проигнорировал он вопрос.

Йоши замолк, но навострил уши и, наклонив голову набок, внимательно смотрел на говорящего.

– Простите? О чем именно речь? – не поняла Эмма.

– Знаю, что у тебя тут весь день крутились менты, и припарковаться у дома было не вариант. Но нельзя же бросать свою барбивозку, где приспичит.

«Вряд ли это полицейский. Скорее, какой-то бывший зэк», – подумала Эмма и нервно сглотнула.

– Извините, пожалуйста, но я ничего не понимаю… Могли бы вы изложить претензию подробнее?

– Говорю, я до вечера прождал, когда ты откатишь свое пежо, французский городовой! Как тебе еще объяснить-то? На русском матерном, может, понятнее будет? У тебя тут беда вроде, не хотел беспокоить, но мне завтра в город ехать с утра.

– А… – наконец сообразила Эмма. – Кто-то оставил у ваших ворот свою машину? Но это точно не я. У меня и машины-то нет.

– Ну капец. Приехали. Неужели кто-то из местных что попутал? Раньше таких косяков не возникало, вот и подумал… Ладно. Не ты – так не ты. Пойду я тогда. Кто же это мог быть?

Громила развернулся и зашагал обратно, продолжая что-то бубнить.

– Мог бы и извиниться, – пробурчала Эмма себе под нос и уже собиралась захлопнуть дверь, как тот обернулся.

– Что сказала?

– Я? Да я просто, – ее глаза забегали от волнения, взгляд поник. – У вас на правом кеде подошва отошла, – нашлась Эмма и указала пальцем на гигантскую стопу амбала.

– И правда. Обувь сейчас делают ни к черту… Купил только на прошлой неделе.

– Зайдете в дом? У меня, кажется, был суперклей. – И зачем она это сказала? Кто за язык тянул?

– Давай, что ли. А то по дороге совсем отвалится.

Эмма судорожно рыскала в тумбочке, где папа хранил мелкие инструменты, пока гость снимал обувь и пытался раздавить жалобно скрипящий под ним диван.

Но, кажется, Йоши он понравился. Хотя Йоши, как Эмма успела заметить, по непонятной причине нравились вообще все двуногие. То ли от щенячьей наивности доморощенного питомца, не знавшего людской жестокости, то ли из-за врожденной безоглядной преданности человеку, о которой гласит известная пословица.

Песик вилял хвостом и обнюхивал штанину громилы, а потом тоже решил испытать диван на прочность, запрыгнул и полез к гостю на колени.

– Что за невоспитанное животное! – выпалил амбал.

– Простите. Он еще щенок. Командам почти не обучен.

– Щенок! Тоже мне. Какое-то маленькое недоразумение.

«Похоже, недоразумение – у него любимое слово. Еще и животных не любит».

Эмма настороженно относилась к людям, которые не любят животных.

– Ну вот, нашла! – наконец воскликнула девушка, разогнулась и протянула громиле тюбик с клеем.

Тот молча схватил его здоровенной ручищей и принялся заклеивать кед. Хорошо, хоть не заставил ее это делать. И на том спасибо.

– Меня, кстати, Эмма зовут.

– Владислав, – не поднимая головы, буркнул амбал.