Хозяйка мертвой воды. Флакон 1. От ран душевных и телесных

Ей хотелось заполнить тишину. И отвлечься от ванильного сюсюканья Сома и Аси. Как только эта парочка выбрались за пределы деревни, сразу отбросила былую робость и сейчас Ася сидела у Сома на коленях, полностью игнорируя присутствие остальных попутчиков.

– Конечно, – приподняв край ткани, прокричал ответил гончар. – Каждый человек играет в жизни другого человека определенную роль. Мы все ниточки одной паутины, стебли в одном поле и части одного целого. Вот если бы я тогда за водой не пошел на колодец и не встретил тебя – никогда бы не узнал, как болит голова по утру после попойки, – улыбнулся парень.

– А вот что я думаю, Хельга, – обратился к девушке ведун. – Все же ты не просто так сюда попала. Значит здесь ты оказалась нужнее. Предназначение твое здесь находиться среди нас.

Хельга не поверила своим ушам и пожала плечами:

– То есть, меня свекровь моя будущая не зря грибами отравила. Не зря хотела убить – так получается?

– Так, она тоже свое предназначение выполняла, тебя к нам отправить, – пояснил старик.

– Ах, сука, предназначение! – привстала от возмущения Хельга. – Значит, если я человека захочу убить – это я свое предназначение выполню!..

Пересмысл немного задумался, кустистые брови его слегка приподнялись.

– Да, выходит выполнишь. Если суждено человеку погибнуть – погибнет. От меча, хвори или оступится на ровной дороге – не важно. Суждено жить, чтобы с ним не случилось – жив останется. Представь, Хельга, скольких ты спасла, пока здесь находишься. Нет, не зря сюда тебя предназначенье забросило!

Хельга присела обратно на лавку. Пересмысл оставался все в том же расслабленном состоянии на носу лодки. Придерживал над головой кусок ткани и иногда проваливался в думы.

– Думаю, ты еще не выполнила свое предназначение до конца, – сделал он вывод.

Хельга умыла лицо прохладной водой из реки. Сом, Храбр и Ася притихли. Дождь продолжал идти, барабанил по пропитанной дегтем и ещё каким-то составом непромокаемой ткани.

От шума дождя и видимо пригревшись рядом с девушкой Храбр задремал, опустив темноволосую голову ей на колени. Целительница ругала его за это про себя, чувствовала его запах, совсем не похожий на человеческий, но будить не стала.

Сквозь серые тучи выглянуло солнце и позолотило все вокруг. До чего же это было необычное зрелище. Капли блестели от солнечных лучей, падая на поверхность реки.

– Солнце при дожде – хороший знак! – подметил ведун. Он выставил суховатую руку из-под ткани под живительные струи дождя. – Сегодня особый день и такая вода имеет особые, целебные и колдовские свойства.

– Обычная вода, – выпрямилась Хельга и положила ладонь на голову Храбра. Тот проснулся, закашлялся и поднял голову с колен девушки.

Пересмысл ничего не ответил Хельге, только улыбался как-то хитро. Лан, услышав старика бросился набирать “солнечную воду” в кувшины и почему-то очень этому радовался. Никак придумал что-то?

Дождь закончился, снова все вокруг ожило, защебетали птицы, зажужжали надоедливые комары. А деревья трава и кусты покрывала искристая дождевая влага.

Путники сложили ткань в лодки и поплыли дальше.

Хельга опустила запястье в воду и наблюдала за расходившимися от борта лодки волнами. Вдруг кто-то коснулся её запястья и звонко захихикал. Она дернулась подскочила и повалилась на Храбра, который работал теперь веслом на соседней лавке. Парень не стушевался, ловко подхватил ее, придержал одной рукой и не дал упасть за борт.

– Меня кто-то из реки за руку схватил! – сердце вздрогнуло от страха и в кровь Хельги моментально поступила приличная порция адреналина. Уж она-то об этом догадывалась наверняка.

Но спутники её совершенно не удивились этому. Молчаливый Храбр скупо улыбнулся на удивление девушки. Ася начала смотреть за борт, видимо хотела там что-то или, скорее кого-то увидеть.

– Да это водяные шалят, – успокоил целительницу ведун. – Ты руку-то опустила в воду, вот и решила один из них с тобой поздороваться. Говорил же, вода сейчас особые свойства приобретает. Лесные и водные духи пробуждаются.

– Да меня чуть удар не хватил! – хваталась за сердце целительница.

Путешествие их продолжалось еще несколько дней. И все это время Хельга не переставала удивляться.

Разновидностей оборотней в этих местах превеликое множество. Казалось, что каждая птица или зверь мог оказаться и человеком. Теперь понятно, почему с таким уважением скивы относились к животным. Притом настоящий это зверь или скив ее спутники различали сразу, и Хельга каждый раз этому удивлялась.

– Ничего, – подсмеивался над ней ведун Пересмысл, – и ты научишься, нас отличать.

Леса в землях скив совсем не такие, как в её родном мире. Да в них росли знакомые Ольге деревья, но вырастали они до исполинских высот. Вот уж воистину дремучие леса скивские.

Все больше Хельга осознавала, что от Оренбурга она не просто далеко, а очень далеко. Где же вы, русские леса, пусть и есть в них вековые сосны, но совершенно нормальные. Не такие огромные и ветвистые. И в начале лета поют совершенно нормальные соловьи и варакушки. Точно не оборотни.

Еду взяли с собой. А к концу пути остановились у поселка Барсуков и пополнили ее запасы. Для ночевки приставали к берегу Звенящей реки. Сооружали из непромокаемой ткани что-то вроде палаток: подпирали ткань кольями и на землю постилали сухую траву. Спали всем скопом, бок о бок. По одному или вдвоем сторожили. Девушкам парни миссию охраны лагеря не доверили. Впрочем, девушки не сильно расстроились.

К концу четвертого дня добрались до небольшого городка Приречье, серого и унылого, пропахшего сыростью и помоями с немощеными улочками и низенькими деревянными домиками. Хельга высадилась из лодки, осмотрелась по сторонам и немного поежилась. В городе можно было остановиться на ночлег или нанять телегу, чтобы от реки перевезти товар до Ярозера, на котором и появлялся славный град Китеж.

Все путники единогласно решили, что оставаться в Приречье надолго не станут, к тому же, до Ярозера всего день пути, а там можно и на берегу подождать. Лан торговался с хозяином речной пристани. Пузатеньким мужичком с пухлыми пальцами и коричневыми сальными кудрями. Тот грыз кедровые орехи и выплевывал мелкие красноватые скорлупки на сырые мостки причала. За его спиной, прямо на тех же мостках, торговали свежей рыбой несколько женщин. Толкался прибывший на пристань по реке люд.

– Послушайте, уважаемый, десять монет неплохая цена, – упрашивал Лан. – Ведь раньше, когда я торговал горшками мы сходились и на трех монетах. – Лан улыбнулся. – Что изменилось?

Толстяк вытер пальцы о засаленные бока длинной рубахи.

– Теперь товар-то другой, подороже, значит и цена другая, – он выплюнул на сырые мостки порцию ореховой скорлупы. Его красный нос облупился.

– Горшки и пара бочек? – уточнила Хельга. – Ничего не изменилось, уважаемый.

– Хе, не надо меня за идиота считать, а что в бочках-то везете? Вино? А вино дорого стоит.

– Какое вино, так лекарства. Мы тебе за постой платим, а не за товар, – хитро прищурилась юркая девушка и указала на Пересмысла, за спиной у которого переминалась с ноги на ногу живой и подозрительно улыбчивый Храбр и возвышавшийся над ним Сом. – Мы целители, везем лекарство в Китеж.

– Что, все целители?

– Да, мы, например, костоправы, – улыбался Сом, словно кот после порции валерианки, – Я мастер Сом. Э-э-э… – он обернулся и с удивлением обнаружил, что юркий Храбр куда-то пропал.

Толстопузый оказался не из робких.

– Таких костоправов я и здесь найду, – спокойно ответил он. – Только свистну.

Мужик долго упирался. Тот еще выискался прохвост. Но и Хельга спуску не давала и тоже упрямилась, не хуже местной ослицы:

– Ты что, сука, цены за постой такие заваливаешь. У тебя что пристань золотом вымощена?

– Пятнадцать монет! – заявил хозяин пристани.

– Ну ты и торгаш… – покраснела целительница и сжала кулаки.

– Двадцать пять. Или плывите туда, откуда приплыли!

Лан дернул Хельгу за руку, давая понять, что лучше больше не упираться.

– Хорошо, мы заплатим, – согласился он.

Храбр все это время крутился неподалеку от толстяка, гладил его мохнатого ослика, рассматривал рыбу у торговок.