Тайны Парижа

Предчувствуя что-то недоброе, де Пон бросил повод слуге, быстро взбежал по лестнице и вошел в кабинет маркиза как раз в ту минуту, когда де Флар-Монгори молил Бога продлить его род.

Барон страшно удивился, увидев своего племянника, неподвижного и безмолвного, в запыленном платье от долгого пути.

– Ты здесь! – вскричал он.

Де Пон был в довольно натянутых отношениях с племянником, который, разорившись, вздумал просить руки его дочери, на что получил отказ от барона. Увидав его, он был неприятно поражен.

– Дорогой дядя, – сказал шевалье с достоинством, – я приехал исполнить печальный долг. Я привез прощальный привет маркизу Монгори от генерала барона де Рювиньи, скончавшегося у меня на руках.

– Он умер! – вскричал де Пон, пораженный этим известием.

– Убит на дуэли.

Барон взглянул на своего друга, старого маркиза де Монгори. Маркиз успел уже овладеть собою и хотя был грустен, но спокоен; взяв руку де Пона, он сказал ему:

– Рювиньи был во многом неправ, и я никогда не простил бы ему его ошибки, но он такой же Флар, как и я, и должен был продолжить наш род. Рювиньи умер, а если теперь умру я, то род наш прекратится.

Де Пон молчал: он понял отчаяние маркиза.

– Но этого не должно быть и не будет, – продолжал де Монгори.

Удивленный барон смотрел на маркиза и, по-видимому, ожидал объяснения. Де Монгори продолжал:

– Я стар, но мое состояние равняется шести миллионам; я найду девушку из благородного рода, которая согласится выйти за меня замуж.

Барон нахмурился; вдруг страшная мысль мелькнула у него в голове: старый барон совершенно забыл, что безжалостно молодость приносить в жертву, давая ей в товарищи старость; он помнил только о тридцатилетней дружбе, связывавшей его с Монгори, и сказал ему:

– Маркиз, позвольте сказать вам одно слово!

– Говорите, барон.

– Де Поны хотя не такого знатного рода, как Флары, но и их предки участвовали в Крестовых походах, и они никогда не вступали в неравные браки. Маргарите Арман де Пон, моей дочери, девятнадцать лет, она прекрасна и принесет в приданое пятьдесят тысяч ливров годового дохода. Хотите вы, друг мой, оказать мне честь, приняв ее руку?

Флару-Монгори показалось, что он грезит. Еще накануне маркиз любовался Маргаритой, почти как отец, и сказал ей, улыбаясь:

– Знаешь, моя крошка, что ты прекрасна, как Венера, и если бы мне было тридцать лет, вместо шестидесяти пяти, то я покорил бы весь мир, чтобы положить его к твоим ногам и сделать тебя царицей.

Но время любви прошло для маркиза; он перестал уже думать о женитьбе и засмеялся бы в лицо два дня назад тому, кто посоветовал бы ему вступить в брак с Маргаритой де Пон. Но теперь, когда де Монгори услыхал предложение барона, пред ним предстал образ прекрасной молодой девушки, чистой и непорочной, как ангел, и из старика он преобразился в двадцатипятилетнего юношу; вся кровь прилила к его сердцу, дрожь пробежала у него по телу, точно от электрической искры, глаза его лихорадочно заблестели, и он воскликнул:

– Я согласен, дорогой мой друг, согласен!

Шевалье д'Асти, стоя неподвижно в углу кабинета, был поражен тем, что слышал, и ему показалось, что он сделался жертвой ужасного кошмара.

Но д'Асти был человек сильной воли, привыкший к борьбе, и удар судьбы не мог окончательно сразить его.

Шевалье подумал.

«Общество, право, недурно ведет свои дела. Чтобы спасти Гектора Лемблена, оно решило убить генерала, а убив генерала, оно лишает наследства Эммануэля, а меня – той, на которую я смотрел как на свою будущую жену».

Но он тотчас же ответил себе:

«Хотя общество смешало карты, но оно обязано и разобрать их. Маргарита будет моею женою, а не этого старика, который, кажется, серьезно воображает в девятнадцатом веке продлить свой род до бесконечности. Большое несчастье, подумаешь, что род Фларов прекратится».

Сообразив все это в две секунды, он успокоился; бледность исчезла с его лица, и он смотрел на дядю с самым добродушным и довольным видом.

– В самом деле, – сказал он ему, – я счастлив, дядя, что вы отказали мне в руке вашей дочери, потому что я не мог бы оказать вашей фамилии той чести, какую оказывает маркиз Флар-Монгори, предлагая вступить в союз с мадемуазель де Пон.

Сомнение барона исчезло при словах племянника.

– Хорошо сказано! – воскликнул он. – Чтобы вознаградить тебя, мы найдем тебе богатую наследницу.

– Ах, – вздохнул шевалье, желая показать себя искренним в своей самоотверженности, – заплатите лучше мои долги, дорогой дядя, пустяки – какие-нибудь двадцать пять или тридцать тысяч франков.

– Хорошо! – согласился маркиз, предупреждая ответ барона, утвердительно кивнувшего головой.

– Затем… – продолжал шевалье.

– Что еще? – перебил его де Пон с беспокойством, потому что он не особенно доверял своему племяннику.

– Пригласите меня на свадьбу кузины, – сказал д'Асти, улыбаясь.

Улыбка мелькнула на губах барона.

– Мой милый друг, – обратился он к нему, – ты прекрасно знаешь, что дом мой всегда к твоим услугам, когда бы ты ни приехал.

Барон обернулся к своему старому другу:

– Маркиз, – сказал он ему, – после пережитого вами волнения воздух вам необходим; поедемте поохотимся.

– Хорошо, – согласился маркиз.

– Завтра, – продолжал барон, – вы приедете в мой замок просить официально руки мадемуазель Маргариты Арман де Пон, моей дочери. Тогда я объявлю о своем согласии.

Де Пон, по-видимому, нисколько не заботился получить согласие своей дочери.

– Что касается тебя, милый друг, – прибавил барон, обращаясь к шевалье, – то ты можешь сесть на лошадь и ехать в замок поздороваться с кузиной, переменить платье и устроиться по своему желанию.

– Вы очень добры, дядя, – поблагодарил шевалье. Час спустя шевалье приехал в замок Пон. Мадемуазель де Пон уехала верхом в сопровождении двух борзых собак. Д'Асти прошел в комнату, которую он раньше занимал в замке, и написал следующее письмо:

«Полковнику Леону, в Париж.

Дорогой полковник, Вы имели основание называть меня своим помощником. После вас я самый деятельный член нашего уважаемого общества, и способ, к которому я прибегнул, чтобы погубить бедного генерала, должен убедить вас в этом.

Вам известно, что генерал, умирая, дал мне очень щекотливое поручение; я исполнил его немедленно, надеясь таким образом помириться с дядей и снова водвориться около моей дорогой кузины, которая, по всей вероятности, будет относиться ко мне по-прежнему с презрением.

Внезапно, однако, полковник, наши расчеты порушились: старый маркиз потерял голову; он, ненавидевший своего родственника, плачет теперь кровавыми слезами, выражаясь романтическим слогом, о прекращении своего рода и вздумал жениться. И знаете ли на ком? На моей кузине!

Итак, наследство ускользает из рук Эммануэля, надежды вашего покорного слуги разлетаются в прах, и все это ради маленькой услуги, оказанной Гектору Лемблену, который через десять месяцев женится на баронессе де Рювиньи!