Креститель

Владимир закутался от ночной прохлады в плащ и направился к кострам и палаткам своего войска.

Повсюду, прямо на земле, едва прикрывшись плащами, спали воины. Только дозорные ходили по передовой, зевая и изредка перекликаясь друг с другом.

Возле одного из костров лениво дрались охмелевшие варяги, ругая друг друга на своем языке.

Возле другого костра сидели русские воины. Они запекали рыбу на углях и вели между собой разговор.

Владимир остановился неподалеку, под деревом, прислушался.

– Славное было время, – говорил один старый воин, переворачивая рыбу,– когда со Святославом на хазар ходили, а потом косогов и болгар били! Не то, что сейчас: на своих же идем…

– Может, образумятся еще князья, помирятся,– вздыхал другой.– У меня ведь в рядах Ярополковых сын служит… Как с ним сойдусь на поле?..

– Не помирятся… Между ними кровь Олега, не простит брата Владимир…

– Так ведь говорят, Олег сам погиб. Упал с моста в Овруче, когда спасался от Ярополка. Там его и задавили…

– Все одно: Ярополк виноват…

– Виноват Лют, сын Свенельдов. Что его потянуло в леса Олеговы на охоту?

– Говорят, Святослав, подарил землю Древлянскую Свенельду за подвиги его, а потом Олега на нее посадил. Отсюда и распря: не может быть у земли два хозяина…

– Верно. У земли должен быть один хозяин…

Поблизости послышалось громкое хлопанье крыльев.

Владимир резко оглянулся, увидел сидящего неподалеку на высоком пне древнего ворона, который внимательно смотрел на него.

Взгляды человека и птицы встретились.

Владимир невольно поежился и пошел дальше, туда, где возле большого костра собралось в круг множество воинов. Они слушали старого певца, игравшего на гуслях и певшего былину о подвигах Святославовых.

Владимир остановился позади всех и тоже стал слушать.

Через всполохи огня видел он лицо старика-былинника.

В языках пламени привиделся отец его Святослав – окровавленный, с мечом в руках, который рубил направо и налево. Рядом с ним, плечом к плечу, бились его воины.

Греки и русские падали замертво под ударами мечей друг друга.

Вот воевода Свенельд, оказавшись рядом со Святославом, прокричал:

– Нужно отходить, князь!.. Иначе все сгинем!..

– Не покажем спины врагам! – отбиваясь от наседавших греков, крикнул русский князь.– Лучше умереть, чем осрамиться! Мертвые сраму не имут!..

Широко разинув рот в крике, Святослав поднял меч и ринулся вперед, увлекая за собой русичей. Греки дрогнули и побежали.

Но в это время из-за двух холмов – справа и слева появились греческие всадники. Блестя на солнце своими кольчугами, они стремительно ринулись на русских, размахивая копьями.

Святослав остановился, огляделся, снова поднял меч и закричал:

– Назад!.. Всем в город!..

Владимир отвел взгляд от огня, потому что заметил, что гусляр перестал петь. Воины стояли и молча смотрели на князя.

Владимир подошел к костру, положил руку на плечо гусляра и попросил:

– Не молчи, старец, пой! – он сел первым, протянул руки к костру, чтобы согреть их.

Песня звучала дальше.

Весла лодки глубоко погружались в воду Дуная. Лодка легко скользила к берегу, на котором виднелся императорский шатер. Святослав греб наравне с другими воинами и по одежде мало чем отличался от других. Рядом с ним сидел воевода Свенельд.

– Если не сотворим мира с царем, узнает царь, что мало нас, и обступит город… А Русская земля далеко, и печенеги – предатели: нет на них надежды… Где возьмем людей и коней, чтобы противостать грекам?..– налегал на весло Святослав.

– Пешими нам их не одолеть…– подтверждал Свенельд.

– Ничего! – еще сильнее греб князь.– Вернусь на Русь, соберу дружину и возьму Царьград!.. А болгар за предательство сотру с лица земли…

Лодка мягко коснулась берега у шатра императора.

Император Иоанн Цимисхий сидел на своем троне, на красной подушке, в одежде из золотой парчи, усыпанной драгоценными камнями.

Святослав в одежде простого воина сидел на жесткой скамье и мрачно глядел на императора.

Император дал знак толмачу, но русский князь перебил его:

– Просим мира царь! Хватит вражды и крови! Дай нам вывезти все, что мы взяли у болгар, дай хлеба по два пуда на воина и вольную воду, чтобы никто не препятствовал нам плыть… И мы уйдем с Дуная…

Иоанн Цимисхий, кивая, выслушал толмача и высказал через него свои условия:

– Я и соправители мои – Василий и Константин – согласны на мир и желаем быть другом русскому князю. Но мы требуем, чтобы вы навсегда ушли из земли болгар и никогда не посягали на наши границы. А если кто пойдет на нас войной, вы должны воевать против них, послать свои дружины и ладьи…

– Пусть будет так! – после некоторой паузы вымолвил русский князь.– Клянусь богами, в которых веруем – Перуном и Велесом!..

– Сколько стоит клятва этих дикарей? – наклонившись к епископу, усмехнулся Цимисхий.

– Нельзя верить ни единому их слову…

– Напишем хартию, и скрепим печатью наш уговор, чтобы и дети наши соблюдали его, и внуки…– обратился к Святославу Цимисхий.

– Добро! – отвечал князь и, обратившись к Свенельду, произнес тихо и зло,– Мы перепишем хартию их кровью!..

Иоанн милостиво улыбался Святославу, а сам тихо говорил стоявшему рядом епископу:

– Пошлите гонца к печенегам, чтобы встретили нашего нового друга с "почестями"… Не забудьте сказать им про золото и про то, что войско князя нами изрядно потрепано…