Новая история стран Европы и Северной Америки (1815-1918)

Новая история стран Европы и Северной Америки (1815-1918)
Ромуальд Александрович Чикалов

Ирина Ромуальдовна Чикалова

ВУЗ. Студентам высших учебных заведений
Освещаются основные вопросы истории Нового времени Европы и Северной Америки. Рассматриваются проблемы политического, социального, культурного и экономического развития указанных регионов в целом и специфика названных процессов в Великобритании, Франции, Германии, Австро-Венгрии, Италии, США. Раскрываются проблемы формирования территорий европейских стран и США, демографических процессов, политических идеологий и общественных движений, социальной политики, культуры и быта. Дана характеристика международных отношений, военных действий на Западном фронте Первой мировой войны.

Для студентов исторических факультетов учреждений высшего образования, преподавателей истории общеобразовательных учебных заведений, а также всех интересующихся всемирной историей.

Ромуальд Александрович Чикалов, Ирина Ромуальдовна Чикалова

Новая история стран Европы и Северной Америки (1815–1918)

Утверждено

Министерством образования Республики Беларусь в качестве учебника для студентов высших учебных заведений по историческим специальностям

Рецензенты: кафедра истории Нового и Новейшего времени Белорусского государственного университета (доктор исторических наук, профессор В С. Кошелев);

доктор исторических наук, профессор кафедры истории славянских народов Брестского государственного университета имени А.С. Пушкина О Б. Петровская

Введение

Периодизация Новой истории

Для исторической науки одной из важнейших задач является установление наиболее обоснованных критериев периодизации эпох всемирной истории. Советская историография исходным рубежом Нового времени неизменно считала буржуазные революции, но начальную ступень этого периода определяла по-разному. В годы своего становления рубежом между Средними веками и Новым временем она избрала XVI век исходя из того, что первой попыткой буржуазной революции («революцией № 1», по словам Ф. Энгельса[1 - Архив Маркса и Энгельса. М., 1948. Т. 10. С. 356.]) были Реформация и Крестьянская война в Германии. Но полного единства взглядов здесь не было: некоторые историки начинали период Нового времени с Английской революции XVII в., другие – с промышленного переворота в Англии, третьи – с Французской революции конца XVIII в. После появления в 1934 г. замечаний И.В. Сталина, С.М. Кирова и А.А. Жданова на проект учебника по Новой истории для средней школы Французскую революцию начали считать главным событием, определившим победу капитализма над феодализмом, и соответственно – рубежом между эпохами[2 - Сталин, И.В. Замечания о конспекте учебника новой истории / И.В. Сталин, С.М. Киров, А.А. Жданов // К изучению истории: сборник. М., 1946. С. 24–26.]. Но уже к концу 1930-х гг. научная литература и учебники исходили из того, что началом Новой истории является Английская революция XVII в.

Различные варианты решения проблемы периодизации оказались возможны потому, что в их основу был положен формационный принцип. В силу этого оказалось необходимым определить рубеж, когда произошел необратимый переход от феодального к капиталистическому строю. При таком подходе вполне возможно признать начальной ступенью эпохи перехода от феодализма к капитализму и Нидерландскую революцию 1565–1609 гг., и Английскую революцию XVII в., и Французскую революцию XVIII в. (Крестьянская война в Германии не в счет, поскольку она потерпела поражение). Однако посчитали, что Нидерландская революция хотя и закончилась победой буржуазии, но имела локальный характер, а Французская, радикально уничтожившая феодальные порядки, – не начало, а завершающий этап в борьбе с феодализмом. Поэтому в качестве точки отсчета наиболее приемлемой признали революцию XVII в. в Англии, которая привела к утверждению буржуазных отношений в этой европейской стране.

В 90-е гг. XX в. видение проблемы периодизации вновь изменилось: возродилось представление, согласно которому эпоху Новой истории открывают Великие географические открытия конца XV в. и Реформация начала XVI в. Такой подход к определению начала Нового времени имеет достаточно серьезные основания. Великие географические открытия вывели Западную цивилизацию за пределы Европейского континента, обеспечили ее соприкосновение, а затем и взаимодействие с цивилизациями Азии, Африки и Америки. Реформация в свою очередь явилась первой попыткой нарождавшейся буржуазии сломать оковы феодального строя, подорвав идеологическое господство католической церкви.

Что касается конечного рубежа Новой истории, то сближения взглядов, не говоря уже о полном их единстве, пока не произошло. Завершение эпохи Новой истории сложившаяся традиция обычно связывает с окончанием в 1918 г. Первой мировой войны. Ее сохранил учебник для вузов «Новая история стран Европы и Америки»[3 - Новая история стран Европы и Америки: учебник для вузов / Под ред. И.М. Кривогуза. М., 2002.]. Соответственно началом Новейшей истории стран Запада считали 1918 год. Сторонником такой периодизации является, например, видный российский историк Е.Ф. Язьков, в 1998 г. опубликовавший курс лекций «История стран Европы и Америки в новейшее время (1918–1945 гг.)» [4 - Язьков, Е.Ф. История стран Европы и Америки в новейшее время (1918–1945)/Е.Ф. Язьков. М., 1998.]. Вместе с тем в последние годы наметилось стремление изменить границу между Новой и Новейшей историей. Подготовленный Институтом всеобщей истории, Институтом российской истории, Институтом славяноведения Российской академии наук 5-й том «Истории Европы» заканчивает эпоху Новой истории августом 1914 г.[5 - История Европы: в 8 т. М., 2000. Т. 5.] Авторы российских школьных учебников также доводят Новую историю только до 1914 г. и даже до начала XX в., а рубежом Новой и Новейшей истории соответственно считают либо 1914 г.[6 - Кредер, АЛ. Новейшая история зарубежных стран. 1914–1997: учебник для 9 кл. / А.А. Кредер. М., 1998.], либо 1900 г. [7 - Новейшая история зарубежных стран. XX век: пособие для учащихся 10–11 кл.: в 2 ч. / под ред. А.М. Родригеса. М., 1998. Ч. 1; Ведюшкин В.А. Новая история зарубежных стран: учебник для 8 кл.: в 2 ч. / В.А. Ведюшкин, С.Н. Бурин. М., 2002. Ч. 2: Конец XVIII – начало XX века. М., 2002.] Аналогичным образом вузовский учебник «Новейшая история стран Европы и

Америки. XX век» датирует начало Новейшей истории 1900 г.[8 - Новейшая история стран Европы и Америки. XX век: учебник для вузов: в 2 ч. / Под ред. А.М. Родригеса, М.В. Пономарева. М., 2001. Ч. 1: 1900–1945.] Его авторы аргументируют целесообразность указанной периодизации следующим образом: «По мере того как на смену политизированной истории, отдающей приоритет детальному описанию классовой борьбы, революционного и национально-освободительного движения, приходит более сбалансированный анализ развития общества как целостной системы, исчезает необходимость и сама возможность поиска конкретной даты “начала” той или иной исторической эпохи»[9 - Там же. С. 6.]. Продолжая аргументацию авторов, «ключевую роль приобретает концептуальное осмысление исторического процесса». Однако и при этом условии всегда неизбежно определение грани между различными этапами в развитии общества. Но если за точку отсчета становления Новейшей истории берется рубеж XIX–XX вв., поскольку в числе других причин ситуация начала XX в. стала символом «заката Европы», то возникает вопрос: почему время «заката Европы» не венчает предшествующий этап развития, а начинает новый? Очевидно, пересмотр прежних концепций объясняется стремлением отказаться от признания значения Октябрьской революции 1917 г. как «главного события XX в.», начала новой эпохи. А.И. Уткин в книге «Первая мировая война» прямо указывает на это: «Не 7 ноября 1917 г., а август 1914 г. – шаг в войну с центральной Европой стал началом новой эпохи для России, которую только мирная эволюция могла привести в лагерь развитой Европы»[10 - Уткин, А.И. Первая мировая война / А.И. Уткин. М., 2001. С. 87.]. Не углубляясь в оценку дискуссии о роли Октябрьской революции в мировой истории вследствие того, что это выводит за рамки темы периодизации, вернемся к последней.

Разумеется, Новейшая история является частью и продолжением Новой истории. Поэтому жесткой грани между ними проложить нельзя. Тем не менее как Французская революция конца XVIII в. завершила этап разрушения феодального строя, так и Первая мировая война явилась попыткой разрешения назревших конфликтов и противоречий капиталистического общества и с этой точки зрения подвела итог предшествующему периоду развития. Отсюда вытекает предпочтительность рассмотрения событий Первой мировой войны в контексте Новой истории.

Относительно внутреннего членения Новой истории также наблюдается достаточно широкий разброс мнений. В ее временном пространстве современная историография, как правило, выделяет четыре периода. Первый из них охватывает 1492–1640 гг., т. е. доводит изложение событий до Английской революции XVII в. и характеризуется как раннее Новое время. Второй период начинают событиями Английской революции. Что касается его завершения, то конечным рубежом предлагают считать либо канун Французской революции конца XVIII в., либо грань веков (1800–1801), либо окончательный крах империи Наполеона I в 1815 г. Но в любом случае очевидно, что дискуссия идет о том, что считать начальным рубежом третьего периода Новой истории. Пятый том «Истории Европы», например, рассматривает главные тенденции развития европейских стран начиная с Французской революции конца XVIII в. В других случаях за точку отсчета берут 1815 год (т. е. провал реставрации империи Наполеона I). Иногда разделяют указанные этапы вообще гранью веков: 1800 или 1801 г.[11 - См., например: Круглый стол. Проблемы периодизации новой и новейшей истории // Новая и новейшая история. 1995. № 1. С. 77–84; Козенко, Б.Д. К дискуссии о периодизации истории стран Европы и Америки / Д.Б. Козенко, Г.М. Садовая // Новая и новейшая история. 1996. № 1. С. 88–91; Чумаков, А.Д. Еще один взгляд на проблему периодизации новой и новейшей истории / А.Д. Чумаков // Новая и новейшая история. 1997. № 2. С. 173–175.] Каждая из указанных точек зрения (кроме механического выделения XIX века, т. е. установления границы между периодами по 1801 г.) имеет свое обоснование. Вместе с тем больше аргументов за то, чтобы событиями Французской революции и непосредственно из нее проистекавшим правлением Наполеона Бонапарта завершать второй период Новой истории. Третий, следовательно, должен начинаться с 1815 г. Дело здесь не только в том, что такая позиция получила достаточно широкое распространение, а важнее внутренняя логика развития событий, само содержание эпохи.

В 1814–1815 гг. потерпели крах империя Наполеона I, а затем и его попытка вернуть французский трон. Это привело к кардинальному изменению европейской политической системы, что зафиксировал и оформил в международно-правовом порядке Венский конгресс 1814–1815 гг. Через 100 лет, в 1914 г., началась война, охватившая почти весь мир и потому ставшая мировой. Она привела к социально-политическим переменам глобального масштаба. Другими словами, оба эти события занимают выдающееся место в мировой истории и в этом качестве являются своеобразными пограничными вехами, отделяющими столетнюю эпоху между ними от предшествующего и последующего периодов европейской истории. Поскольку же Европа в то время доминировала в мире, есть веские основания утверждать: не только европейского, но и всемирного исторического процесса. Поэтому в хронологических рамках Новой истории 1815–1918 годы составляют ее самостоятельный, четко выраженный этап. Но и сам он разделяется на две части. В 1815–1870 гг. монархическая реставрация поначалу привела к рецидиву неоабсолютистских порядков, вскоре сметенных, однако, буржуазно-демократическими революциями. Затем в Западной Европе и США наступает время мирного развития по эволюционно-реформистскому пути. Рубежом этих двух этапов является конец 60-х – начало 70-х гг. XIX в. Следует также обратить внимание на то обстоятельство, что советская историография началом заключительного периода Новой истории считала Франко-прусскую войну и Парижскую коммуну 1871 г. Последнюю, видимо, в силу идеологических причин, той роли, которую ей отводили Маркс, Энгельс и Ленин как первому, с их точки зрения, пролетарскому государству.

Однако не Парижская коммуна, при всей значимости сделанного ею, определила внутренний рубеж, разделивший Новую историю во временных границах 1815–1918 гг. на две части. В XIX в. с началом 70-х гг. революции уступили место эволюционно-реформистскому варианту развития. Для государств западноевропейской цивилизации эта эпоха была характерна специфическими экономическими, политическими, социокультурными процессами, которые протекали практически одновременно и в русле общемирового движения к новому порядку в различных сферах жизни общества. Указанное обстоятельство позволяет говорить о наличии четвертого этапа Новой истории.

Для ряда народов данный этап характеризуется коренными переменами в государственном устройстве. Завершилось объединение Германии и Италии. Возникшие Германская империя и Итальянское королевство стали важнейшим фактором мировой истории. Утвердилась Третья республика во Франции. Произошла трансформация Австрии в Австро-Венгрию. Сбросив турецкое господство, там, где оно еще сохранялось, создали национальные государства народы Балканского полуострова. С окончанием Гражданской войны и периода Реконструкции США вступили в новую фазу своего развития.

В границах этого времени изменился экономический строй вследствие завершения промышленной революции в ведущих странах Европы и США, создания на этой основе фабрично-заводской системы и индустриального общества. Завершился территориальный раздел мира, установился экономический и политический контроль метрополий над колониями. Сложилась развитая мировая система хозяйства. Капитализм свободной конкуренции перерос в монополистический капитализм, что определило начало империалистической стадии его развития.

Внедрение в политическую практику идей либерализма привело к конституционному утверждению в ряде стран принципов демократии, прежде всего к расширению избирательного права и повышению роли парламентов. Создаются политические партии в их современном понимании. Консолидируются профсоюзы и набирает силу рабочее движение. Активизируются общественные, в том числе феминистские, организации. Широко распространяются различные модификации социалистической идеологии и иные политические концепции.

Революция в естествознании, начавшаяся на стыке веков, основательно изменила видение научной картины мира. Гуманитарные науки значительно продвинули осмысление явлений общественной жизни. Достижения художественной литературы, изобразительного, музыкального и театрального искусств обогатили мировую культуру. Все эти явления обозначили приметы особого этапа Новой истории. Он начинается, как было уже сказано, примерно с начала 70-х гг. XIX в. Вместе с тем в его границах сначала обозначились, а затем стали бурно нарастать факторы, лежавшие вне поля эволюционного развития, – борьба великих держав за мировую гегемонию. В сфере международных отношений возникает новая ситуация вследствие претензий объединенной Германии на «место под солнцем», завершения раздела мира и начавшегося его передела, формирования противостоящих военно-политических блоков. Кризисы конца XIX – начала XX в. в отношениях между соперничавшими державами, нередко перераставшие в вооруженные столкновения, неизбежно вели к мировой войне, которая и сотрясала мир в 1914–1918 гг. Эти годы, естественно, прерывают эволюционный ход развития и могут рассматриваться как пограничная зона между Новой и Новейшей историей.

Итак, общая хронологическая схема эпохи Нового времени представляется следующим образом. Начало эпохи Нового времени следует соотнести с открытием Христофором Колумбом Америки (1492–1498) и Васко да Гамой морского пути в Индию (1497–1499) и временем Реформации начала XVI в., а ее завершение – с окончанием Первой мировой войны в 1918 г. Внутреннее членение Новой истории определяется следующими временными рубежами.

1. Раннее Новое время (1492–1640).

2. Период революционного утверждения капиталистического строя (1640–1815).

3. Период монархической реставрации и революций (1815–1870).

4. Период эволюционно-реформистского развития (1871–1914).

5. Пограничный между Новой и Новейшей историей этап (1914–1918).

Западная цивилизация в Новое время

Применительно к XIX – началу XX в. несомненна особая роль Европы в мире. Ее господство основывалось на мощном развитии науки, техники, экономики, военном превосходстве, а высочайшие культурные достижения и мораль оказывали сильнейшее воздействие на внеевропейское окружение. Идеи запад-ноцентризма пронизывали общественное сознание, науку, искусство, политику. Западноевропейскую цивилизацию характеризует ряд специфических черт. Ей свойственно ослабление зависимости от религиозных догматов и утверждение идеи ценности самой личности человека, его права на жизнь и гражданские свободы. Возрастает нравственный престиж труда, который начинают рассматривать не просто как средство к жизни, а в качестве нравственного и религиозного служения, следствием чего является высокая заинтересованность в его результатах. Поэтому богатство почитается за благо, а бедность рассматривается как следствие лености, неприспособленности к жизни, бесхозяйственности. Появляются новые, рыночные формы организации экономической деятельности, рынок выступает как способ функционирования экономики и ее регулятор. Доминирует развитая частная собственность. Активно развивается предпринимательство, получают стойкие правовые гарантии свобода торговли и предпринимательской деятельности. Утверждается принцип равных возможностей в конкурентной борьбе. Сословное деление общества замещается его классовой дифференциацией. Классовые интересы и классовая борьба соответствуют условиям, определяемым рыночной экономикой и частной собственностью. Возникают развитые формы классовой организации: профсоюзы, партии, программы и идеологии. Наличие развитых, не зависимых от власти экономических, социальных, культурных, духовных и других горизонтальных связей между индивидами, семьями, ячейками общества, хозяйственными единицами приводит к формированию гражданского общества, существующего независимо от власти. Развиваются институты гражданских прав, политической демократии, представительного правления, разделения властей. Складывающееся правовое демократическое государство выступает в качестве регулятора социально-классовых отношений, инструмента для разрешения социальных конфликтов, обеспечения условий гражданского мира и реализации идей прогресса. На этой основе формируется убеждение, что не граждане существуют для государства, а государство призвано защищать права и свободы граждан. Несомненна ввиду этого необходимость рассмотрения истории Европы как целостной цивилизационной структуры.

Что касается США, то эта страна, приняв огромные массы эмигрантов из Европы, впитала политические и культурные традиции, религиозные верования, хозяйственные навыки, научно-технический потенциал европейцев. В то же время каждое новое поколение американцев привносило в облик страны черты духовного и экономического своеобразия. После падения в результате Гражданской войны рабства принцип свободы стал ведущей политической доминантой, давшей мощное ускорение не только общественной жизни, но и индустриальному росту. Последний сделал страну ведущей промышленной державой. Не обладая мощной армией, флотом и колониальной периферией, Соединенные Штаты бросили вызов Европе. Кроме того, следует принять в расчет отдаленность и отделенность США от Европы океаном. Динамизм, с которым новые черты и качества обновляли США, может быть мотивом признания наличия североамериканской цивилизации. Макс Лернер, автор фундаментального труда «Развитие цивилизации в Америке», не сомневается в том, что формирование североамериканской цивилизации представляет собой свершившийся факт. Он пишет: «Рано или поздно историки оглянутся на американскую жизнь – со всей ее правдой и ложью, с заблуждениями и озарениями ее неопытного духа, с ее ребячеством и с ее мощью – и увидят в ней одну из самых выдающихся цивилизаций за всю историю человечества»[12 - Лернер, М. Развитие цивилизации в Америке. Образ жизни и мыслей в Соединенных Штатах сегодня: в 2 т. / М. Лернер. М., 1992. T. 1. С. 79.].

Таким образом, расхождение в определении степени взаимосвязи западноевропейской и североамериканской цивилизаций очевидно. Оно обусловлено неодинаковой оценкой меры объема и соотношения присущих этим цивилизациям сходств и различий в экономике, политике, духовной сфере, образе жизни. Поэтому остается дискуссионным вопрос: считать ли свершившимся фактом формирование отдельной североамериканской цивилизации, а следовательно, сосуществование двух самостоятельных – западноевропейской и североамериканской – цивилизаций или признать концепцию, согласно которой сложилась единая западная (атлантическая, евроамериканская) цивилизация, включающая локальные западноевропейскую и североамериканскую цивилизации. Главным аргументом в пользу этой версии является наличие единого объединяющего их признака: идейно-политической основой каждой из этих цивилизаций выступили конституционно закрепленные и основанные на демократических принципах государственные и общественные институты, а экономическим базисом – капитализм. Поэтому есть основания говорить о сложившейся евроамериканской цивилизации, которая по своим сущностным характеристикам есть не что иное, как либерально-капиталистическая цивилизация.

Складывание единой западной цивилизации не исключало возникновения острых внутригосударственных противоречий. Массовые протестные, политические, пацифистские, женские[13 - Новая история стран Европы и Америки: учебник для вузов / под ред. И.М. Кривогуза. С. 6.] и иные общественные движения, забастовочные выступления рабочих, с одной стороны, являлись следствием реализации демократических принципов западной цивилизации, но с другой – дестабилизировали ее устои. Промышленная и аграрная революции позволили построить индустриальное общество и в то же время вызвали массовую пролетаризацию городского и сельского населения, вследствие чего обострились социальные противоречия и классовые противостояния. Индустриальная эпоха потрясла традиционные основополагающие духовные, моральные и религиозные ценности, но равноценную замену им не предложила. Вследствие этого подрывалось духовное единство народов. На почве индустриальной стадии материального производства возникла идея замены демократических систем технократическими механизмами рационального управления обществом – в ней содержались зерна будущей идеологии итальянского фашизма и немецкого национал-социализма. Против сложившихся социально-экономических и политических систем были направлены теория марксизма и практическая деятельность его сторонников, для которых социалистическая перспектива виделась сквозь призму революции и диктатуры пролетариата. Национально-освободительные и национально-объединительные движения не только способствовали консолидации национальных государств, но и инициировали вал национализма, частью которого стали теории расизма, превосходства белой расы и колониальной экспансии. В сложный процесс поступательного, модернизировавшего мир развития постоянно вклинивались внешние конфликты между, казалось бы, однородными по цивилизационным признакам государствами. Стремление к внешней экспансии побуждало страны к милитаризации. Во внутриполитической жизни милитаризм увеличивал возможности власти подчинять общество. Для разрешения межгосударственных противоречий все активнее прибегали к силе оружия. Сложились условия для разделения Европы на противостоявшие военно-политические блоки и предпосылки мировой войны. Разразившаяся в августе 1914 г. Первая мировая война стала проявлением глобального кризиса западной цивилизации, поставила проблему ее обновления.

Принципы изложения событий истории

Содержание книги определяет стремление найти точки соприкосновения и оптимальные пропорции между цивилизационным, формационным и страноведческим подходами к изложению событий прошлого. Предлагаемый учебник имеет ряд отличий, которые выделяют его в ряду книг подобного предназначения, появившихся в последние годы. С одной стороны, пересмотрены подходы к изложению ряда традиционных тем и проблем; с другой – включены темы, которые в учебниках по истории стран Запада игнорировались как несущественные: социальная стратификация общества, социально-политические доктрины (консерватизм, либерализм, анархизм) и движения (женское и пацифистское), образ жизни людей разных социально-классовых и гендерных групп. Авторы стремились свести в единую картину сложный процесс поступательного, часто противоречивого, но неуклонно модернизировавшего мир развития евроамериканской цивилизации в XIX – начале XX в., найти точки соприкосновения и оптимальные пропорции между цивилизационным и страноведческим подходами к изложению событий рассматриваемой эпохи. Исходя из этого, учебник, в отличие от предшествовавших изданий подобного типа, в специальных разделах дает обобщенную картину формирования территорий европейских стран; анализирует демографические процессы, в том числе причины роста населения Европы и значение перемещения сельских жителей в города и роста последних, межгосударственной, особенно за океаны, миграции населения. В один блок связаны разделы, раскрывающие развитие естественных наук, завершение промышленной революции, совершенствование технического базиса промышленного и сельскохозяйственного производства, развитие фабрично-заводской индустрии, складывание мировой капиталистической системы, формирование империализма как особой стадии капитализма.

Учебник рассказывает не только о войнах, эволюции политических и экономических систем и структур. В нем идет речь и о самих жителях Европы, разделенных государственными границами, но объединенных интенсивным развитием средств связи и транспорта, доступом к информации, персональной приверженностью к социально-политическим идеологиям – либерализму, консерватизму, марксизму, анархизму, пацифизму, для которых пограничные рубежи не были преградой. Книга акцентирует внимание на фундаментальной проблеме модернизации стран Европы и США в границах XIX – начала XX в., что подразумевает освещение политического, социального, экономического и культурного развития указанных регионов в целом и анализ специфики названных процессов в Великобритании, Франции, Германии, Австро-Венгрии, Италии, США – странах-лидерах, в которых развитие капитализма началось раньше и темпы прогресса были выше, чем на европейской и американской периферии. Общая концепция авторов применительно к этой части книги сводится к тому, что этап революционного обновления Европы в 1870-х гг. переходит в стадию эволюционного развития.

Новыми, ранее не включавшимися в учебные издания по истории, являются разделы, концентрированно раскрывающие сущность набиравшего силу либерализма и характеризующие принципы конституционализма в европейских государствах. Выявлены предпосылки перехода правительств западноевропейских государств на рельсы социально-политического реформизма, государственной социальной политики, создания системы весьма ограниченного в своих первоначальных формах социального страхования. Рассмотрены основные направления социальной политики католической и протестантской церквей. Важной составной частью учебника является раздел, посвященный генезису рабочего класса, его профессиональным организациям, социалистическому движению. В этой связи акцентируется внимание на сущности таких социально-политических доктрин, как бланкизм, марксизм, ревизионизм, анархизм, что поможет осознанно и непредвзято разобраться с основными идеологическими и политическими течениями внутри рабочего и социалистического движения. Впервые в учебной литературе по курсу «Новая история» сделан обзор возникновения и развития женского движения. Показана социальная структура западноевропейских стран и США. В поле зрения учебника не только складывание и развитие, но и повседневная жизнь правящей элиты, финансово-промышленной олигархии, среднего класса и промышленного пролетариата в Западной Европе и в США. Показаны культурные ценности века индустриализации, художественная, театральная жизнь, круг чтения жителей Европы и США.

Учебник характеризует международные отношения и конфликты последней трети XIX – начала XX в., рассказывает об основных событиях и целях пацифистского движения. Освещены военные действия на фронтах Первой мировой войны и внутриполитическое развитие главнейших западноевропейских государств и США в военные годы.

Часть I

Модернизация Европы

Глава 1

Новый облик Европы

Формирование территорий европейских государств

После разгрома Первой империи во Франции ее победителям предстояло распорядиться судьбой наполеоновского наследия и установить новый международный порядок в Европе. В этих целях союзные державы провели Венский конгресс, заседавший с сентября 1814 по июнь 1815 г. Он собрал представителей всех европейских стран, кроме Османской империи. Главную роль на конгрессе играли российский и австрийский императоры Александр I и Франц I, прусский король Фридрих Вильгельм IV и английский министр иностранных дел Роберт Стюарт Каслри. Побежденную Францию представлял министр иностранных дел Шарль Морис Талейран.

Конгресс создал так называемую венскую систему дипломатических соглашений, определявших новый международный порядок. Принятые конгрессом решения должны были обеспечить устранение с политической арены бонапартистского режима, восстановление во Франции «законной», легитимной династии Бурбонов и реставрацию монархических режимов в тех странах Европы, где они были свергнуты в период наполеоновских войн. Одной из важнейших задач считался территориальный передел Европы и колониальных владений в интересах «европейского равновесия» и «баланса сил» России, Англии, Австрии и Пруссии. Участники конгресса стремились создать механизм предохранения Европы от новых национальных конфликтов и революций. В этих целях монархи России, Австрии и Пруссии провозгласили создание Священного союза, к которому позднее присоединились и другие государства. Однако «венская система» смогла сохранить стабильность европейских границ и политических режимов на протяжении сравнительно недолгого времени. Европейские войны, начиная с Крымской 1853–1856 гг., и процессы национально-государственной консолидации ряда стран разрушили ее, привели к постепенному складыванию той конфигурации межгосударственных европейских границ, которую впоследствии и зафиксировала политическая карта 1914 г.

Венский конгресс лишил Францию всех земель, приобретенных в ходе наполеоновских завоеваний, однако отверг прусские притязания на Эльзас и Лотарингию. Властвовавшие в стране династии, вынужденные поначалу смириться с откатом к границам 1792 г., не могли не затаить надежду на восстановление контроля над территориями по левому берегу Рейна. Это особенно рельефно проявилось во внешнеполитических акциях Наполеона III, втянувшего Францию в неудачную войну с Германией, которая закончилась отторжением Эльзаса и Лотарингии и переходом их в состав Германской империи.