Красавица

– Я чувствую вкус твоего обмана, моя прекрасная маленькая лгунья, – прошептал он.

– Что? – Селина опустила руку, сделав шаг назад, сбитая его словами с толку.

– Сладкий привкус лжи оседает на моем языке.

И опять Селина сделала шаг назад, почти врезавшись в Пиппу.

– Бун, – укоризненно позвал женский голос из полумрака. – Не веди себя как животное. Тебя уже предупреждали.

Молодой человек вскинул обе руки в воздух, давая понять, что сдается, и ушел в ту же секунду, однако сначала подмигнул Селине.

– Fantastique![45 - Замечательно! (фр.).] – тот же женский голос воскликнул за спинами Пиппы и Селины, воскликнул так, будто ничего серьезного и не произошло. – Я не думала, что вы и правда придете. – Тонкий силуэт скользнул из темноты на свет.

Селина раскрыла от удивления рот.

– Конечно, я надеялась, что вы придете, – продолжала Одетта, лучезарно улыбаясь, и подняла бокал с красным вином в знак приветствия. – Однако не стала бы ставить на это деньги.

Если бы девушка не заговорила сначала, Селина бы ее не узнала. Скромный милый наряд, в котором Одетта была сегодня днем, исчез. Единственной знакомой вещицей осталась ее камея из слоновой кости с оправой из рубинов кроваво-красного цвета.

Одетта была одета как джентльмен. Брюки из мягкой оленьей кожи и белоснежно-белая рубашка с объемными рукавами, поверх которой изысканный жаккардовый жилет бледно-зеленого цвета. Цепочка огромных золотых часов висела на груди Одетты. Однако piece de resistance[46 - Главное блюдо (фр.).] был ее филигранно завязанный шелковый шейный платок с той самой камеей в центре. Ее каштановые волосы были собраны назад в простой узел на затылке.

Их изумленное молчание вызвало у Одетты легкую улыбку. Она выразительно покачала бокалом.

– Не может быть, вы в… брюках! – признала Пиппа секунду спустя, широко распахнув глаза.

– Я чувствую себя в них невероятно свободной. – Одетта двинулась вперед, положив руку в перчатке на свой карман. – Иногда мне нравится носить корсеты, пышные юбки и шелка. Но иногда полезно носить и брюки.

Хотя Селина и потеряла дар речи от одного вида этого наряда, приятное чувство восхищения зародилось в ее душе. Хитрая улыбка угрожала вот-вот заиграть на уголках ее губ.

Как… заманчиво.

Селина прочистила горло.

– Конечно, мы пришли, – начала она, будто ничего необычного и не произошло. – Я сказала, что приду, а я не люблю не сдерживать своих слов. – Селина переминалась с ноги на ногу, пытаясь получше рассмотреть наряд Одетты своим натренированным взглядом. – Простите меня, но у вас там пятнышко, – кивнула она на рубашку Одетты, где крошечная капля красного вина (а может, румян) въелась в безупречно чистую в остальных местах материю.

Одетта устремила глаза вниз, дернув свой воротничок пальцами в перчатке.

– Merde[47 - Дерьмо (фр.).], – выругалась она тихо. – А я думала, что была аккуратна.

– И румяна, и красное вино легко вывести каплей белого вина или водой с тоником, – предложила Селина. – В остальном вы выглядите безупречно.

– Правда? – Одетта наморщила нос, определенно наслаждаясь услышанным комплиментом.

Селина кивнула.

– Подобного цвета жилет отлично вам подходит, а крой выглядит просто идеальным, хотя я бы и предпочла французскую строчку на краях изделия вместо обычного стежка назад иголкой.

– Французская строчка лучше? – поинтересовалась Одетта, ставя свой бокал вина на ближайший столик.

– Разумеется. – Селина даже не моргнула. – Она же французская.

Одетта рассмеялась.

– Вы просто прелесть, mon amie[48 - Друг мой (фр.).].

Селина почти улыбнулась в ответ, но что-то ей не позволяло. Вынуждало ее держать дистанцию, по крайней мере пока. В прошлом, когда она была слишком откровенна с людьми, это только приносило ей несчастья.

– Я никогда не видела такого способа завязывать платок. – Она кивнула на шейный платок Одетты.

– О, это обычный узел, так завязывали платки в начале века. – Глаза Одетты сияли, как бледное золото. – Я считаю, что у мужчин эпохи Регентства было лучшее чувство стиля, а вы?

Селина на секунду задумалась.

– Отчасти мне хочется согласиться. – Она сделала паузу и продолжила: – Однако я признаю, что никогда не любила цилиндры. Мужчинам ни к чему дополнительный рост, они и без того заправляют делами сполна.

Одетта согласно хмыкнула.

– Какую бы шляпу вы подобрали для этого наряда? – спросила она. – Кепку? Котелок?

– Сказать честно, мне больше нравится вовсе без шляпы, однако я знаю, что так не делается. Если бы вы вышли в таком виде на улицу днем, я бы порекомендовала шляпу с полями. Местная погода этого требует.

– Что ж, тогда соломенная шляпа? – Одетта постучала указательным пальцем по своему подбородку.

Селина нахмурилась.

– Нет. Что-нибудь… другое.

Что-нибудь, что не будет напоминать ей о Себастьяне Сен-Жермене.

Селина сглотнула, задумавшись, почему ее мысли унеслись в направлении именно этого стиля именно в этот момент. Раньше он никогда не казался ей запоминающимся. Когда Селина покосилась на Пиппу, то заметила, как подруга глядит на нее, склонив набок белокурую голову. Словно она слышала ложь, зарытую глубоко в мыслях Селины.

Почувствовав себя из-за этого неуютно, Селина решила взяться за назначенное дело.

– Итак, где мы можем найти укромное место, чтобы снять мерки? – спросила она у Одетты.

Одетта уперла руки в бока и повернула голову в сторону.

– Я не против снять мерки прямо здесь. – Ее фраза звучала так, словно она бросает вызов.

Таким образом просто так не поступают. Однако опять же Одетта определенно наслаждалась тем, что нарушала установленные правила. Почему же нынешняя ситуация должна быть иной? Приняв равнодушный вид, Селина потянулась во внутренний карман своей юбки и достала ленту для снятия мерок.

Она отказывалась быть побежденной или ущемленной.

Даже если Одетта щеголяет в брюках сегодня.

Пока Селина снимала мерки с груди Одетты, она краем глаза следила за публикой и заметила вдалеке игру в шахматы. Никто из игроков не двигался, несколько секунд их взгляды были прикованы к черно-белой доске. Затем белый король рухнул без чьего-либо прикосновения. В следующий миг все фигуры стали занимать новые места без посторонней помощи, скользя по доске, словно затянутые в торнадо, а затем победитель протянул ладонь, пожимая руку своего соперника и улыбаясь ему.

– Ч-что? – запнулась Пиппа. – Что произошло?