Материнская любовь

– А-то, я тут ваш сон берегу и никому не разрешаю шуметь, – деловито поделилась моя черноглазая воспитанница. Её толстенная коса болталась, прямо над столом.

– Ну, спасибо, а теперь кормить будешь?

– Ага, – с довольной улыбкой ответила девочка, шустро слезая с верхней полки.

Решив не провоцировать ребёнка, на кормёжку меня взрослой, полезла в свою сумку с продуктами.

– Давайте я вам чая принесу, – предложила Настя.

Подумав минуту, я предположила, что это не считается как использование детского труда, и согласно кивнула. Моя юная спортсменка всё также радостно, поскакала за горячей водой, по пути оповещая всех наших о моём пробуждении.

Сёма появился с кружкой горячей воды, позади него маячила обиженная Анастасия.

– Ну, Семён Владленович, – гундела девочка позади него, – Алина Сергеевна меня попросила. Я сама могу.

– Настя, будь добра радоваться, что я вам не запретил бегать за кипятком, когда вам это самим требуется, – резко сказал, как отрезал мой любимый, глянув на девчонку таким взглядом, что та стушевалась и обиженная ушла в другое купе.

– Ну, ты строг, – с улыбкой заметила я. – Как там остальные?

– Всё хорошо, поели, теперь кто в планшете, кто в телефоне по своим полкам валяются. Пока зарядка не кончилась, все спокойны. Ты как? – участливо поинтересовался Сёмка.

Примостившись на своей полке, я взяла в руки кружку с водой, положила туда чайный пакетик. Посмотрела любимому в глаза, он меня удивлял этой заботой, которуювсегда проявлял в отношении меня. В этот момент в груди потеплело, и я почти забыла о его предложении жить вместе.

– Спасибо тебе, за возможность отоспаться. Чувствую себя почти новенькой.

Выглянув из купе, Семён подсел ко мне и обнял.

– А дети? – посмотрела на него смущённо.

– Они пока заняты, – ответил Сёмка и прижал меня к себе. – Как-то последнее время мы и не виделись почти.

Я лишь согласно кивнула, прижавшись к моему, такому родному и любимому человеку.

Сборы прошли, почти как отпуск. Мы сами накатались на лыжах вдоволь. Снег здесь лежал уже почти месяц, и было его много. Каждый вечер мы с ребятнёй устраивали снежные побоища, и регулярные валяния в сугробах. После ужина вся наша команда разбредалась по комнатам, не в силах бузить и создавать неприятности.

Мы с Семёном могли себе позволить вечерние прогулки вдвоём. Я всё время старалась избегать разговоров на щекотливые темы, всё больше отдаляясь от решения, такой не простой для меня, проблемы. Сама того не осознавая, я вселяла любимому надежду, что по приезду у нас всё будет хорошо. Он считал, раз я молчу, значит всё в норме.

Три недели пролетели очень стремительно, и неожиданно оказалось, что пора возвращаться домой. Уезжать не хотелось. Именно здесь рядом с Семёном и любимой работой, я была счастлива. Я просто представляла, как вот так всю жизнь мы живём вместе, растим спортсменов и своих детей. С этими мечтами я возвращалась домой, где на два дня меня опять накрыла работа с клиентками в таком режиме, что захотелось опять сбежать. Отпросившись на работе, я просто отсыпалась. Передо мной стояла дилемма или спокойная, но мало денежная жизнь, или вот в таком авральном режиме, но зато и деньги тут были ощутимые.

Стали появляться мысли о создании салона, в котором я буду руководителем, а мои работницы, со временем, будут способны полностью заменить меня, и качеством, и красотой выполненной работы.

Приближался Новый Год, и я очень надеялась, что Сёма всё-таки созреет для серьёзного предложения, хотя папа в этом очень сомневался. Предпраздничное настроение окутало город, везде были развешены огоньки, в центре красовалась пушистая ёлка. Народ суетно бегал по магазинам в поисках подарков. Не обошло и меня стороной сие действо. Подарки родным и близким выбирали мы вместе с Семёном. Я постоянно ловила себя на мысли, что не хочу с ним расставаться, но откуда была эта мысль, я не понимала. Разговоров о расставании у нас не было никогда.

Предновогодняя суета захватила, погрузив меня в радостное ожидание чуда. Я просто себя уже убедила, что именно в первую ночь года, мой Сёмка сделает мне предложение.

На работе тоже готовились к празднику. Я поучаствовала в этом только вкладкой денег на общий стол.

Мои клиентки конечно, так же готовились к торжеству, и красоту наводила им я, работая как всегда в режименон-стопа. Умудрилась освободить себе только вечер тридцатого и весь день тридцать первого декабря.

ГЛАВА 5. Ссора

Моё состояние полёта и праздника в итоге разбилось о действительность. И виной всему Семён, а может и я сама, так как многого ждала от любимого. Верила и надеялась, что до него всё-таки дойдёт, как надо поступить и что сказать.

Но он не сказал, даже больше, он поделился со мной своими мыслями, по поводу квартиры, которую мы будем снимать. Оказывается Сёма, уже недели две, подыскивает вариант жилья для нас. Не получив от меня положительного ответа, он решил, что молчание знак согласия, и начал действовать. В итоге в новогоднюю ночь, я свернула нашу прогулку по ночному городу, едва она началась.

– Что-то у меня голова разболелась, – очень театрально пожаловалась я.

Семён поверил и проводил меня домой, больше не заводя разговор о нашем совместном житии бытии. Я не знала, как сказать ему, что не хочу жить с ним без замужества. Совсем не хотелось выглядеть той, кто тянет своего парня в ЗАГС. Тем более, здесь, в нашем маленьком городке, где у многих, до сих пор, консервативные взгляды и, куда не плюнь, везде знакомые. И ладно бы встречались всего ничего, но мы-то вместе уже девять лет.

И ведь я понимала, что сказать как-то надо. А-то я молчу, Сёма думает, что всё путём, а оно ничего и не путём. Вот с такими мыслями я шла домой, очень усердно изображая больную голову.

Дома было тихо и уютно. Гости разошлись, а мои родители сидели мило в обнимку на диване и смотрели телевизор. Папа всегда говорил, что он вот так любит, прижав нас к себе, «напитываться семейным счастьем».

– Дочь вернулась, – заметил он, услышав возню в коридоре.

– Как ты догадался? – с улыбкой, заглянула я в комнату.

Он ничего не ответил, только поманил меня рукой, приглашая садиться рядом.

Повесив дублёнку в шкаф, я примостилась рядом с отцом. Он меня обнял и спросил:

– Чего так быстро вернулась?

Я, мельком глянув в мамину сторону, рассказала всё как есть.

– Тебе Семён предложил жить вместе? – удивилась мама. – И как всегда я узнаю об этом последней.

От возмущения она даже отстранилась от отца, догадываясь, что он был в курсе происходящего.

– Мы не хотели тебя расстраивать, – ласково возвращая маму на место, ответил папа.

Повозмущавшись немного, моя мама высказалась:

– И что такого, если вы поживёте для начала вместе? Сейчас вся молодёжь так делает.

– Я, не вся молодёжь, а штучный экземпляр, – парировала я, и ведь знала, что не стоит маме всего рассказывать, но вот как-то накипело и навалилось, в итоге выплеснулось.

– Вообще-то, – встрял в нашу перепалку отец, – я ей не разрешаю сожительствовать ни с кем.

Мама глянула на меня и, махнув рукой, закончила наш разговор:

– Папина ты дочь, ну и решайте тогда ваши проблемы сами.

Вот так всегда, почему она никогда не могла меня поддержать и понять. Всё у нас было дома хорошо, мама замечательная хозяйка, а вот чуткости с её стороны в моём направлении, я не ощущала никогда. Помню как в юности, когда я только стала встречаться с Семёном, она всегда смеялась над моими переживаниями и говорила, что я вечно делаю из мухи слона и создаю себе проблемы на ровном месте. А фраза «У тебя такихСёмок будет ещё миллион», вообще была коронной. А я никогда не хотела себе этот миллион, у меня был он – один единственный. Спасал папа, который выслушивал и подсказывал, поддерживал и сопереживал.

Уснуть, в новогоднюю ночь, мне удалось не сразу. Я, в кои-то веки, сподобилась почитать. Правда, чтение, постоянно прерывалось, так как я стойко теряла нить повествования, и начинала думать о наших с Сёмой неурядицах. Хотя конечно все проблемы были только у меня. В итоге, сморило меня под утро.

Мне приснился сон. Я шла по заброшенному городу, где совсем не было людей. Брела по заброшенным улицам, пиная мусор под ногами. Чувство одиночества накрывало меня с головой. Казалось, что я одна на белом свете, и тут нет ни одной живой души. Было страшно и странно. Я побежала, стараясь забыться в движении. И вдруг оказалась на какой-то площади, полной народа, но все говорили на каком-то непонятном мне языке. И в этой толпе иностранцев я почувствовала себя ещё более одинокой, чем в пустующем городе.