Материнская любовь

Проснулась со странным чувством, чего-то непреодолимого и горького. После сна остался осадок, и я ещё долго валялась в постели, не находя сил встать.

Два дня я отсыпалась, а третьего января пошла на работу. Тренировки никто не отменял, хотя самую младшую группу я распустила на каникулы.

С Сёмой мы не виделись с новогодней ночи, общались только по телефону. Собственно он-то порывался ко мне прийти, но я притворялась приболевшей и отнекивалась, как могла.

Отец подвёз меня до работы. Я вошла в спортивную школу, ребят пока не было, за то был слышен бас Виктора Фёдоровича:

– Да я этому остолопу говорил, делай Алинке предложение, он кивал, а сам мамке своей всё рассказал. Какой она хай подняла, к моей жене в магазин прибегала, жаловалась.

– А ваша жена как отреагировала? – это был голос Игоря Ивановича, нашего заместителя директора.

– Да послала она её, дуру ненормальную. Она же и ко мне прибегала, в прошлом году, и вопила: «Виктор Фёдорович, скажите Сёме, пусть он бросит эту Алинку», – голос старшего тренера слышно было очень хорошо. Я покраснела, прекрасно понимая, о чём это он.

Постояв ещё немного в холле, я побрела в свою тренерскую переодеваться, хотелось убежать куда-нибудь подальше и спрятаться ото всех.

Знала я прекрасно, что Сёмина мать меня недолюбливает, и последнее время старалась эту проблему не затрагивать. Да видимо не получится.

Раздался стук в дверь, и раздался голос Семёна:

– Алин, ты переоделась?

– Открыто, – громко сказала я.

– Привет, – на лице моего молодого человека сияла широкая и радостная улыбка.

Я кивнула, и отвернулась, надо было как-то начать разговор, но я не знала как.

– Алин, – протяжно произнёс моё имя Семён. – Мы квартиру смотреть пойдём, или мне одному принимать решение?

– Я не буду с тобой сожительствовать, – ответила я, громко, чётко и не поворачиваясь.

– Что значит сожительствовать? – в голосе парня сквозило удивление.

Я развернулась и посмотрела ему в глаза:

– А то и значит, дорогой, жить с тобой в качестве сожительницы я не намерена.

– Ну, сейчас же все так делают, – начал Семён оправдательным тоном, – да и мама моя…

Закончить фразу я не дала, внутри всё заклокотало от гнева:

– Ах, мама твоя, это твоя самая лучшая советчица, как я посмотрю, в отношении меня. Это тот человек, который меня ненавидит просто за моё существование. Она тебе советчица, ага, поживи с ней сынок, а там посмотрите. А у неё ручки будут развязаны, она на каждом углу растрезвонит, что я такая-сякая шалава, замуж не вышла, но к тебе в кровать прыгнула не мытьём, так катаньем.

Семён недоумённо уставился на меня:

– Ты что такое про мою маму говоришь?

– Правду, – меня трясло. – Это именно правда, про твою маму, которая отворачивает морду, когда мы с тобой идём по улице и не здоровается. И ты прекрасно это знаешь, так как именно ты пытаешься отвлекать меня в этот момент, что бы я её не увидела.

Сёмка опустил взгляд, он то думал, что я ничего не замечаю и как дурочка всему верю. Но я знала, и очень давно, что его мама меня терпеть не может. Но надеялась, всегда надеялась, что мой любимый будет моей защитой и опорой в этом вопросе.

– И кстати, мой папа против сожительства, лет так до тридцати пяти. Можешь быть свободен, – закончила свою гневную тираду я.

Парень вышел, молча и понуро. Мне его в этот момент стало немного жалко, но я взяла себя в руки и не окликнула, хотя очень хотелось.

Немного поразмыслив, я набросала на листике расписание своих занятий и потопала в учебный отдел. Не знаю, слышали ли тут нашу перепалку, но решила сделать вид, что ничего не произошло.

– Игорь Иванович, можно мне полностью переделать расписание?

Заместитель директора утвердительно кивнул и спросил:

– А что случилось?

– Ну, меня ребята просили, вот решила кое-что сдвинуть, что бы им было удобнее заниматься, – на ходу сочиняла я.

Игорь Иванович улыбнулся и молча выдал мне чистый бланк расписания.

Я рассчитала своё рабочее время так, что бы мы с Сёмой вообще не пересекались с тренировками. Отныне никаких совместных занятий. Обидно было до жути, а вот плакать не хотелось совсем. Злость придавала сил.

Абсолютно не представляла себе, куда двигаться дальше, я настолько привыкла к тому, что Сёма – мой и всегда рядом.

Начали подходить мои лыжники, и я отвлеклась от своих личных проблем, полностью погрузившись в работу. Мы с ребятами укатили на озеро, совсем в другую сторону от обычного маршрута.

Чтобы немного угомонить огонь гнева, бушевавший внутри меня, я задала такой темп тренировки, что мои воспитанники еле за мной поспевали. Ребята послабее плелись в хвосте, и к середине пути, уже прилично отстали. Когда я обернулась и увидела позади себя детей, вереница которых растянулась почти на километр, притормозила и поняла, что хватанула лишнего. Оценив ситуацию, и увидав впереди небольшой островок, который у нас назывался «Пятачок», решила сделать там передышку, для моих юных спортсменов, заодно дождаться там отстающих.

Остров был небольшой, в летнее время вся его поверхность представляла собой заболоченную территорию. И только зимой здесь можно было спокойно ходить. Моя ребятня поснимала лыжи и устроила игру в снежки. Я, чтобы не думать о личном, подключилась. Время пролетело незаметно, все мои воспитанники благополучно нас догнали, и успели поиграть со всеми. Привычно навалявшись в снегу, обратно шли спокойным шагом, довольные и весёлые. Я с детьми забыла о своих проблемах, вплоть до того, как зашла в спортивную школу и столкнулась нос к носу с любимым.

Он зыркнул на меня обиженным взглядом, и думаю, моя раскрасневшаяся и улыбающаяся физиономия, радости ему не прибавила. Буркнув мне, что-то похожее на «Пока», очень быстро выскочил из школы. Я решила не расстраиваться по этому поводу, проводила своих спортсменов и переодевшись, ушла домой. По дороге я старалась не думать о произошедшем, понимая, что если дам волю своей обиде, то реветь буду прямо на улице.

ГЛАВА 6. День рождения

Весь январь я работала как заведённая, решив, не давать себе ни минутки остановиться, и задуматься о том, что было в самом начале этого, только наступившего года. Записалась на курсы вождения. Темп моей жизни теперь был таков, что вопрос о машине стал очень актуален.

С Семёном мы виделись всего один раз, на педагогическом совете, но это виделись, можно было не брать в расчёт. Тут были все тренеры нашей школы, о существовании некоторых я, вообще, знала только понаслышке. А так как они не соизволили прийти на самое первое собрание в начале учебного года, то часть нашего тренерского состава, я вообще увидела в этот день впервые. Сидели мы далеко друг от друга и очень внимательно слушали наше начальство.

Я так рьяно начала учить правила дорожного движения, что уже через две недели занятий была впереди всей группы. А что ещё оставалось делать, стоило моим мыслям начать плыть в сторону жалости к себе, по отношению к личной жизни, я бегом хваталась за билеты и учила, учила.… Только бы не думать о том человеке, который не оправдал моих ожиданий. В глубине души я очень надеялась, что Сёма придёт мириться. Не хотелось верить, что он так быстро сдался.

В конце месяца намечался мой день рождения, и хоть он был не юбилейный, родители собирались устроить грандиозный праздник. Ведь это первый день рождения дома, за последние девять лет. До этого я училась в другом городе, а на свой день рождения всегда была насоревнованиях. Так, что и для меня этот праздник был важным и долгожданным.

Мои две закадычные подружки вырвались из рутинных дел больших городов и примчались меня поздравить. Юлька и Настя, с которыми мы дружили класса с пятого. А с Юлей ещё и тренировались вместе, и в студенчестве жили в одной комнате в спортивном общежитии. Настёна учась в школе, тоже бегала на лыжах, но без должного рвения и энтузиазма. Спортивных звёзд с неба не хватала, да и занималась она, в большей степени, с нами за компанию.

– А давайте завтра на лыжах покатаемся, – предложила я моим девчонкам.

Юлька рассмеялась, тряхнув шикарной гривой густых тёмно-каштановых волос:

– Ну, подруга, ты даёшь. Тебе на работе мало лыж?

– А я вот с удовольствием бы покаталась, – подала голос Настя. – Уже года три на них не вставала. Только лыж у меня нет.