Ладлен

День был ярким и чудесным. На улице она увидела как соседка тащит на себе пьяного мужа, кое-как перебиравшего ногами, его лицо было окровавлено. Содрогнувшись от отвращения, Ладлен отвернулась и, с облегчением, подумала: как хорошо, что Майкл не пьет. Правда, он малость занудный и отчего-то помешан на ее весе – ну и пусть, это вполне можно пережить. Она торопливо шагала по аллее в сторону остановки, солнечные зайчики играли в прятки среди листвы. Постепенно шаг ее замедлялся, плечи опускались, спина ссутулилась. Ладлен панически огляделась и увидела вдали двух женщин – одна из них была с коляской. Она неуверенно обхватила себя руками за плечи и начала тихо паниковать. Смешанное чувство вины, ужаса и гадливости захватило ее, как всегда, внезапно. Ладлен прижала руки к себе, пытаясь прикрыть ими живот и грудь: ей казалось, что все вокруг смотрят на нее и с отвращением отворачиваются.

– Ой-ёй-ёй, – жалобно протянула она низким гудящим голосом, – кажется я неправильно оделась. Нет, точно неправильно. Эта одежда не подходит.

– Брось ты это, – немедленно переключилась она на ломкий фальцет, – да что с тобой? Это все Майкл виноват. Если бы он столько времени не твердил тебе всякие гадости о твоем теле – ты бы и не подумала об этом.

– Может все-таки вернемся? – Спросила саму себя Ладлен мягким приятным контральто.

– Простите, вам плохо? – Кто-то тронул ее за плечо. Ладлен лишь чуть повернула голову, еще теснее стискивая свое некрасивое тело руками. Какая-то невысокая женщина. Худенькая, скорбно подумала она и замотала головой.

– С вами точно все в порядке? Я медсестра и могу вам помочь.

– Нет-нет-нет, – ответила ей Ладлен, раздраженным почти рычанием и опустила голову на грудь, волосы растрепались и упали ей на лицо.

Невысокая женщина встала перед ней и двумя руками приподняла крупное лицо Ладлен, чтобы взглянуть на нее.

– Давайте я вас хоть домой отведу, что ли? – Предложила она. Все еще стискивая себя руками и горбясь, Ладлен позволила развернуть себя в сторону дома. Затем высоким голосом пожаловалась:

– А ведь все начиналось так хорошо. Мы собирались прокатиться по городу.

– Да? И что случилось? – Спросила ее женщина, крепко держа Ладлен за локоть.

– Не знаю … наверное, Майкл прав – с нами … со мной действительно что-то не так, – пробормотала она, постоянно меняя голос. Женщина ничего не ответила, лишь настойчиво направляла ее по аллее.

– Ладлен? Что-то случилось? Что такое? – Голос мужа заставил ее оцепенеть и запутаться в собственных ногах. Она рухнула на колени, увлекая за собой помощницу. Крепкие руки мужа подхватили ее и поставили на ноги. Затем стряхнули волосы с ее лица двумя быстрыми небрежными движениями.

– Спасибо, дальше мы сами, – холодно поблагодарил он незнакомку и та, кивнув, немедленно направилась по своим делам.

– Ты снова меня позоришь? – Зашипел он, встряхивая свою жену за плечи. Ладлен заплакала в голос, и Майкл принялся нервно озираться, затем развернул ее к дому и крепко пихнул в плечо. – Нет, это точно ненормально. Да на нас же все смотрят! Это ужас, Ладлен, теперь все только и будут говорить о толстухе, которая ревела как корова. К тому же, чуть не упала на ровном месте. Ты что – пьяна?

Он остановился и грубо дернул ее, поставив перед собой, затем критически оглядел.

– Мда. И эту женщину я выбрал себе в жены. На кого ты похожа? Ты же натуральное чучело – что это еще за футболка? Чтобы я такого больше не видел!

– Это ганс … ганс энд …, – всхлипывала она, но Майкл не дал ей договорить и снова повлек ее в сторону подъезда, с такой силой схватив за руку, что его пальцы побелели.

Дома он прежде всего тщательно запер дверь – никому не нужно знать, что тут у них происходит. Затем скрестил руки на груди и хмуро спросил:

– Ну и как это понимать?

Ладлен продолжала всхлипывать, непрерывно размазывая слезы по лицу.

– Я тебя спрашиваю! – Сорвался он на крик. – Как это понимать, Ладлен? Куда это ты собралась, да еще и так вырядилась, а? Ты что – любовничка себе завела, какого-нибудь поклонника громадных баб? Ты поди еще и позировала ему? Он тебя фотографировал голой, Ладлен? Боже, если это где-нибудь всплывет – плакала моя репутация!

Майкл схватился за голову и принялся ходить взад-вперед по коридору, совершенно не обращая внимания на свою жену, которая прижалась спиной к стене и прерывисто всхлипывала.

– Мы … мы … мы…, – пыталась она что-то объяснить, – мы хотели …

Майкл с размаху залепил ей оглушающую пощечину и приблизил свое лицо так, что Ладлен ощущала его дыхание:

– Сколько! Раз! Я! Тебе! Говорил! Еще раз услышу слово «мы» – и ты у меня получишь!

Последнюю фразу он истерически проорал ей в лицо и отвернулся, озабоченно потирая руки. Надо что-то делать. Эта психичка точно опозорит его. Наверное, придется запирать ее дома и уносить с собой ключи. Пожалуй, еду он тоже унесет – пусть заодно и похудеет. Что-то можно поставить в гараже в старый холодильник.

Неожиданно Майкл развернулся к Ладлен и безо всякого предупреждения, что есть силы, ударил ее кулаком в живот. Ладлен широко распахнула рот, но не издала ни звука. Затем сползла по стене на пол и медленно завалилась набок, обхватив себя поперек живота руками. Майкл совершенно остервенел, глядя на это – она еще и театральные сцены закатывает! Он с ненавистью пнул ее в живот. Женщина обмякла со странным, свистящим выдохом, потеряв сознание. Футболка вдруг странно встопорщилась с одной стороны. Майкл не заметил этого. Он сунул руку в пиджак висящий в шкафу, и вытащил оттуда забытый телефон. Развернулся, не глядя на жену, хлопнула дверь, зловеще проскрежетал замок. Ладлен осталась одна.

– Эй, все нормально? Как мы?

– Ооох, больно-то как! Наверное, так можно и умереть.

– …

– Третий, ответь нам. Что с тобой? Третий???

Ладлен с трудом встала, опираясь о стену двумя руками, затем вперевалку добралась до дивана, оставляя на стене следы от влажных ладоней. Сидя на диване, она принялась ощупывать себя, засунув руку под футболку.

– Мы в порядке? – Спросила она тонким ломким голосом. Затем с сомнением покачала головой. – Вряд ли. Третий почему-то молчит. – Сообщила она себе низким грубым тоном. – Надо его как-то расшевелить.

Ладлен принялась снимать футболку, запутавшись и разорвав ее. Все равно. Майклу она не нравится, и он не разрешит ее иметь – просто выкинет, как он уже делал не раз. Затем она положила ладони на покрытый буграми живот и принялась осторожно надавливать в разных местах.

– Что же это? – Жалобно спросила она высоким голосом. – Как же так? Нас должно быть трое – нас всегда было трое …

Она неуклюже встала и направилась на кухню. Долго перебирала ножи, пытаясь найти среди них самый острый. Затем сделала осторожный надрез с правой стороны живота и засунула внутрь себя руку. Живот задвигался как самостоятельное живое существо, выгибаясь и проваливаясь то тут, то там, вспучиваясь от ее руки. Затем Ладлен напряженно замерла со стеклянным взглядом. Живот снова вспучился и опал – она вытащила окровавленный кулак и долго не решалась разжать его. Она простояла так, наверное, с час, не шевелясь, не разговаривая сама с собой, держа перед собой руку, из которой на пол медленно капала кровь. Где-то грубым голосом захохотала женщина и Ладлен вздрогнула, словно очнулась. Затем бесконечно медленным, нежным движением опустила взгляд на свою руку – разжала ее. Всхлипнула. Вскинула голову к потолку и пронзительно закричала. Между ее пальцами вяло свисали тонкие жилистые конечности, которых было гораздо больше, чем пальцев. Крупная вытянутая голова с неровным лбом. Тельце, похожее на большую картофелину. Ладлен выла, ударяясь затылком о кухонный шкафчик. Затем медленно опустилась на пол, нежно прижимая странное тельце к своей массивной груди. Долго всхлипывала, судорожно подергивая плечами. Слезы текли по ее лицу и рукам, смешиваясь с красной кровью – ее собственной и фиолетовой кровью существа.

– Нас всегда, всегда было трое, – сквозь слезы словно бы объясняла кому-то Ладлен, – всегда было трое. Нас должно быть трое. Мы по-другому не живем и не можем … Он умер, нас теперь не трое … Это Майкл убил его – Майкл убил Третьего. Мы не можем быть вдвоем, так изначала времен не было никогда. Только трое, только все вместе!

Она продолжала бормотать что-то невнятное, однако слезы уже прошли. Ладлен сидела на полу кухни, полураздетая и вся перепачканная, держа на руке тело неведомого существа. Где-то надрывно рыдал младенец. Она наконец огляделась – время уже подошло к вечеру, как это могло произойти так быстро? Нужно что-то делать – Майкл скоро вернется. Вспомнив о нем, Ладлен снова перевела взгляд на свою руку и нежно коснулась Третьего кончиками пальцев.

– Прощай, Третий.

– Прощай!

– Ты был с нами с самого начала …

– Да! И мы тебя не забудем … никогда … но нас снова должно стать трое. Иначе … так должно быть, потому что по-другому никогда не было. И не должно быть. Вместе. От появления и до конца.

Она схватилась свободной рукой за стол и рывком поднялась на ноги.

– Однако же нужно тебя и достойно похоронить, – пробурчала она и осторожно положила странное, ни на что не похожее существо, в раковину. – Прощай, Третий.

И Ладлен включила воду. Тельце побледнело, съежилось и начало распадаться мелкими хлопьями, которые быстро таяли в холодной воде. Всхлипнув в последний раз, она принялась за уборку.

Трое. Всегда трое. Только так и не иначе – другой жизни нет и не может быть. Эти мысли бесконечно кружили в ее голове, словно карусель. Трое. Нам нужен кто-то еще. Резко защелкал ключ в замочной скважине.

– Милая, а вот и я! – Голос Майкла. Он чем-то там шуршит в прихожей. – Возьмешь у меня букет? Прости, что я тебя ударил …

Внезапно он замолчал, увидев бледную и непохожую на себя жену – она стояла в дверях общей комнаты. Снова надела на себя дурацкую футболку, отметил про себя Майкл, но решил ничего ей пока не говорить. Он скривил лицо в приветливой улыбке и просительным жестом протянул пышный букет:

– Возьмешь?