Книга жизни. Письмо в будущее

Кирюха тебя в КПЗ задрочит. Ты покойник. Сам в петлю полезешь!

– Ну, что? Надо вести их. Тащите их в машину.

– Мне надо одеться. Снимите наручники.

– Какой на хрен одеться. Тебе одежда ни к чему. Сейчас к девкам тебя закинем.

– Собаки! Суки! Твари поганые! Дайте одеться! Сними наручники иуда!

– Тащите его. Что стоим, я не понял?

– Так нельзя. Надо дать ему одеться. Там холодно.

– Давай тогда по быстрому. Смотри за ним. – Среди всех козлят нашелся один майор, который было видно, что не совсем козел. Он приказал молодому сержанту присмотреть за мной пока я одеваюсь. Он снял с меня наручники. У этого сержанта глаза бегали от непонимания. Он чувствовал себя скотиной.

– Ты видишь, что вы наделали? Как можешь ты носить эту форму? Снимай ее и кинь в костер. Не позорь. Беги с мусорной пока еще человек. Так жить нельзя. – Парень опустил глаза.

– Я не виноват. Я сам уже ничего не понимаю. Как так может? Одевайся быстрее. А-то и мне попадет.

– Но если ты – человек… тогда, дай хоть, ты мне свои документы. Ну, назови себя. Чего ты боишься?

– Э. Ты меня тут не грузи. Тебе же сказали, что документы мы не показываем в таких случаях.

– А. Ты тоже пропал парень. Вы все пропали.

Обуваясь в прихожей. Наручники снова одели.

С нас побои снимать будут? – Меня не слышат. – Нас повезут в больницу? Я спрашиваю вас твари глухие! С нас побои снимать будут?! Нас повезут в больницу?!

– Ты добазаришься. Будет тебе больница. Сейчас, все тебе будет.

Мы вышли с подъезда. Во дворе стояли четыре милицейских уазика и одна скорая помощь.

– Понятно. Эти три машины мы сами лично навели на себя. А я – то думал,… почему удары не слабеют, а наоборот усиливаются?

Проезжая в милицейском уазике мимо морга офицер омоновец мне говорил…

– Смотри туда. Таких как ты пацан, мы многих перещелкали. Тебе сегодня очень повезло. Второй раз, можно сказать родился. Могли бы тебя вести не мы, а та медпомощь, и не в клоповник. И не надейся. Там тебе лучше не станет. Это только начало.

– Неужели все так плохо? – Думал я, про себя смотря на водилу. Захотелось бить его ногами и в суматохе бежать и бежать.

– Но, куда? Город маленький. Некуда бежать. Меня всюду найдут, и потом не будет оправдания. Мне можно доказать свою правоту. Улики есть. Пуля. Она должна быть в квартире. И все, что они натворили… улики прочные. Надо только дожить до понедельника. – Звонок домой не разрешили.

В милиции гор отдел на часах было 45 минут первого часа ночи. В дежурной части все скучковались вокруг меня как в механке смеются, как лошади и снимают приколы. Были две красивых на внешность женщины тоже в милицейской форме. Так они были намного ужаснее в своих кровавых фантазиях.

У меня забрали ремень и шнурки. Почему-то они думают, что делают мне этим одолжение. Я не собираюсь вешаться. Они уже все сами придумали. Все лица как один. Глаза. У них так всегда. Под маской прячутся шакалы.

Я стоял молча и вот-вот думаю, сейчас… – Вот этого, самого главного в дежурке, самого безсовестного…. Я умру, но сделаю его. Пусть им станет тошно. – Слезы не текли, комок в горле был, такой, что думал —лопнет.

В этот момент кто-то вовремя решил, что мне было бы лучше побыть наедине с собой за решеткой.

Клопов пока не было. Поздней набежали. Видел прокурора, который бегал веселый, со второго этажа на первый в дежурку хвастаясь. Прыгая чуть ли не до потолка. Как будто бы он Джина за бороду взял.

– Есть! Поймал. Теперь он от меня никуда не денется! – Гладя свою козлячую бородку. —

По их разговору, что Джин тот предприниматель, которого он уже два года вылавливает, но мужик по документам, чистый. Соблюдает закон. Прокурор – то лучше знает, кокой закон поинтересней будет. Сколько денег должно быть у предпринимателя своих, и конечно же, самое главное, сколько денег из этой суммы его.

Пришли еще люди. Ходили, смотрели. Смеялись с меня. Кто-то тоже смеялся, но потом приходил в себя и на мгновение серьезно думал.

– Ты похож на Колю с будущего. С фильма «Гостья из Будущего»

Один парень. Можно сказать, я после понял. В народе говорят – техушник. По граждански одет – оперупалнамоченный, спросил меня.

– Откуда ты – чудо?

– С Недеждинского.

– И что, у вас там, в Надеждинском – все так, вот с молотком на вооруженного милиционера?

– У нас там все в порядке. И милиции почти нет. И двери на крючке не держим.

– Ты кто по национальности?

– Русский.

– Какой же ты Русский? Ты – чурка.

– Мой дядя в войну против фашистов бился. Генерал —лейтинантом был. И оборонял Ленинград. После маршалом стал.

– И, кто же он?

– Говоров. – Я не стал за себя ему ничего говорить. Но про себя в дальнейшем разобрал вопрос.

– По национальности? Что мне разорваться, что ли? Что имя мое – Итальянское, фамилия -Арийская. Родился я в Еврейской области, в Надеждинском селе.

Своего деда генерала Говорова, имя забыл, но брат его Афанасий отец моей бабушке, а Маршал Говоров кровный дядя моей бабушки Варвары. Значит я -внучатый племянник. И дет Нашир под Ленинградом тяжелое ранение получил. Если посмотреть по ветке фамилии Файзрахманов, там тоже все в порядке. Мой прадед и, прапрадед были – Мулла. По ветке Гельман, можно сказать, что я Немец, так, как я, мама, дед, и дальше родились блондинами. После восьми лет мой волос постепенно темнел. Бабушка по материнской линии Сергиенко. Дед Виктор говорит, что ему, говорил его дед о том, что нельзя копаться в прошлом Гельманов. Правда, скрыта. Родимое пятно на бедре в виде ракушки, говорит о том, что в крови есть предки чернокожие. Если бы фашисты выиграли бы эту войну – то меня бы зарезали в первую же минуту света, в моей жизни. Вся та ненависть к фашизму крошка если сравнивать – то ради чего мы выжили в той войне, и с тем, что в итоге происходит. Все перевернулось в моей голове.

– Война еще не кончилась?

Пока я думал на часах уже было за два часа ночи. В дежурной осталось только двое. И я тут третий. Они думают, что я их не слышу.

– Я не могу понять. Как – Кирилл не увернулся? Ты бы видел, что он с ним сделал. Ужас!

– Может, давай хлопнем его при попытки к бегству?

– Как, так – просто?

– А, что? Вон там за двор выведем и отпустим.