Книга жизни. Письмо в будущее

В понедельник Жени – общаковцу я ответил…

– Нет, Женя. Я не хочу быть таким, как – вы. У вас, похоже, там тоже многие врут. Тут я уже не стал продолжать.

– Привет – Эйнштейн. Ну как дела?

– Да все нормально. Как всегда.

– Вчера. Сказал. Один чудак. Что вечности мол – нет. Ты вечный двигатель собрал?

– Да, нет братан, бухаю. Иду не лево спотыкаюсь. Направо падаю всегда.

Наутро просыпаюсь и снова я пытаюсь. Пройти прямей свой путь просторный. И натыкаюсь на вопрос. Я, что свободный? И выхода другого нет, как вечный двигатель собрать. Над этим я работаю и часто выпиваю. Теряя память под луной, я часто разбиваюсь. Сегодня палец мне сломали. Что поломают завтра, я не знаю. Сейчас обед и мы хороним парня. Его три дня назад машиной сбило.

– Свобода в выборе твоем. Чтоб сколько б ты не умер, чтоб снова смог родиться. Наука брат поможет. И двигатель спасет. Один я не справляюсь. И времени в обрез. В поту я просыпаюсь и снова осаждаюсь.

Все бьет и бьет по голове отчет. А ты спросил… «Ну как дела?».

Твой брат вчера попался в клетку. Он тоже ничего не понял. Ведь мы не правильно живем.

В училище с общением проблем не было. Было три случая, когда меня все же разводили. (Кто вообще придумал эту чушь?) Как подаяние, я давал два рубля. Было три – на проезд. Рубль я всегда оставлял себе. На тот мрак больше двух не дают. Видите ли, там нужнее будет. – Святое брат, святое.

Я эту мысль сразу понял.

– Ну, что? Драться по очереди будем, или вы сразу все втроем кинетесь?

Было дело парню с группы куртку дал до завтра, но она там задержалась на три дня. Пацан вовремя сообразил, как ему культурно отъехать от предъявы. При таких вещах кровь закипает в жилах. Это было до этого дня. Но с этого я в группе был среди тех кто, в общем, составляет мозговой центр всего нашего коллектива.

Получилась хорошая, дружная группа. Конечно же, не обошлось и без кадров. Где по всеобщему принципу было собрано много интересных индивидуумов как в частности – Карпенко. Этого человека не трудно представить в образе. Рассеянный тип. Но прикольный как раз вот именно этим.

– Какая разница – большая разница? – Это был его коронный вопрос, после которого, он почему-то перестал учиться. А было так весело.

У нашего мастера, то есть у его жены умер брат. Мастак пришел к нам в кабинет объяснил всем ситуацию, что его не будет и, чтобы мы не подвели в такой момент.

– Не сорвите ребята уроки, я вас прошу. – Если бы он этого не говорил я бы уроки не сорвал.

Я натыкал при всей группе спички в замок кабинета. Учитель не смог открыть. Конечно же, у меня бы это не получилось, если бы мне не помогали два парня, которые уверенны в том, что это все придумали и затеяли именно они. Поэтому им пришлось припугнуть всю группу о том, что… если, кто проговорится о содеянном и останется в училище, тот получит по башке. И пусть нас выгонят с фазанки. С училище выгнали только Женю. Женю выгнали из-за меня. Хотя я уверен его могли выгнать и после. Он уже успел, не понравится многим учителям. Парень лидер по натуре. Уже был чемпионом Украины среди юниоров по поднятию веса. Он не мычит. Если сказал, то сделал. Язык подвешен. Все, что хочешь обоснует. А, учитель-носорог, шнягу толкнул, его попутал бес.

То, что меня не вбагрят одногруппники, был уверен. Я со всеми ладил. Все очень просто. Любая остроумная реплика или шутка исходила от меня. Ни кто не станет угнетать, человека дающего задор и юмор в жизни общей. Тем более что в группе я был отличником. В моей школе у меня списывали только брат и друг. Здесь же у меня списывает не меньше пяти человек. В других ячейках класса, тоже есть стремила к науке, так, что не только у меня списывали.

Мне запомнился диктант по Русскому языку. Получил четыре. (В нашей школе я всегда получал двойки. Наталья Васильевна мне говорила, чтобы я не думал об ошибках, а просто писал. Потому, что ошибки были лишь только в тех словах, о которых я долго думал. Бывало по шесть раз исправлял).

Я подумал о будущем и закрепил специально для себя разработанный план по подъему авторитета в группе. Избил при всех группах одного пацана, просто так (вам так показалось.) Я выбрал не хилого парня для того, что бы все не думали, что это мною придумано. Это они думают, что я слабее, чем выгляжу. Главное скорость, концентрация, ловкость, не осязаемая защита и любой бык свалится. Не свалится, значит, выносливости не хватило. Я сделал это так, что парень подумал, что виноват он. После в втихушку он принес мне свои извинения. Он осознал свой косяк. Парень – нормальный, я – тем более. Что бы все видели и не забывали это. Возьму и растерзаю. Больше уважать начинают. Я – то был прав. Они же это видели. Конечно же, я бы мог выбрать человека, который бы смог мне дать сдачи, но это уже было бы глупо.

Урок истории вела молодая, красивая учительница Ирина Васильевна. Она умела рассказать. Я не всегда ее слушал.

Мой близкий друг с деревни Олег учился в Хабаровском речном училище №5 на первом курсе – моторист или механик речного судна. Что-то не очень горело мое желание быть всю жизнь сварщиком. Для себя можно познать этот предмет в деревенских условиях. Поэтому я забрал свои документы с нашего города и перевелся в Хабаровск, в группу моего ближайшего другана. Когда я забирал документы в кабинет к директору забежала Ирина Васильевна, заплаканная. В истерики.

– Все! Я больше так не могу. Этот – Гальян. Он меня достал. Что за человек такой? Я тоже забираю свои документы. – Все учителя, что там были и занимались мной стали успокаивать ее. Мне тоже захотелось ее успокоить и пожалеть. Даже более чем… Зачем же забирать свои документы?

– Тогда выгоняйте его.

– Ну, ты же знаешь, что он – сирота. Его выгонять некуда.

Поступал в Хабаровское училище две недели. Прошел медосмотр. Мастер не стала торопиться брать меня в свою группу. Сперва, хотела познакомиться с моими родителями. Я пытался ей объяснить, что мои родители не шибко-то поддерживали мой выбор. С Олегом в общежитии мы нашли мне подходящего отца. Нужно было прийти с ним в понедельник.

Была пятница. Олег предложил поехать с ним в поселок Николаевка к его бабушке в гости. Подъезжая к поселку, друг в шутку предложил продолжить наш путь до

Биробиджана. (Этого не следовало делать. А может быть, так должно было случиться.)

Приехали в Биробиджан. Двое суток мы прошатались по знакомым с Сопки. Воскресенье 1 декабря нам нужно было вернуться в Хабару. Мы думали поехать утром на нашей местной электрички. Могли проехать зайцем.

– Какая разница, на каком поезде ехать? Поедим вечером на Ленинском.

На Ленинский поезд мы сели с разрешением шефа – капитана поезда. Проехать смогли на нем в долг только лишь 60 километров до станции. Ин. Хорошо, что. Через десять минут с Хабаровска объявили наш местный поезд, так бы замерзли. Одеты мы были простенько по осени. В тот вечер наступила резко зима (-32 градуса). Промерзли мы до самого мозга костей. Зуб на зуб не попадали. Кондуктор по нашему виду определил, что денег у нас нет.

Два парня и дедушка с нами были по соседству, выпивали спиртное. У меня была пачка примы. Парни предложили нам согреться алкоголем. Мы не стали отказываться. Пили мы технический спирт. Закуски не было. Я пошел и взял у проводницы кружку и набрал воды. Она не спросила за проезд.

– Не забудь вернуть кружку!

– Хорошо.

Со спиртным я переборщил. Помню, как ребята говорили.

– Да, какая кружка. Забудь о ней.

– Нет. Я сказал, верну, значит – верну.

Я вышел не с той стороны поезда и пошел сам не знаю куда. Память дальше идет с перерывами.

Я в милицейском уазике. Двери открываются и ко мне в это маленькое пространство милиция пытается запихать, какого – то мужика. Я смеюсь. Мужик бьет им по морде. Они его травят газом, но на него он не действует. Они бьют его дубинками, но мужик и это выдерживает. Тогда они вытаскивают и отпускают меня и толпой загоняют его как в консервную банку. В другие двери в салон запихивают тех двух моих попутчиков. Олега с ними нет.

– Саня! Братан, где Олег?

– Не знаю. Подожди нас в Мутном глазе (бар), нас сейчас отпустят.

В баре никого не было, кроме двух толстых женщин и одного мужчины. Они сидели за столиком пили холодное пиво. На столе было много закуски.

Я прислушался, о чем они говорят.

– Как они достали – эти бродяги! – Сказал мужик.

– А, я их жалею. Ну не могу я пройти мимо таких людей.

– Зачем? Мне, кажется, что проще их всех собрать и расстрелять. Все ровно с них толку не будет.

– Как так можно? Они же дети.

– Уроды. Отбросы. Они далеко не дети.