Книга жизни. Письмо в будущее

– На фиг, это не надо. Кирилл сам потом придумает, что ни будь. Это его проблема. Как деда привезли я не видел. В три часа, меня повезли в психушку на осмотр к врачам на освидетельствование моего состояния. Милиционер прямо так из кожи лез, хотелось ему, что бы я был выпивший или укуренный. Облом. Его ухмылка слезла с рожи. Я оказался полностью, вменяемый. Вот только с врачом был разговор.

Женщина. Сразу видно добрая, но подневольная. Она не может мне ничем помочь. И все же честно написала. Спасибо ей за это.

– Сестра? Скажите. Что со мной? Я ничего не боюсь. Я спокоен. Но мое сердце так сильно стучит, что, кажется, что сейчас взорвется. Оно вырывается из груди. У меня такого никогда не было, даже когда я дрался. Это началось сейчас. – Медсестра ответила. – Это нормально. У тебя до сих пор еще не прошел шок. Слишком много адреналина в крови.

– Вы считаете, что это нормально? А с вами – то… с вами-то все нормально?

Вернулись в клоповник. Там тоже всех ехидин ожидал большой облом.

После разговора со следователем и его якобы справедливого помощника пришли к выводу, что никакой стрельбы и серьезного происшествия не было.

Якобы была небольшая потасовка и обоюдная сора, драка. Ничего страшного. После добрый следователь отвез меня, деда и одну девушку 20 лет, приблизительно. Она очень устала. Этот капкан, в который она попала. Которая, я понял, убила ножом своего мужа в ванной. Он был намного старше ее. Хотел изнасиловать).

У деда на лбу насчитали три обоюдных разреза от молотка. У меня был небольшой синячек под глазом. Про то, что он ударил меня молотком я почему – то забыл. Потому, что я не чувствовал боли. За всю драку он ударил лишь однажды. А если бы я думал бы только за себя – то суеты насчет молотка бы не было. В руках моих сперва топорик был. Повезло не только нам с дедом. И тем парням тоже был подарен шанс. И дед успел подумать, когда топорик под диван забросил в момент нападения на него. Я мог найти топорик. Но он не попался на мои глаза второй раз. Этот шанс есть. Я его, и тот боевик увидел эту суть. Я уверен. По прошествии, лет он понимает это лучше, чем тогда.

В шесть утра нас с дедом отпустили. Вести нас не стали. У них были не лица, а морды. Я понимал, что это может быть самое громкое дело в нашем городе, которое показывает реальную картину мира, я даже не знаю, как это можно назвать. Жизнь, или сплошной облом. Тупость? Глюк? Стоит ли жить в таком мире, где человек не ЧЕЛОВЕК, а – гнида, клоп, или животное под маской – Суть?

До этого момента я думал о людях и знал, что…., но теперь я знаю то, что, я совсем ничего не знаю о жизни, и какая она должна быть. За меня все решают, вот такие люди.

Двери в квартиру нараспашку. Это не дверь, а что-то похожее на нее. В квартире бардак. Телевизор со стеклами на полу. На стенах и в некоторых местах струи крови присохшей. Кровавых ковриков, подушки, простыни: все – это было похищено. А итак же молоток, топорик, гильза от пули.

– Надо найти пулю. Мы в момент выстрела стояли вот так. Значит, пуля прошла в двери шифоньера. – Пулевое отверстие в бетонной стене на уровне солнечного сплетения. Пуля прошла между нами и попала в бетонную стену пролетев примерно в пяти сантиметрах от моего деда. Пули конечно тоже не было.

– Как я смогу доказать свою правоту?

Дед посмотрел на эту картину, и пошел на кухню проверить ту начатую им днем бутылку водки. Дед не стал пить. Он выпил всего рюмочку. Он был в ту ночь абсолютно трезвый. К его удивлению он думал, что его черпак тоже украли.

– Бутылку не нашли. Вот бандиты. Не так, так по-другому они,… но все же сделали свое воровское дело. Где теперь коврик, телевизор, молоток, который я, будучи токарем для себя тридцать лет тому назад лично сделал. Сынок. Фронтовик. Давай выпьем с тобой.

Этой ночью ты принял бой. Все живы. За это надо выпить. – Я пить не стал.

Держа в руках гнутый на 90 градусов вырванный дверной замок, я вспомнил об училище. Учитель предмета Право, нам как, рас рассказывала о подобных сюжетах связанных, о неправомерном исполнении служебных обязанностей со стороны Закона. Превышение служебных полномочий.

В субботнее дни училище проходит практика. Городские должны быть там, обязательно учиться сварному делу. Это мне можно в субботу не приходить, так как на выходные мне, допустим надо быть в деревне. Проще сказать, что у меня есть такое право, и сварочный аппарат тоже. Практики дома хватит.

Я не стал звонить в деревню. У нас там телефона пока еще не было. Родители все ровно в понедельник приедут сами.

– Все дела нужно делать прямо сейчас.

В девять часов утра я пришел в мастерскую. Наш мастер Александр Николаевич, он не поверил мне.

– Ты, что Рафаэль? Такого быть не может. Тебя бы не отпустили.

Учитель по Праву не стала меня слушать. Она крутила носом.

Нашлись люди, которые меня выслушали и поняли. Я понял, что они тоже попадали в такие ситуации и видят тоже самое. Ну, хотя бы приблизительно. Туманно. С одной стороны. Трудные подростки. Общаковцы. Парни с моей группы подтянули меня на квартал.

– Да. Вот ты тоже понял, в чем тут дело. Ты знаешь, кто я такой?

– Братва? Люди заодно?

– Я считаюсь в общаке – шпанюк. Общак это общество с криминальным уклоном. Мы идем на квартал Осенняя. Мы шли украдкой, как будто мы шпионы. Он авторитетный парень воровского мира. На него идет охота. Поэтому ему необходимо всякий раз проделывать новый путь и не повторятся в своем маршруте. Женя – Рыжий. Казалось, что за каждым домом может на крыше сидеть снайпер и целится в него. Или еще хуже. Не дай бог, что бы его сфотографировали. – В этом деле Рафаэль надо соблюдать конспирацию. Нельзя, что бы кто ни будь, знал, что мы солдаты невидимого фронта. В каждом микрорайоне есть свои точки. Базы, где прикуп все на котел и общаковскую кассу. Половина с прикупа, который ты сделал твое.

– Цель. Смысл этого сообщества в чем? Борьба с бесприделлом туда входит?

– Конечно. Это основная задача этого сообщества. Нас, если посчитать в этом маленьком городке только нашего возраста можно собрать в один день 2000 человек. Должен быть порядок, ответственность и соблюдение воровских понятий. Это святое. Надо помочь людям, которые попали в такую же ситуацию не за, что в тюрьму. Во благо дальнейшей здравой жизни на земле. С гадами, надо бороться. Где поймал, там его и нахлобучил. Тем самым очистим мир от грязи. Одному не выжить в этом мире. Одному он не нужен. Надо собираться в группы. Вместе собравшись можно сделать все. – Мы пришли на Осеннюю. Походили по его знакомым. Он прикалывал их за мою сегодняшнюю ночь.

– Что это у тебя на голове?

– Где?

– Подожди, я посмотрю. Это присохшая кровь. – Я забыл об ударе, о молоток. Я думал, что с головой все в порядке. Но на ней был глубокий разрез в пару сантиметров.

– А, что же тогда с его головой? Да, менты говорили, что его в госпиталь отправили на лечение.

– Прикинь, за деда опера поломал. Такого еще не было.

– Так они меня сами Молотобойцем окрестили.

Меня хотели приобщить к общему. Я не стал сразу соглашаться на мутное дело.

Я сказал, что подумаю над этим и в понедельник дам ответ.

Вернулся я обратно к деду на квартиру около 12 часов дня. Я позвонил своему другу Пинчаку Сергею, чтобы он позвал моего брата к трубочке. Брату и за тем матери я объяснил суть дела и в воскресенье рано утром они уже были в городе. Прихватив с собой видеокамеру и нейтрального человека. Мы не стали ждать, когда меня посадят в тюрьму и провели свое независимое внутреннее расследование.

Оказалось, что милиция весь подъезд так перепугала, что они все разом память потеряли. Но все же из всех квартир нашлась честная. Хотя я даже не рассчитывал на них. (В этой квартире жили три сестры. Я с восьми лет их знаю. Они били меня по лицу, а я говорил, что мне не больно. Они рвали мои волосы, но я и здесь не подал вида. Моя сестра говорила, что я дурак. Надо было побить их. А я отвечал. Ты не понимаешь, сестренка. Они проиграли. Ты посмотри, какая у них жажда причинить, кому ни будь боль. А со мной это не выходит. Девочки думали, что если мы с деревни, значит мы дураки. Они оплевывали нам двери. Я заставлял их смывать, но они прятались за свою старшую сестру.

– Я хоть из деревни, но вашу дверь, не оплевываю. Я не дурак.)

Девчонки подросли. Преобразились. Одна девушка сказала, как все было.

Милицию вызвала женщина с пятого этажа. Ее муж кинулся на нее с ножом. Он не ударил ее, а просто напугал и ушел из дома. Он уехал на дачу. Его жена подумала, что он выпивает с дедушкой, и вызвала криминальный отдел милиции и заявила о покушении на ее жизнь. Милиция не стала разбираться в подробностях, и сразу же начали выбивать дверь. Они думали, что двери сразу вылетят. Получат премию за успешную ликвидацию особо опасного преступника. Двери выбить не смогли. Нашелся верхолаз, который решил отличиться. Он думал, что нахлобучит упитых бичей (как описала им тетя с пятого этажа) и все вершки его. Хотели газом травануть, но у самих масок нет. Они долго били двери. И соседи помогали. Как минимум с трех квартир с нашего подъезда проявляли свою сноровку. Двери толкало, человек пятнадцать. Стать на площадке не куда было. Они сами все хирели от такой брони. Потом стрелять начали. Скорая приехала. Милиционер весь в крови был. Парень кричал, что с дедушкой живет. Машин понаехало.

Я соседей не слышал и в окно смотреть времени у меня не было. Да и вообще я не думал, что это милиция. Я знал, что это бандиты. Если бы приехала милиция, то удары должны были бы прекратиться. И тем более звонили же по телефону три раз. Адрес и все остальное они знают. Неужели нельзя было сказать в трубочке деду, что это сама милиция беспредельничает?

Отец снял все это на видео пленку и отправил в прокуратуру на расследование. Хотя бы пусть двери восстановят. Не просят извинений.

Дело стало в тупик. Там прямо сказали. Могут голову оторвать. Здесь даже Москва не поможет. Отец написал в газету статью под названием « По чьей наводке брали хату?», но эту статью не пропустили. Шолохова работающая, (как она до этого считала) в независимой и свободной газете, вскоре поменяло свое мировоззрение и уволилась с газеты. Потом смирилась и устроилась в газету уже с другим названием. Муж той женщины с пятого этажа развелся с женой и куда-то уехал. Милиционер не выдержал насмешек получил строгий выговор. Уволился и уехал подальше с Росси в государство Израиль. Человек, державший меня за шею стал начальником криминальной милиции города Биробиджана и ЕАО. Тоже Татарин.

Воскресенье я приехал в Надеждинкое и пошел с парнями на дискотеку. Танцевать желание не было. Я много думал обо всем, что случилось.

– Этот голос, кого-то «Не вздумай! Держись! Есть еще шанс!». Выстрел. Парни успевшие уехать. Кровь. Запах смоли. Запах смерти.

Паша внезапно решил уехать в Сибирь к родственникам.

– Братело не грузись. Все живы, здоровы. Чего еще надо? Все хорошо. Давай плясать. Я через неделю уезжаю навсегда. Давай запомним этот вечер! – Мы стали танцевать, веселиться.

Вышли за клуб. Там парни химку курили. У одного парня брат в милиции работает. У нас с ним зашел спор. Он не мог поверить в это и назвал меня шалаболом. Мы с ним подрались. Я справлялся с ним, но среди ребят были люди, которым больше хотелось, чтобы победил он. Я самый младший среди всех, но самый – загазованный. Быстрый. Ему подсобили. Я проиграл бой.