Мироздание

– Не хочешь говорить, не говори. Я могу хотя бы узнать, куда тебя уносит на этот раз.

– Я улетаю в Санкт-Петербург. На несколько дней. А затем в Лион.

– Санкт-Петербург? Тот, что в России?

– Нет, тот, что в Африке.

– Дай угадаю. Ты, наверняка, хочешь попросить у меня денег. Но, Питер, извини, благотворительностью я больше не занимаюсь.

– Мимо.

– Россия… Тебе тут приключений не хватает?

– Это всего лишь на неделю. Наведаюсь к родственникам.

– Ты и за неделю найдешь себе приключения. Зачем тебе в Санкт-Петербург?

– Мне нужно кое-что сделать.

– Какие у тебя могут быть дела в другой стране? Это немыслимо.

– Послушай, я не желаю слушать нотации зануды-друга. Денег просить я тоже не собираюсь. Я хотел предложить тебе составить мне компанию, но, видимо, делать этого не стоит, – сказал Питер и направился к двери. – Удачи!

– Постой! Если ты подождешь, я быстро соберу вещи. В конце концов, не у одного тебя есть там родные.

– В таком случае поторопись. Надо успеть на ближайший рейс.

– У тебя даже нет билетов!

– Нет, но будут, если ты поторопишься…

* * *

Лео ждал профессора, но тот так и не пришел. Он сделал несколько звонков, но мистер Блек не ответил ни на один из них. Его не покидало какое-то странное тревожное чувство. Ждать было бесполезно. И осознав это, он решил вернуться к себе. Когда он подошел к дому, то у порога увидел Марту.

– Привет, я жду тебя, – улыбнувшись, сказала она.

– Чтобы не приходилось ждать, нужно предупреждать, когда собираешься прийти, – не заметив своей грубости, Лео вставил ключ в замочную скважину и отворил дверь.

– Не знала, что мне нужно спрашивать разрешения, чтобы зайти к тебе. В следующий раз я это учту. Извини. Судя по всему, я не вовремя, – не обращая внимания на то, как ее встретил Лео, она смотрела на него так, как будто не видела целую вечность, хотя с момента их последней встречи не прошло и пяти часов.

– Ты права, я не настроен сейчас ни на какие разговоры, если ты пришла поболтать о всякой ерунде, – совершенно черство произнес он.

Лео всегда был холоден, но таким, как сегодня, он не был никогда.

– Еще раз извини, – она надеялась, что он извинится в ответ за свой тон, но этого не произошло. – Я просто хотела попрощаться.

Лицо Лео не выражало ни удивления, ни печали, ни грусти. Но что-то в нем поменялось.

– Попрощаться?

– Я уезжаю. Из Кливленда. Навсегда, – дрожащим голосом произнесла Марта, еле удерживая себя от желания разреветься. – Хотела поговорить с тобой, но…

– Неожиданно. Не знаю что сказать… Но куда уезжаешь?

– В Европу.

– Я даже не знаю, что сказать.

– Ничего не говори, – тихо произнесла Марта. – Я пойду. Прощай.

– Пока, – Лео попрощался с ней как обычно, словно они снова завтра увидятся на парах в университете. В последний раз она посмотрела ему в глаза, пытаясь найти в них хоть что-то, что показало бы, что ему не все равно. Но не смогла. Она молча улыбнулась в последний раз. Повернувшись, стала медленно спускаться по ступенькам.

Она так хотела, чтобы он прокричал вслед ее имя, схватил за руку и попросил не уезжать, но вместо этого она услышала лишь звук захлопнувшейся двери. Слезы хлынули ручьем. Ни слов о том, что по ней будут скучать, что ее будет не хватать, ни просьбы дать адрес, чтобы писать письма, ни приглашения пройти домой, чтобы в последний вечер вдоволь наговориться. А ведь она думала, что она была одной из тех немногих людей, кому Лео доверял, к кому хоть как-то был привязан. Неужели она ошибалась…

* * *

Серые улицы. Серый дождь. Серая жизнь. Катя шла. Навстречу пустоте. В никуда. Не было грусти. Она уже привыкла. Привыкла к себе. К своей жизни.

Она шла, опустив глаза, как вдруг увидела возле себя красивую черную собаку, которая сразу же принялась нюхать ее ноги.

– Еще мгновение и она начнет облизывать ваши ботинки, – Катя услышала старческий мужской голос. Она подняла голову и сразу поняла, что пес оказался поводырем.

– Замечательная у вас собачка, – сказав это, она поняла, что это был единственный человек в ее жизни, который заговорил с ней на улице.

– Да, это мой лучший друг. Со смерти моей жены еще и единственный, – сказал он, почесав собаку за ухом. Катя молчала. Она увидела на лице незрячего человека столько радости и оптимизма, сколько не видела на лицах абсолютно здоровых людей.

– Извините, я мог бы вас попросить, проводить меня до дома №3, а то мой маленький друг не знает здешней местности, – улыбнувшись, сказал пожилой мужчина. Третий дом находился далековато, в минутах двадцати ходьбы. Кате некуда было торопиться, поэтому она согласилась помочь ему.

– Да, конечно…

Она смотрела на старика и не могла понять, почему он кажется ей знакомым. Она пыталась вспомнить, где же она его видела.

– Давно у вас собачка, – спросила Катя и только потом поняла, что вопрос был бестактным. – Извините. Глупый вопрос.

– Почему же глупый. Не так давно. Около года. Со смерти моей жены. Я ослеп в двадцать лет. Но всю мою жизнь меня окружали люди, которые любили меня и заботились. А теперь кроме моего Шнурка у меня никого не осталось.

– Наверное, вам тяжело пришлось, – Катя об этом только подумала, но слова опередили мысли.

– В моей незрячей жизни было то, чего, возможно, не было бы, если б я не ослеп. У меня была любящая семья. Верные друзья. Словом, все то, что есть не у всякого зрячего человека.

Катя замолчала. Глаза заблестели от навернувшихся на них слез. Она не могла выдавить из себя ни слова, боясь, что по голосу все станет ясно, и слепой увидит всю ее насквозь.

– Отчего может грустить такая красивая девушка, как вы? – он неожиданно спросил Катю.

– Что?

– Знаете, я уже давно научился видеть, будучи слепым. На ваших глазах слезы. Откуда они?