Браконьеры и другие рассказы

Натаниэль схватил пистолет и повертел его в руках.

– Разряжен! – швырнув оружие обратно на стол, в отчаянии воскликнул он, и у него на лице отразился ужас.

– Черт бы побрал этого мерзавца, – сквозь зубы прорычал он, направляясь к двери. – Попадись он только мне…

Итак, капитан имел все основания поздравить себя с тем, как ловко он избавился от одного врага и одурачил другого. Однако его замысел этим не исчерпывался. Сам он ни секунды не сомневался в том, что Джейк мудро удовлетворится своей добычей и не захочет рисковать ею – а, возможно, и самой жизнью – ради туманной перспективы получения дополнительного вознаграждения. Но теперь необходимо было уговорить Натаниэля освободить себя – тогда еще оставались шансы перехватить Джейка по дороге.

– Подожди! – закричал капитан Эванс. – Неужели ты оставишь меня здесь?

Натаниэль пожал плечами и даже не обернулся, открывая дверь.

– Так-то ты оплатил мне за то, что я предупредил тебя. Ведь, если бы не я, ты никогда не догадался бы о том, что задумал твой приятель и остаток ночи мы провели бы с тобой в тюрьме Петерсфилда.

– Каждый сам за себя, – жестоко отозвался Натаниэль с порога.

Тогда капитан выложил на стол свою козырную карту.

– Ты собираешься подарить этому негодяю сотню гиней? – вскричал он.

Натаниэль замер в дверях. Затем он круто повернулся к капитану, и его лицо пылало мрачной решимостью.

– Нет, черт побери! Только не это! – с негодованием воскликнул он.

– Совершенно с тобой согласен. И я знаю, как можно испортить ему игру.

– Это как? – с неожиданным рвением спросил Натаниэль.

– Хм-м, – загадочно хмыкнул капитан. – У меня полно друзей среди буфетчиков и конюхов в гостиницах на Портсмутской дороге. Они наведут нас на его след, а там уж… Но сейчас надо пошевеливаться; обо всем остальном мы успеем поговорить по пути.

Натаниэль решительно выхватил из кармана нож и разрезал опутывавшие капитана веревки. Эванс тяжело поднялся, потягиваясь и разминая свое затекшее от сидения в неудобной позе тело.

– Дай-ка мне мой парик, Нат, я согнуться не могу, – сказал он, указывая в угол комнаты, где парик валялся со времени драки. Нечего не подозревающий Натаниэль наклонился, чтобы поднять его, и в тот же момент капитан проворно, как кошка, прыгнул на него сзади и повалил на пол.

Даже не пытаясь сопротивляться, Натаниэль лишь жалобно взвизгнул, словно запутавшийся в силках кролик, а капитан, упершись ему коленом в поясницу и вновь чувствуя себя хозяином положения, не мог отказать себе в том, чтобы напоследок не поиздеваться над ним.

– Ах ты поросячье рыло! Тебе ли промышлять на большой дороге? Тебе ли трясти кареты? Тебе ли хвастаться своими подвигами, грязный воришка? Дьявол меня побери, если отныне ты навсегда не излечишься от своего тщеславия. И ты еще хотел нажиться за счет капитана Эванса! Ты? Тьфу!

С этими словами капитан схватил со стола пустой револьвер и сильно ударил рукояткой Натаниэля по затылку, мгновенно оглушив его. Затем он встал, надел парик, нахлобучил на него помятую шляпу, сунул под мышку хлыст и вышел из дома.

Но на конюшне капитана Эванса ожидало разочарование: его чалая кобыла со звездочкой на лбу исчезла. Не стоило даже пытаться догнать Джейка на одной из оставшихся лошадей. Капитан мрачно и продолжительно выругался, давая единственно возможный теперь выход кипевшему в нем гневу, оседлал самую бодрую, на вид, из кляч и отправился в Липхук, в «Хромую собаку», надеясь разузнать какие-либо новости о беглеце. Однако то, что он услышал там, никак не соответствовало его ожиданиям.

– Хорошо, что вы не приехали раньше, – такими словами приветствовал капитана буфетчик Том.

– Сегодня вечером здесь остановился джентльмен, – продолжал он, – утверждавший, что был дочиста ограблен неподалеку от Петерсфилда. С ним прибыл и Бэлдок, который клялся, что это ваших рук дело, капитан. И примерно с полчаса назад на дороге появилось какое-то пугало огородное верхом на вашей чалой кобыле. Джентльмен случайно взглянул в окно и тут же вскочил, как ужаленный и завопил во всю глотку, что узнал своего грабителя.

«Вы уверены?» – вскричал Бэлдок, дрожа от нетерпения.

«Абсолютно, – заявил джентльмен. – Он был в маске, но я хорошо запомнил масть его клячи и звездочку у нее на лбу».

Бэлдок свистнул своим молодцам, те в мгновение ока скрутили этого парня и – что бы вы думали? – у него в карманах действительно, нашлись принадлежавшие джентльмену кольца и прочие вещи.

Мошенник клялся и божился, что он не капитан Эванс. Он рассказал какую-то небылицу о том, что сам будто бы схватил капитана Эванса и оставил его связанным в надежном месте, которое брался показать Бэлдоку. Но тот только потешался над ним.

«Однажды ты уже обвел меня вокруг пальца, капитан Эванс, – сказал он. – И будь я проклят, если позволю тебе сделать это еще раз».

И они увезли беднягу в Лондон.

Капитан Эванс громко расхохотался, не в силах более сдерживаться.

– Жаль было бедолагу, – так закончил буфетчик свой рассказ, – и мне очень хотелось помочь ему выпутаться из передряги. Но я ничего не мог сделать, не подвергая риску вашу жизнь, капитан.

– Не стоит сожалеть об этом, Том, – заверил его Эванс. – Негодяй получил по заслугам. На большой дороге не место таким, как он. Разбой – занятие для джентльменов, а он оказался всего лишь забравшимся в чужие владения трусливым браконьером. Кстати, куда они дели мою кобылу, Том?

– Они забрали ее с собой.

Капитан вздохнул.

– Что и говорить, за свои чудачества я получил по заслугам. Но, в конце концов… О, черт! Принеси-ка мне лучше пинту кларета, Том, и хорошенько сдобри ее бренди. После всех этих событий я чувствую себя немного не в своей тарелке.

Сделка

Мистер Хоксби пошевелился в кресле, открыл еще сонные глаза и тут же вновь зажмурился, ослепленный ярким солнечным светом, отражавшимся от зеркальных стекол высокого книжного шкафа, стоявшего напротив. Затем он лениво огляделся по сторонам, любопытствуя, почему проснулся, и то, что он увидел, заставило его быстро вскочить на ноги, а весь сон как рукой сняло.

Возле массивного стола из красного дерева, на полпути между окном и огромным креслом, в котором отдыхал мистер Хоксби, замер незнакомый мужчина в домашнем груботканом шерстяном костюме, порванных чулках и грязных туфлях с серебряными пряжками. При виде его Хоксби заметно побледнел – молодой сквайр не мог похвастаться бесстрашием. У него мелькнула мысль, что к нему в дом забрался вор, и этот вор знал, на какое дело шел: в инкрустированном слоновой костью секретере, находившемся здесь же, в комнате, были спрятаны три сотни гиней ренты, сегодня утром собранной управляющим мистера Хоксби.

Незнакомец умоляюще поднял руку.

– Прошу вас, не пугайтесь, – тоном, выдававшим в нем джентльмена, произнес он. – Я не грабитель. А вы будете мистер Хоксби?

– Да, – грубовато отозвался хозяин. – Как вы попали сюда?

Незнакомец небрежно махнул своей холеной тонкой рукой, столь несоответствующей его затрапезному виду, в сторону распахнутого окна и цветущих деревьев фруктового сада, подступавшего вплотную к самому дому.

– Вот так, – пояснил он.

– О, вот так? – передразнил его мистер Хоксби, – он, казалось, убедился в безобидности намерений незнакомца, и теперь мужество быстро возвращалось к нему. – И что же вам угодно здесь, дружище?

Незнакомец сделал шаг в сторону мистера Хоксби, и тот поспешно ретировался к двери, поближе к шнурку колокольчика.

– Не приближайтесь ко мне, – дрогнувшим голосом проговорил он.

– Подождите, мистер Хоксби, не звоните! – в отчаянии вскричал незнакомец и пальцы мистера Хоксби, удивленного столь неожиданной переменой в поведении его нежданного гостя, замерли на шнурке, который он уже собирался дернуть. – Я пришел к вам за помощью. Меня преследуют.

– Вам, похоже, хорошо знакомо мое имя, – несколько увереннее произнес мистер Хоксби. – Хотел бы я знать, как зовут вас.

– Вглядитесь в меня получше, сэр, и вам не придется спрашивать, – ответил незнакомец, и на его лице появилась улыбка, одновременно беспечная и печальная.

Мистер Хоксби пристально оглядел незнакомца. У него было тонко очерченное, запоминающееся лицо, и черные, как смоль волосы, заплетенные в косичку, из которой выбилось несколько спутавшихся прядей, спадавших ему на лоб, но Хоксби отнюдь не был уверен, что ему приходилось когда-либо видеть его. Он высказал незнакомцу свои сомнения, на что тот хитровато улыбнулся и начал перечислять: