Суд герцога

– Ты этому очень рада? – подал голос Джироламо. В вопросе слышался сарказм, но он говорил мягче, чем брат.

Кассандра опять хихикнула, оторвалась от зеркала.

– Я очень мила. А этот господин – не слепец.

Тито невесело рассмеялся, чувствуя опасность. Такие тщеславные дуры, как их сестра, а в отношении ее он не питал никаких иллюзий, падки на мужское внимание и в своей безответственности могут зайти сколь угодно далеко. Поэтому требовалось срочно вправить ей мозги.

– Дура, неужели ты полагаешь, что этого прохиндея привлекли белоснежная кожа твоего лица и детские невинные глазки?

– А что же еще? – брови Кассандры удивленно взлетели вверх.

– Имя Дженелески и твое приданое. И ничего более.

Миловидное, глупенькое личико вспыхнуло.

– Правда? – она повернулась к Джироламо. – Так ли это? – голосок ее обиженно задрожал.

Джироламо печально вздохнул.

– Вне всякого сомнения. Мы знаем это наверняка.

Глазки Кассандры заблестели слезами.

– Благодарю вас за своевременное предупреждение, – тут они поняли, сколь она взбешена. Еще бы, уязвленное тщеславие. Кассандра встала. – Теперь я знаю, что сказать, если этот человек вновь обратится ко мне. – И, помолчав, добавила:

– Должна ли я написать ответ?

– Пожалуй что нет, – заметил Тито. – Молчание – лучший способ показать свое презрение. Кроме того, – он хохотнул, – твой почерк разобрать еще сложнее, чем его, и, возможно, он не правильно истолкует твои намерения.

Кассандра стукнула каблучком, развернулась и удалилась вместе с Леокадией.

Тито посмотрел на Джироламо, сел.

– Ты был на высоте, – улыбнулся последний. – И полностью убедил ее в своей правоте.

– Пустяки, – пожал плечами Тито. – Женское тщеславие – инструмент, на котором может сыграть любой дурак. Между нашей сестрой и этим Ферранте надо воздвигнуть неприступную стену, а что может быть лучше надгробного камня? И я позабочусь об этом. Мы должны наказать сицилийского выскочку. Как он только посмел, как посмел!

Джироламо скептически улыбнулся.

– А по-моему, хватит и того, что мы сделали. Уймись. Ни к чему навлекать на себя опасность. Этот исольский выродок пользуется доверием Чезаре Борджа. Если ему причинят вред, герцог заставит нас дорого за это заплатить.

– Возможно, – раздумчиво примолвил Тито и в тот вечер вопрос этот больше не затрагивал, скорее всего потому, что еще не нашел способа осуществить желаемое.

Но назавтра, когда он отправился ко двору, чтобы засвидетельствовать свое почтение герцогу, хотя и не питал к нему добрых чувств, в приемной до него донеслись обрывки разговора, вернувшего его к вечернему спору с братом. Речь шла о Ферранте. Собеседники обсуждали происходящие с капитаном перемены: падение дисциплины в его отряде, ранее считавшемся образцовым, неудовольствие герцога, вызванное сложившимся положением дел. Вот тут-то мессера Тито и осенило. Не теряя ни минуты, он отправился на поиски одного из пажей, чтобы попросить личной аудиенции у герцога.

* * *

Чезаре работал с секретарем в залитом солнцем просторном кабинете с балконом, выходящим в цветущий сад. Под диктовку герцога Герарди писал письмо мессеру Рамиро де Лоркуа, назначенному Борджа губернатором Форли. В письме излагались возможные варианты взятия Сан-Часкано, и молодой герцог диктовал, с улыбкой прохаживаясь по кабинету, ибо наконец он нашел способ разделаться с непокорными.

Герарди поставил точку, встал и направился с письмом к герцогу, чтобы тот поставил свою роспись, когда вошедший паж объявил, что мессер де Дженелески просит о личной аудиенции.

Чезаре застыл с пером в руке, глаза его сузились.

– Дженелески, значит? – голос звучал сурово. – Пригласи его.

И посмотрел на секретаря.

– Зачем он явился, Агабито? Всем известна его дружба с Болоньей, и тем не менее он постоянно отирается при моем дворе, а теперь вот пожелал встретиться со мной наедине. Я не удивлюсь, если он окажется шпионом Бентивольи и сторонником защитников Сан-Часкано.

Герарди пожевал нижнюю губу, затем покачал головой.

– Мы внимательно следили за ним, мой господин. Но не заметили ничего подозрительного.

– Ну-ну, – чувствовалось, что сомнения герцога не развеялись.

Тут открылась дверь, и паж ввел в кабинет мессера Тито де Дженелески. Герцог вновь склонился над письмом, подписал его «Чезаре» и протянул Герарди, чтобы секретарь скрепил его печатью. Затем медленно повернулся к Тито, стоявшему посреди комнаты, словно лакей в ожидании распоряжения хозяина.

Взгляд прекрасных глаз герцога пробежался по коренастой фигуре, мелодичным голосом он предложил посетителю изложить свое дело.

– Ваша светлость, я к вам с жалобой.

– На моих людей? – тон герцога указывал на то, что он готов во всем разобраться по справедливости, не защищая виноватых.

– На некоторых солдат вашей армии.

– Ага! – герцог, несомненно, оживился. – Прошу вас, продолжайте, мессер. Расскажите, в чем они провинились?

И Тито изложил выдуманную историю, согласно которой в трех случаях его сестре и ее служанке пришлось выслушивать непристойные предложения от неких солдат, в результате чего женщины боятся выходить из дому, если их не сопровождают вооруженные слуги.

Глаза Чезаре полыхнули огнем.

– Эти безобразия надо пресекать. Можете вы помочь мне найти этих охальников?

– С удовольствием. Они из отряда мессера Ферранте да Исола.

Теперь уже негодование прорвалось и в голосе герцога.

– Опять Ферранте! Это переходит все границы, – и тут же последовал неожиданный вопрос:

– Как вы узнали, что они из отряда Ферранте?

Вопрос застал Тито врасплох. Он и представить себе не мог, что Чезаре Борджа поинтересуется подобными мелочами. Обычно правители были выше этого, так что готового ответа у Тито не нашлось, и ему не осталось ничего другого, как глупо улыбнуться. А взгляд герцога сразу стал жестким и подозрительным.

Молчание затягивалось, Тито рассмеялся, чтобы скрыть свое смятение, потом-таки заговорил.

– Ну… Во-первых, они были конные, а во-вторых, я понял это по некоторым фразам.

– Ага! – воскликнул герцог. – Каким именно?