Резервный день

Папа, там же, в Казани, женился на маме, перевёз её с Илькой в Мирошев, Ильку усыновил. Мама – татарка. Илька и мама при мне часто по-татарски ругались. Илька до шести лет плохо-то и русский знал. Он же с бабушкой Саниёй и дедушкой Ильгизом время проводил, пока мама сутками дежурила, а они с внуком по-татарски говорили, и в сад его отдали татарский. Илька с самого детства с мамой не очень ладил. Мама говорила, что Илька – своенравный самодур в деда Ильгиза. Дед Ильгиз маму проклял, когда она Ильку родила, потому что отец Ильки ? русский. Куда потом папа Ильки делся – не знаю. Мама утверждает, что дед Ильгиз его прогнал. Жаль, что Илька как раз сейчас в армии. Он бы маме сейчас опорой стал. Я маму подвела, папа – подвёл, мы с папой маму даже предали и бросили. Жить с мамой тяжело, с ней только я и могла ладить последние годы. Папа говорит, мама раньше совсем другой была. Папа деда Ильгиза редко, но вспоминает: тот и ему на маме запретил жениться, но папа – милиционер, поэтому дед Ильгиз его испугался выгнать, но стал отговаривать от «женщины с чужим ребёнком». Но мама вышла замуж. Друг, к которому папа в гости приехал, был на свадьбе свидетелем. У него на всех фото лицо очень грустное – мама говорит, что папин друг тоже в неё был влюблён, но он, когда приходил для бесед с пострадавшими в больницу, очень смущался и краснел. А папа с первого взгляда начал за ней ухаживать. Мама говорит, что мужчины ухаживают только, когда влюбляются, в остальное время они очень любят, когда за ними ухаживают. Не носки стирают и трусы, не еду готовят, а когда им сочувствуют, когда их жалеют, когда с ними по-доброму. Мама говорит, что мужчины – они как преданные псы, просто надо уметь ими командовать. И мужчинам очень медсестры нравятся. Мама говорит, что одно только слово «медсестра» ? и мужчина сразу смотрит с интересом. Слово это действует на мужчину аналогично психотерапевтическому эффекту выписанного рецепта[6 - Психотерапевтический эффект выписанного рецепта – в психологии болезни считается, что если больной получает рецепт на лекарство, он тут же начинает лучше себя чувствовать.]. Мужчины не любят болеть, не лечатся, и когда вдруг встать с постели не могут, то врач и медсестра для них – как божество.

Наша казанская бабушка Сания – она тихая и добрая, ещё и не совсем старенькая, письма пишет теперь, после смерти деда Ильгиза, по-русски с такими смешными ошибками. Мы с мамой каждый год в августе ездим в Казань. Деньги бабушке привозим, наши сборы и чаИ, да и просто травы, которые там не растут. Я эти поездки люблю. Мы едем в купе. Мы гуляем с мамой по насыпям и обрывам. Волга-река. Дубравы. Сосны. Ну и берёзы конечно же. Мама всегда говорит, когда мы смотрим с берега на Волгу:

? Волга, всю жизнь – Волга. Надоело! Хочу за Урал! Хочу в горы! Хочу в Сибирь, на Алтай. Вот бы в тайгу! Закончишь, Арина, школу, поступишь в университет и мы на месяц махнём за Урал. Увидишь не саженые лиственницы, а целые хвойные леса. Кедры и лиственницы – вот счастье! Лиственница живёт четыреста лет. У неё листья экономные. Похожи на иголки, но не колют. И ты будь такой, как лиственница. Не колись, но притворяйся колючей.

Ещё мама говорит:

?Жизнь – борьба со смертью. Ни в коем случае нельзя раскисать и другим надо помогать не скиснуть. Обязательно надо бороться, никогда нельзя отступать. Болезнь любит тех, кто не борется.

Я боролась. Но скисла… Да и мама скисла тоже. И вот мы, и я, и она, болеем… Я – в папином доме, мама завтра ляжет на две недели в областной профилакторий – это мне сейчас А. сказала.

«Главное – точка отсчёта, главное сделать верный первый шаг», ? говорит мама. Все неприятности папы кончились, как только я родилась. Папа очень серьёзно, как-то мистически к этому относится – у него сразу после института были очень сложные неподъёмные провальные дела, не было никакого авторитета, с ним не церемонились, не повышали в звании, когда были плановые переаттестации, его лишали премий, платили совсем мало, и продолжали вешать бесперспективные дела. Но после моего рождения от лейтенанта- следователя он дослужился до замначальника, а потом и начальника УВД. Конечно же это ? стечение обстоятельств, папа всегда и всех в этом уверяет, но про себя думает по-другому. Действительно, в своём отделе по борьбе с наркотиками папа себя хорошо зарекомендовал – статистика преступлений в состоянии наркотического опьянения при папе стала падать. Тут не обошлось и без маминых консультаций. Особенно помогла её подсказка в одном рядовом бесперспективном деле. Когда второго мэра сменил третий, папу направили на дополнительные курсы в юридическую академию и назначили прокурором по надзору. Но начальник УВД – это понятнее народу, чем прокурор, и по милославскому радио папа раньше намного чаще выступал. Эти старые прямы эфиры и сейчас в записи повторяют по выходным, я люблю их слушать. А повторяют, потому что наркотики – это очень больная тема, и всегда актуальна.

3 Дэн вернулся

В той жизни я любила Дэна. С первого класса. Потом он ушёл из нашей первой гимназии в пятнадцатую школу, из-за моей мамы ушёл, потом вернулся из пятнадцатой в нашу первую, что есть фантастика – из нашей гимназии можно только уйти, уйти навсегда, обратно не примут. А Дэна ? приняли, директор пригласила, точнее – упросила, так ещё год Дэн тянул, не переходил. Из-за меня не переходил и из-за моей мамы.

И вот в позапрошлом году… Мы опять вместе. Мы учимся в девятом…

Я ничего не знала. Первого сентября в классе вдруг – Дэн. Он на линейку не пришёл, боялся, наверное, стеснялся. В классе отреагировали спокойно. Все знали, что Дэн – победитель Всероссийской Олимпиады по краеведению, поэтому его и упросили вернуться. Кто-то Дэну сразу руку пожал (Монахов, например), кто-то обнял и поцеловал (Змеевцева, например). Макс Монахов и Злата Змеевцева – эти-то помнили не только об Олимпиаде и краеведении. Макс и Злата – твари, они всегда меня ненавидели и всегда защищали Дэна.

Дэн не смотрел на меня, но я знала, что он меня видит. Я была раздавлена, я испытала острое щемящее чувство, но виду не подала: мало ли что произошло в детстве, целых шесть с половиной лет назад. Всю осень мама выпытывала, что Дэн, да как он. Тогда я не обратила на это внимание: мама и раньше часто выспрашивала о других. Даже о безобидном Чопорове. Теперь, когда всё случилось, я понимаю, что мама той позапрошлой осенью испугалась намного больше меня. Панически испугалась. Мама боялась, что всплывёт правда о том случае, из-за которого Дэн ушёл из гимназии, и расспросы мамины были не из любопытства, а из-за страха. Тут такое дело… Все эти разговоры о совести… Я не знаю. Папа говорит, что большинству населения наплевать на совесть. В узде держит только страх. Если человек знает, что никто не узнает о его чёрных делах и ему всё сойдёт с рук, то человек обязательно решится на преступление или некрасивый поступок. А Дэн мог мне рассказать, что было на самом деле, почему он перешёл в другую школу. Так и вышло, мама правильно боялась – Дэн мне всё рассказал. И теперь мы наказаны. И мама, и я.

Три месяца в девятом я Дэна упорно не замечала. А в декабре, по законам природы, в актовом зале проходила «ёлка», наш девятый развлекал первые-вторые классы. Злата Змеевцева была Снегурочкой. Дэн Белялов– Дед Мороз. Макс Монахов ? он скоморох. А я – фотограф. Мама отговаривала от этого утренника, мама «заранее всё знала», мама мне говорила:

? Все богатые школы на мероприятия аниматоров нанимают, клоунов в агентстве праздников, и учителя сейчас всё сами фотографируют для отчётов, учителя за организацию мероприятий надбавку получают…

Я говорила:

? Корнелий Сергеевич на звуке и свете, поэтому он попросил меня фотографировать. И вообще, мам: где у нас в Мирошеве ты видела агентство праздников?

А мама:

? Давно б уже Корнелий озолотиться мог, организовал бы все эти развлечения, оформил бы хотя бы ИП. Почему он такой не предприимчивый? Что он за тормоз такой?

Корнелий Сергеевич ? учитель по «истории». В газете «Милославич» всегда его фотографии размещают. Корнелий Сергеевич рубрику по культуре и образованию ведёт. Ко всем датам появляются такие новости, например: «Исполнилось двести двадцать лет со дня рождения нашего любимого писателя Михаила Николаевича Загоскина. В гимназии №1 отмечали его юбилей, были разыграны сцены из пьесы «Богатонов»[7 - «Богатонов» ? известная комедия Загоскина «Господин Богатонов или Провинциал в столице», написанная в 1817 году и имевшая большой успех, главный герой – помещик, помешавшийся на связях со знатью в столице.]. Ещё так например: «В Мирошеве юбилей народной игрушки Михайло-Жнец, ей исполнилось сто лет. В образцовой школе №1 прошла викторина «История промыслов» и конкурс художников-прикладников «Болванка –раз, михайло-два, жнец-три». И так далее. Думаю, достаточно.

Ну и вот. Я – с камерой, Корнелий Сергеевич на пульте ? с музыкой и светом. Корнелий Сергеевич почему меня попросил на празднике фотографировать? Потому что камера дорогая, объектив особенно дорогой, а я – аккуратная, спокойная, выдержанная, не психичка… Ну, считалась тогда не психичкой. Я и правда спокойная была, просто случилось то, что случилось. У меня поехала крыша. Папа вчера мне сказал – такое рано или поздно со всеми случается, один раз в жизни с любой девушкой обязательно произойдёт. Но мне кажется, папа меня просто успокаивает. Я уверена, что есть куча девушек, которые никогда не станут бегать, как я, за парнем. А уж тем более – не пропустят из-за этого ЕГЭ, на подготовку к которому было потрачено столько лет и сил.

Интересно, что сейчас обо мне в городе сплетничают, пока я здесь взаперти?.. Меня искали ровно сутки! Папа поднял тревогу среди своих, но слухи на то и слухи: утечка по-любому происходит. Как правило разносят инфу жёны папиных коллег. Жена мвдшника конечно не так наглеет как жена дпсника, но наглеет. Все люди разные, но тенденция наблюдается. Тётенькам приятно, что у них муж в силовых структурах. Я по маме сужу.

Уверена, что уже шепчутся по углам. Пошепчутся и перестанут – так папа мне всегда говорил. Но я опозорена на весь Мирошев. Сколько людей будет злорадствовать, что дочка прокурора пропала, что дочку прокурора искали, так ещё в дни сдачи ЕГЭ! А уж как на Иголочке будут злорадствовать. Впрочем, я получила поделом. Ко мне, начиная с гимназии, было особое отношение. Из-за того, что вся наша семья стала из-за папиной должности ? особая. Мы – не все. Я – не то, что другие, я так всегда думала, мне так внушила мама. Ещё и поза-позавчера я так думала. В той окончившейся жизни, я гордилась этим обстоятельством, ходила с ощущением превосходства, но никому этого не показывала – родители все уши прожужжали: не хвались, достаточно независимого взгляда. Или уничтожающего, или властного, или пренебрежительного («пренебрежительного ? в крайних случаях»), потому что воспитанный человек своё превосходство не должен «выказывать» (так говорила мама), «выставлять» (это папины слова). Теперь всё позади, я умерла вместе с моей любовью. Я стала перерождаться. Всё старое ? в другой, в чужой жизни, в далёком-далёком прошлом. Это было так давно.

Мне лучше, чем вчера. Я сегодня могу сидеть, могу писать, могу разговаривать. Я взяла себя наконец-то в руки. Я нормально соображаю и понятно пишу. Я сейчас вообще не пойму: зачем я тогда, на новогоднем представлении, стала извиняться перед Дэном за прошлое? Зачем я стала унижаться? Почему я так расслабилась в последние два с половиной года? Зачем я требовала невозможного от человека, который меня не любил, не мог любить? Почему я не пошла на ЕГЭ? Почему ушла из дома? Почему я мёрзла ночью на пруду? Почему? Я не знаю. Я просто сошла с ума. Этой весной я перестала понимать элементарные вещи. Я жила только мыслями о Дэне. Я – полная дура.

Представление. У Златы короткая стрижка. От шапочки, которую предложила ей наша классная Веля, Злата отказалась. Злата надела диадему. Диадема китайская, фальшивая, но смотрится сногсшибательно. «Подлецу всё к лицу», ? говорит моя мама. Шубка на Злате новая, беленькая, по колено. Искусственный мех мягкий, шёлковый, серебрится. Шубку-то Злата позаимствовала, не отказалась. Веля, наша классная, для нас всем готова пожертвовать, она всех любит. В нашей образцовой первой школе все учителя напоказ любят свои классы, но из всех учителей единственно Веля своей шубой готова для выступления пожертвовать.

Злата-Снегурочка пела песню про блинчики:

Блинчики, блинчики,

Выпекаем сладко,

Блинчики, блинчики,

Вот квашня, вот кадка.

Дэн-Дед Мороз и Макс-Скоморох хлопали варежка о варежку, как бы отряхивая снег. «Блинчики, блинчики», ? бубнили. Макс бубнил комически, артистически. Нравилась ему эта песня. Ему, если что не нравится, он в жизни не станет делать, заставить нереально. Макс жирный, и вдруг колесом вокруг ёлки пошёл – у меня сердце ёкнуло… Надо же! Гибкий до сих пор! И травмы не боится, без всяких разминок, ведь.

4 Травы

С Максом мы до школы спортивной гимнастикой занимались. Макс от пищи растолстел, от гормонов, которыми куриц кормят, от усилителей вкуса и других пищевых добавок. В пять лет Макс, тогда худой и стройный, самостоятельно ходил из детского сада на гимнастику. И после тренировки жевал чипсы. И угостил меня. Мама опаздывала. Я маму часто в раздевалке ждала. Пока я на гимнастике, она бегала к себе в «башку» ? так мама называла аптеку «В башне». Тогда ещё она там арендовала уголок, поставила стол для своих фиточаёв. Мама любила забежать и поболтать: с продавщицей, и с фармацевтами из рецептурно-производственного отдела, и с покупателями. Мама всем надоедала. Она – арендатор и её никто не посылал. Когда рецептурно-производственный отдел решили закрыть, мама его выкупила. Всю документацию по просьбе папы подготовили его знакомые нотариусы. Мама стала партнёром на равных долях, а не просто арендатором. Отдел был убыточный, а сейчас отдел – прибыль приносит. Потому что со всей области к нам едут, и все дачники-москвичи у нас на зиму в запас заказывают. Колорголы, протарголы, микстуры. Конечно же от прежних хозяев отдела нам достались все сертификаты[8 - Все лекарственные препараты и средства подлежат обязательной сертификации]. Мы делаем по ГОСТ, но в детскую микстуру от кашля добавляем чуть-чуть нашей собственноручно приготовленной настойки солодки. У нас за счёт глинистых почв корень солодки не приторно сладкий и терпкий, а нейтральный, даже безвкусный, микстуре он придаёт приятный свекольный привкус, от которого дети не говорят: «бе-е». Это наше с мамой «ноу-хау». Экспертиза не обнаружит, что мы добавляем свою настойку, а не сертифицированную готовую. Они ничем не отличаются при грубом первичном анализе. А детальный анализ никто не будет проводить, да и проверяющие у нас – редкие гости. У нас же не Москва. Вообще фармацевтический бизнес на третьем месте по прибыльности после наркотиков и оружия, поэтому в мире до десяти процентов контрафактных[9 - Контрафактные лекарственные средства отвечают всем требованиям, но не имеют сертификата качества] или поддельных[10 - Поддельные лекарства, в том числе и «пустышки» не отвечают требованиям ГОСТ и могут иметь поддельные] лекарств. Но у мамы – не фармацевтический бизнес, мы занимаемся по документам БАДами[11 - БАД – биологически-активная добавка]. Но граница между лекарством и пищевой добавкой зыбка. Препараты из лекарственного сырья, растений, минералов, животных, и по сей день занимают (как пишут во всех современных справочниках) значительное место.

В принципе любое лекарство – яд, поэтому его и продают в аптеке. Маме жалко было рецептурный отдел и она его сохранила «в память о советских реалиях». Мама очень жалеет, что она не пошла на фармацевта учиться, а пошла на медицинскую сестру. Мама говорит, она «химию» испугалась сдавать. А на медсестру надо было при поступлении только диктант написать.

На день города мама всегда чаИ сама продаёт на площади перед ДК, все это знают, у неё есть постоянные –раз в год ? покупатели. На день города выручки всегда большие, даже если дождь. Потому что мама товар не навязывает, она для души фиточаями заниматься начала , и люди чувствуют, что «их не обманывают, что им не впаривают», что «к ним – как к родным» ? мама так всегда говорит.

Травники – первые лекари. Травники известны с древности, они опытным путём получали из трав лекарства, которые сейчас кажутся нам элементарными. А сейчас всё регулирует закон об обороте лекарственных средств. Состав каждого лекарства регламентирован. Травы же отнесены к БАДам[12 - БАД – биологически-активная добавка]. Это разделение на БАДы и лекарственные средства на самом деле очень относительно. Многие люди по-прежнему больше доверяют травяным настоям и настойкам. Наверное, эта вера ? в генах. Почему-то кажется, что трава – это не опасно, а таблетка – более вредна. Хотя трава может быть смертельно опасной, а таблетка ? оптимально улучшающей состояние и полностью повторяющей действие природных лекарств. Травы далеко не безобидны, но они – невинны. Травы предназначены для помощи людям, для облегчения их страданий. Бог создал травы для этого – я уверена. Травы не виноваты в том, что человек использует их во вред.

Травы мы собираем в период цветения. Ездим за посёлок Семенной, там линия высоковольтная, и дальше –мирошевские леса, дрему-учие. Странные в этих лесах поляны. Мама говорит: остатки от древних поселений, от древлян. Я не верю. Как это? Всё лесом заросло, а поляна вдруг не заросла? У меня нет объяснений. На загадочных полянах растут ландыши. Мы с мамой всегда караулим их цветение. Иногда они цветут в конце мая, а иногда и в середине июня.

Я люблю это время больше всего. По нашим мирошевским лесам разлетается такой аромат! Тонкий, сильный или еле уловимый – в зависимости от того, сколько ландышей приходится на один квадратный метр. Иногда они растут стеной. Тогда вы попадаете в пьянящую среду. Запах наиболее сочен, если погода жаркая, почвы очень сырые и – ветер. Такое происходит раз в три-четыре года. Лучшего запаха в жизни я не знаю. Это что-то нереальное. В сырые и жаркие вёсны ландыши расцветают и вдоль дороги, по обочине бывших полей. Идёте по дороге и вдыхаете лёгкий аромат. Высоковольтная ? длинная-длинная, прямая-прямая, она ? бесконечная. Конечно же никакой бесконечностью не пахнет, высоковольтная упирается в деревню, в Тужиловку. Но всё равно впечатляет длина пути. Столбы напоминают огромных великанов. Великаны широко расставили ноги и держат лапищами провода. Коршуны часто садятся на столбы. Под столбами были колхозные поля, сейчас всё заросло и уже наступает подлесок: маленькие ёлочки, берёзки и дубки пока что ниже травы. Но это уже не луговой ковёр, и деревца без вопросов вытеснят травы. Ландыши – это первый звонок растущего подлеска. Лет через пять, если я здесь останусь, придётся искать другие места, без деревьев. Пока же по-прежнему много донника, зверобой ? повсюду, ромашка (луговая, не лечебная), василёк ? синими точками, колокольчик, лопухи репейника и тысячелистник, в августе ? кипрей узколистный, сиреневой стеной (иван-чай – по-простому). Надо собирать с верхушек только нераспустившиеся цветки и верхние листья. Кипрей не содержит кофеин и щавелевую кислоту. Это действительно чай, но надо заготавливать ферментацией, а не просто сушить. Об этом я ещё здесь напишу. О том, как мы и с Дэном, и с Максом и со Златой готовили ферментацией смеси. Курительные…

Горькая полынь. Дурманящий запах, когда вы идёте в августе по изуродованной колеями дороге, это – полынь. Запах сигналит, что растение скоро начнёт отцветать. Полынь ? от поджелудочной и от желчного, она от глистов, всяких грибов и плазм. Она ? противная, горькая, может быть опасной. Для кожи – безопаснее череда. Череду и внутрь пьют от аллергии.

Вот ещё. Огромные зонтики на высоковольтной ? опасны. Есть просто сныть обыкновенная, эту в салат кладут, а есть – борщевик и болиголов! Есть и цикута, по другому ? вех ядовитый! В малых дозах и борщевики и болиголов рассасывают опухоли. Зонтики болиголова мы с мамой собираем в перчатках. Траву, особенно ядовитую, надо собирать с молитвой. Например с такой:

Солнце, ветер-суховей,

Жги болезни все скорей

Лес и поле, дождь, огонь

Яд от трав ? меня не тронь.

Этой молитве мама меня в четыре года научила. Я всегда, от всех-всех страхов, эту считалку твердила. Но только недавно поняла, что имеется ввиду «яд от трав». А я думала долго, что «яд отрав». Есть ещё другие молитвы, настоящие. Но я шепчу только эту, остальные никогда не знала. Я не могу сказать, что верю в Бога. Но не могу сказать, что и не верю. Религия отвергает мистицизм, наука отвергает мистицизм, но, когда я на поле, когда я вижу стену кипрея или ковёр полевой герани, меня посещают какие-то глобальные мысли о галактике и бесконечности, о жизни вечной, о каре за всё грязное и плохое. Когда в детстве меня спрашивали: «Какой он, Бог?» Я не задумываясь отвечала: « Он прячется в траве».

5 Мама опаздывала

И вот мама опаздывала, а Макс дал мне мешок с чипсами.

«Отрава, отрава, яд, засну и не проснусь», ? вспомнила я мамины запугивания. Но мамы не было. Мама не шла. Я сидела с пакетом на банкетке. Пакет шуршал в руках. Макс вовсю хрустел чипсами, да так аппетитно. Я всё держала свой пакет осторожно-осторожно, за кончик, всё смотрела на Макса… И нюхала. Воздух нюхала. И – хлопок!? пакет открыла. Я была в восторге от хлопка. Взяла чипсину и тоже стала жевать. Необычно. Солёно-солёно, но вкусно! Я была голодна после тренировки. Гречка на завтрак изо дня в день так мне надоела. Я была крепкой девочкой, не то, что сейчас. Мама говорит, что худой ребёнок – это плохо: у ребёнка должно быть сбалансированное питание, обязательно – запеканка (кальций), обязательно – кисель (желатин), обязательно – варенье (фруктоза), обязательно витамины группы В – зерно и чёрный хлеб, обязательно сливочное масло (группа А), постное масло (группа Е), железо конечно же (постная телятина) и другие микроэлементы (фрукты и овощи).

Мама настучала на Макса тренеру за то, что он «носит чипсы и травит ими других детей». Тренер наказала Макса: сто приседаний. Болезненнее всего ? растяжки. А приседания, в общем-то, – ерунда. Я даже не переживала за Макса. Нас часто наказывали. Но после приседаний Максу сказали сделать двадцать рондатов[13 - Рондат – колесо с поворотом на 90 градусов]. Вроде бы и это ерунда: ничего сложного. Но был лимит по времени: четыре минуты на двадцать рондатов. И голова кружится, и смотрят все, прикалываются, особенно Злата и противный вертлявый веснушчатый, белёсый, «линялый», мелкий пацан Моллюск. Макса чуть не вырвало, он так на меня посмотрел, что я поняла, как его мутит и как он меня ненавидит. Он шёл на тренировку из сада после полдника. Полдник ? это какой-нибудь кефир с булкой. По дороге Макс опять, понятно, жевал, запивая каким-нибудь «спрайтом». От этого и после пятнадцати рондатов вывернет.

Макс меня возненавидел, стал обзывать и толкать. Злата стала толкаться даже в зале, в строю, на глазах у тренера. А в раздевалке – выключать свет. Подговорит девочек—они выбегут из раздевалки, а я одна – в темноте! Моллюск только обзывался. Он был хилый, худой, «соплёй перешибёшь», как говорила моя мама, но и его острые кулачки оставляли синяки на моих предплечьях.

По всей видимости, и тренер стала хуже ко мне относиться. Во всяком случае, опорный прыжок и сальто с опорой на одну и две руки я делала теперь не первая, а после Златы. Раньше я везде была первая: и в строю, во время разминки, и на всех элементах.