Костыли за саксофон. Дюжина грустных и весёлых настроений

А надо сказать, что учительница Татьяна Викторовна только с виду была милая и улыбчивая. А на самом деле душа у Татьяны Викторовны давно уже не улыбалась. Бывают такие люди, случаются, а среди учителей так чаще, чем хотелось бы.

И вот как-то после того, как прошла эпидемия гриппа, и школу открыли после карантина, в первый день учёбы, в понедельник, Максим принёс из школы пять двоек: «два-два» за домашку по русскому, «два» за несделанную работу в рабочей тетради по чтению, «два-пять» за изложение, «два» по английскому и «три» по музыке. Папу чуть удар не хватил. Нет, папу бы обязательно хватил удар, но Максим был рассудительный мальчик, он рассудил, что надо постепенно, по одной двойке папе рассказывать. Папа только вечером сам оценки в электронном дневнике проверял. А днём он Макса кормил обедом, а потом на баскетбольную тренировку возил.

– Всё, – сказал папа вечером после объявленной пятой двойки по английскому. – Всё. На тренировки ходить не будешь, пока не научишься грамотно писать. И с английским надо что-то делать. В общем, передохнёшь пока, отдохнёшь от спорта. Тем более, что машина наша сыпется, бензин дорожает, да и автобус теперь как такси стоит.

Вечером, когда Макс понуро выводил галочки в клеточках рабочей тетради на печатной основе, папа впал от этого зрелища в совсем мрачное настроение.

– Что это делается, – тряс он сына за плечо. – Разве, выбирая варианты и ставя галочки, можно научиться быть нормальным человеком? Можно научиться быть только ненормальным человеком. А по-русски говоря – дегенератом.

Макс пожал плечами:

– Папа! Это же тесты.

– Да знаю я, что тесты, понял уже. А зачем ваша учительница тогда тебе «два» за грамотность ставит, если тесты по русскому – только галочки? Правильно-неправильно и никаких безударных гласных в суффиксе?

– Да не волнуйся ты, папа. Не расстраивайся, – сказал Макс. – Просто она тебе за собрание мстит. Она такая. Злопамятная. А в итоговом диктанте у меня трояка железно будет. Татьяне Викторовне не выгодно, когда двоечник в классе. У неё от этого зарплата меньше.

– Но ведь она тебе испортила оценку в триместре этими двойками! Я только-только рассчитывал, что у тебя четвёрка хотя бы по чтению нарисуется. Почему по чтению-то «два»?

– Просто Татьяна Викторовна в последний день понаписала в элдневник дополнительную домашку по всем предметам. Она уже так делала. Мне ребята сказали. А ты же в последний день каникул в дневник не заходил?

– Мда… – сказал папа озадачено. – Вот тебе и материки с полушариями…

Но папа был упорный. Если раньше он ждал те три дня, когда ему работать надо, то теперь он ждал свободные дни, чтобы заниматься с сыном. Папа даже с тренером по баскетболу поругался: тот звонил и требовал Макса на сборы. Но папа отвечал:

– Обойдётесь. У меня сын отстаёт по учёбе, какие могут быть сборы.

– Все у нас в команде отстают по учёбе.

– Вот закончим год, тогда Макс в лагерь с вами поедет, не переживайте, – успокаивал папа тренера. Но тренер, не дослушал, бросил трубку, отключился.

Макс мученически терпел, учился день и ночь и даже стал читать без запинок.

– Молодец! – радовался папа. – Завтра на баскетбол пойдём.

На итоговом собрании учительница Татьяна Викторовна объявила:

– Завтра вместо уроков идём на экскурсию по хлебозаводу. Нужно двое взрослых из родительского.

Как всегда двое взрослых – это мама Дэна и мама Кристины. Но тут вмешался папа Макса.

– А почему это из родительского комитета? Два собрания назад вы говорили, что я нужен, что надо за детьми следить на экскурсиях.

– Да пожалуйста, – натянуто улыбнулась Татьяна Викторовна. – Будем только рады.

– А мы не будем рады, – сказала мама Кристины.

– Постойте, постойте! – сказала мама Дэна, она была председателем родительского комитета и всегда своим «Постойте» заканчивала все дискуссии. – Стойте! Помните: в прошлый раз детей двери в автобусе прищемили? Дети из автобуса выходили, а двери стали закрываться. Хорошо мужчины у дверей стояли спортивные и ухватили эти двери. А если бы не было этих мужчин?

А на хлебозаводе оказалось вот что. Дэн заболел, и мама Дэна взяла вместо него меньшого, маленького брата.

Но хлебозавод – это вам не шоколадная фабрика. На хлебозаводе всё строго.

– У нас режимное предприятие, – сказала охранница. – В списке не значится этот маленький мальчик. Написано, что все дети – из одного класса.

– Я вместо брата, – сказал меньшой.

– Абсурд какой-то, – возмутилась мама Дэна.

– Ну пропустите. Место же оплаченное и свободное, – попросила мама Кристины.

– Да говорю ж я вам: предприятие – режимное. Вы что? Хотите, чтобы меня с работы уволили?

Сколько не упрашивали охранницу, сколько не умоляли – бесполезно.

Мама Кристины раскричалась. Прибежал ещё один охранник, с дубинкой, и сказал:

– У нас режимное предприятие. И ещё мы не пропускаем крикунов.

– Вот ещё! До пяти взрослых в путёвке прописано.

– Взрослые взрослыми, а больных на голову пускать не велено.

– Ну знаете: это произвол! – сказал папа Макса. – Женщины же. Нервические существа.

– Да?! – взвизгнула охранница. – А вдруг она в тесто плюнет или в глазурь, а?

– И в кондитерку поведёте? – насторожилась мама Кристины.

– А как же. Обязательно, – это подошла экскурсовод. Она улыбнулась. Но улыбка была жалкая. Экскурсовод была похожа на сухарь.

Мама Кристины скривилась, увидев экскурсовода, и сказала охраннице:

– Да и не пускайте никого. Да я и не собираюсь на экскурсию вашу режимную идти. Я тут на вашем режимном предприятии в кондитерке два года отработала художником по верхнему коржу!

– И я останусь, чтобы женщин не бросать, – объявил вдруг папа Макса. – Да и не нужна мне ваша экскурсия. Я тут три года после института отпахал. Механиком.

– Шутите? – округлила глаза охранница. – Что ж вы сразу не сказали?

И остался родительский комитет куковать у турникета в полном составе. И папа Макса остался. И мелкий брат Дэна. И родительский комитет.

Татьяна Викторовна очень обрадовалась:

– Ничего. Я справлюсь. Главное, что вы в автобусе двери нам держали как Аполлон.

– Не как Аполлон, а как Геракл.

Татьяна Викторовна покраснела: как это она бога-красавца с силачём-героем перепутала? Совсем родители её доконали… И Татьяна Викторовна от стыда подальше заторопилась догонять класс.