Адгезийская комедия

? Где Сеня? Я хочу к Сене! – почти требовала я.

? Не волнуйся за Арсентия. Он сидит на лавке с другом Смерчем. Им много о чём нужно переговорить. Когда ещё Смерч такого собеседника себе найдёт ? начитанного, честного, смелого, сильного?

Ну конечно: а я нечестная, не начитанная, не смелая, и не сильная. Я лох. А ведь было время была сильной, авторитетной, получала от этого кайф. Но когда я приехала в Веретенец, детские закидоны остались в прошлом. Я на полном серьёзе чувствовала никчёмность.

? Ну почему ж никчёмная? Девочка-строитель – очень романтично… ? Тролль как всегда со своими шутками.

? Сеня видит хвосты? – испугалась я.

? А чем плох хвост? ? тролль вытащил из-за спинки кресла (спинки-то не было, присутствовал кособокий ужас вместо спинки) натуральный игуанский хвост, махнул им как третьей лапой…

Я оказалась сидящей в удобном шаре-кресле ? несколько высоком, ноги свисали как в детстве, когда роста не хватало касаться ногами пола.

? Вот и вся любовь. Увидела хвост и разлюбила, ? улыбнулся тролль остренькими зубками.

Я смотрела во все глаза и молчала.

? Да. Он видел хвосты, – кивнул спокойно и устало сухонький. – Твой Арсентий просто кладезь. Смерч говорит с ним о многом, обо всём.

? Такое впечатление, что вы сватаете за меня Арсентия. Как свахи.

Тролль потирал руки в непонятно откуда взявшихся перстнях. Блеснула на тролле и брошь.

– Не мучайся. Как у бабушки ящерица-брошка, – подтвердил тролль. – Это она и есть.

В этот самый момент я вроде как поднялась в кресле над полом ? пол на глазах покрывался трещинами.

? Да. Мы свахи, ? с вызовом сказал тролль.

? Но мы честные свахи, – добавил громогласно сухонький. – Мы всегда показываем правду и говорим правду. Правдивые мы.

? Кирилл твой так себе, – обиженно бубнил тролль. ? Мы в это не лезем. Мы тебя не танцевали, по пляжам с тобой не гуляли, на гору не поднимались и не… не…

Я оказалась сидящей на лавке с неуклюжими завитушками и неудобной спинкой, моих адгезийцев я увидела маячащими вдали, уходящими в пустоту пространства. Меня, как часто случалось, пронзила мысль. Я подозревала, что тролль – это шут того демона или чёрта, который приходил ко мне. Но теперь я была почти уверена: тролль и таинственный незнакомец в сапогах – одно и то же лицо, это и есть тёмный какой-нибудь их король, именно его на гербе Москвы поражает копьём древнерусский святой. А сухонький, я –то сначала решила, что он сатана или смерть, или что-то в этом роде. Но нет. Сухонький, эта ходячая беззубая мумия, – это и есть барон Веретенец. Всё-таки у них вечная жизнь, если не отправят на оцинковку, подумалось мне. Неужели бабушка и правда с ними?! Неужели я её увижу? А этот-то гость, электрик и тролль, многоликий принц, и ящер дновременно – весёлый такой. Сколько лет я тролля знаю? И не западло ему было меня развлекать? Он же и помогал иногда. Он свободен и он очень могущественен, подумалось мне. Только сильный человек, то есть не человек может прикинуться шутом. Интересно, кто у них за ведущего на радио? Неужели снова он ? многоликий ящер? Он показался мне в своём натуральном виде как Чудовище из сказки. Ему ничего не стоит стать принцем, чтобы ввести в заблуждение, или человеком в ботфортах… Но всё-таки он – змий.

Глава восьмая. Три комнаты

Неуклюжие завитушки, стали крошиться как остатки высохшей краски в лотке. Я поплыла на своей странной лавке и оказалась в своём классе. Класс пуст. Нет ни учителя, ни одноклассников, никого кроме меня и… меня. Я сидела за партой. Я-намба-ту подошла ко мне, такая вся на позитиве и с волосами по плечи, тяжёлыми подстриженными ровно, так что я осталась довольна собой, я-намба-ту спросила меня:

? Пуняша-руняша! – это она ко мне обратилась. – Ну как твои дела?

Я тут же поняла, опыт-то напоминаний не раз случался: она меня будет мучить, как я Пуняшу.

Напоминание 6. Пуняша

У Пуниной имя Руша ? не эпично, звали-то Марфой, кликали Рушей. Дело, на самом деле, не в имени, хоть ржака ещё та. Дело в том, что Руша Пунина была не то чтобы страшная, но какая-то нетипичная. Сидела на второй парте вместе с близорукой Ариной. У Арины мама работал в ДЭЗе диспетчером, отвечала на звонки, почему воду отключили и когда застрявшего в лифте вытащат. А про родителей Пуняши никто ничего не знал, знали только, что у неё в семье ещё дети. Уж на что моя мама никогда не светилась на собраниях, но в чате родительском она сидела. А родители Пуняши ? нигде их не было, за них отписывалась мама Арины, та, что в ДЭЗе на звонки отвечала. Но это и неважно. Как-то, просто ради прикола, я подошла к Пуняше на перемене – Арины болела и Пуняша сидела одна. Я подошла к её парте и сказала:

? Знаешь, Рушь.

? Не знаю, ? испугалась, она всегда и всего боялась. Ей даже учитель сказала: вы так пугаетесь, у вас сердце? А Пуняша ответила, что у неё гастрит. Все стали почему-то ржать. Гастрит – это на самом деле неприятно. Гастрит-то был у Арины, она постоянно худела, пила только кофе, и зрение у неё садилось и садилось, как непокорный ученик, которому мстит учительница, заставляя отвечать с места по десять раз за урок. ? Ты извини, можно я посижу с тобой?

Я понятия не имела, зачем мне приспичило пересесть. Может, потому что дуло от окна на «химии», а у меня ухо. Химичка держала окно в конце класса приоткрытым…

Руша согласилась, но с опаской. Я села на стул, подложив под себя ногу, чтобы как бы сидеть и растягиваться, я так часто на переменах старалась сидеть. Она смотрела на меня удивлённо и молчала. Ну и я стала с ней на уроках сидеть.

Иногда после уроков Сеня ждал меня на улице. У нас в четверг девять уроков, в этот день я шла в бассейн сразу после школы, а школа-то совсем рядом – бассейн напротив школы или школа напротив бассейна. Вышла в четверг ? Сеня меня ждёт, это недавно было, в декабре. Я остановилась – с ним разговариваю. Его все из нашей школы знали, ну из девятых и старше. И Пуняша к нам подходит, не улыбается ? светится! А Сеня он же такое впечатление производит на всех, ну, галантное такое. И Пуняша не побоялась подойти. И Сеня смотрит так на неё тоже удивлённо. Она в пальто, в таком норм-пальто. Я её спросила, кто ей такое пальто сшил. А она говорит, что знакомые. Тогда я спрашиваю: а вышил по низу кто так гладью? А Пуняша сказала, что тоже знакомые, вышивают на машинке.

? Ну а почему ты не скажешь, что это ты сама, чего ты стесняешься? Я же вижу, что пальто из выпадов, это оригинально, но я вижу, что из кусочков, подобрала с любовью.

Пуняша была в шапочке и с такими соломенными кудрями (Сеня сказал про соломенные кудри, говорит, так пишут в плохих романах), ну в общем оригинально так. И она вдруг стала бледнеть. Сеня говорит:

? Я мешаю?

? Нет, Сень, ты вообще не мешаешь. Это Марфуша Пунина. Мы с ней в одном классе учимся. А это Сеня. Он спинист, он мэ-эс.

А Сеня смотрит на меня внимательно и я вижу, подозревает опять в чём-то нехорошем в смысле приколов.

Пуняша смотрит на него и говорит:

? Мама работает в церкви, в мастерских, она принесла ткань, она мне помогла, а вышивала я сама, я на курсы хожу «Вышивка на машинке».

Сеня снова смотрит на меня так зло и говорит:

? Мальвина! Ты идёшь?

? И я с вами! – вдруг говорит Пуняша.

Идти-то из одной калитки в другую. Но Пуняша нас проводила. А на следующий день спрашивает меня:

? А кто этот человек?

? Так Сеня же. Он в другой школе учится, в умной, это мы с тобой в шэ-дэ.

? Но кто?

? Извини. Не поняла. Ну парень.

? Он твой парень, да?

? Ну, всё сложно.

? Нет, я просто спросила. Он так на тебя смотрел…

И всё. Дальше не разговаривали, просто вместе сидели.

Через неделю выздоровела Арина. Я-то всегда впритык в класс захожу, я ж после утренних трень, они у нас в семь утра. И смотрю: Арина злая на первой парте с краю, с толстым Вовой – он реально какой-то слепыш. Арина красная сидит – с этого ж места не спишешь, учитель всё видит. А Пуняша снова вся белая как мел и меня зовёт:

? Мальва! Садись! Я на твоё место Арину не пустила!