Чёрный молот. Красный серп. Книга 1

– Нет, я только вернулся. Служил, а до службы не успел.

– А где вы живёте?

– А с этим у меня проблема, нашу квартиру уже заняли. Пока у меня нет жилья.

Фридочка замолкла, перебирая в голове возможные варианты. Где и кому может подойти зять, который только вернулся с войны, не имеет работы и своего угла. Типичный босяк. Ей надо иметь потом цурес на свою голову за такое сватовство? Она и так всем помогает только за спасибо. Так хотя бы спасибо получить, а тут…

– Поговорите с Троепольским, может, он вам что-нибудь подскажет. У него есть связи.

– Большое вам спасибо, – и Арон зашагал по указанному адресу.

Старшего Троепольского не было дома, дверь открыл его сын, почти ровесник Арона. Высокий, начинающий полнеть, с голубыми глазами и кудрявым чёрным волосом, он вопросительно уставился на Арона.

– Здравствуй. Мне Троепольских.

– Ну, мы Троепольские.

– Тут такое дело, меня Вольчек к вам прислал.

– А, Мирон Львович?

– Ну да, – ответил Арон, вспомнив, что и не спросил имя и отчество Вольчека. – Тут такое дело, – и он обрисовал суть проблемы.

– Хорошо, но этим у нас папа занимается. Ты можешь попозже зайти, после шести, он придёт со службы.

– Хорошо, спасибо.

Арон вновь остался один на улице, но сейчас он хотя бы знал, что обратился в нужное место. У него оставалась куча времени, и он пошёл в сторону городского рынка, присмотреть себе гражданскую одежду и попозже пообедать. Рынок встретил суетой и толкучкой. Приходилось смотреть по сторонам, чтобы ни с кем не столкнуться. Арон прошёл к вещевому ряду, долго ходил, выбирая, наконец, решился и купил себе брюки и рубашку, а в соседнем ряду ботинки и фуражку. Сложил все в вещмешок и выбрался из торгового ряда, вдохнуть свежего воздуха. Арону нравилось скопление хорошо одетых людей. На рынке было спокойно, война в Тормашове давно закончилась, и это было видно: то и дело мимо проплывали хорошенькие барышни, некоторые с мужьями, некоторые в одиночку или с мамами. Арон охотно глазел и на тех и на других. Он отвык от женщин и сейчас старался наверстать упущенное. Время медленно ползло, он уже сходил пообедать в столовую. По сравнению с армейской едой, всё показалось ему очень вкусным. Деньги пока были – увольняясь со службы, он получил хоть и небольшие, но честно заслуженные гроши. Рынок потихоньку сворачивал свою деятельность. Торговцы грузили товар на тележки, чистили прилавки и потихоньку расходились по разным сторонам. Подпорченные фрукты и овощи бросали в большой мусорный бак, около которого копошился десяток людей. Арон с недоумением смотрел на них. Неужели им мало того, что советская власть даёт им? Не может быть, чтобы кто-то голодал. Ведь революцию для того и сделали, чтобы рабочие люди могли досыта есть. А может, это бывшие буржуи? Эта мысль развеселила его, и он подошёл посмотреть вблизи на бывших эксплуататоров. К его удивлению, перед ним, копаясь в баке, находились самые обычные люди, немного в возрасте, но никак не напоминавшие бывших богатеев. Видимо, такова человеческая природа, что всегда кто-то будет копаться в мусоре. Смотреть на мусорный бак было неприятно, и Арон отошёл. Время приближалось к шести. Он отправился к дому Троепольских. Дверь открыл тот же парень.

– А, это ты, проходи, садись во дворе, на скамейке. Папа ужинает, закончит и выйдет. Ты кушать хочешь?

– Нет, мне, если можно, только напиться.

– Сейчас принесу.

Арон осмотрел двор. Небольшой, но чистый домик, свежепокрашенный туалет в углу участка. Небольшой флигель, возле него фруктовые деревья и кусты. Чуть дальше маленькие грядки с луком и чем-то ещё. Ничего особенного, типичный двор. Арон присел на скамейку и стал ждать, отгоняя мух. Вышел с кружкой воды парень, протянул Арону. Холодная вода приятно освежала. Минут через пятнадцать появился хозяин дома. Сын был похож на отца, только тот был повыше и чуть грузнее, но в лицах ясно угадывались общие черты.

– Зравствуйте, молодой человек. Я вас слушаю, по какому вы делу?

– Мне Вольчек дал ваш адрес и рекомендовал с вами поговорить. Понимаете, я только вчера вернулся. Я воевал.

– Я понимаю, что в такой одежде вы ничем другим заниматься не могли. Но я ведь не занимаюсь военными.

– Да нет, я уже встал на учёт. У меня другое дело. Я пришёл домой, а там занято. Соседка рассказала, что родителей и сестру убили при погроме. Белые убили.

– Вполне возможно, что и белые.

Заметив вопросительный взгляд Арона, Троепольский добавил:

– Видите ли, молодой человек, вне зависимости от того, что вы думаете, что Барух Троепольский сошёл с ума и наговаривает, у нас было несколько погромов. И были такие, в которых участвовали красноармейцы. Их было меньше, но они тоже были. И они тоже убивали и грабили. К сожалению, вам это больше никто не расскажет, но вы пришли от Вольчека, а я знаю его за порядочного человека и уверен, что он не подошлёт ко мне доносчика. Вы ведь не доносчик?

– Нет, нет. Что вы, мне нужно кадиш по родителям и сестре прочитать. Больше мне ничего не нужно. Я же не могу один, нужен миньян, да и где похоронили, я тоже не знаю.

Троепольский задумался, подняв глаза кверху.

– Так, мы с Оськой, Вольчек, Цапкин, Левин, Шапира, Горензон, вы. Итого – восемь. Ну, ещё двух мы найдём. Давайте в пятницу, после работы, прочитаем кадиш и заодно встретим субботу. А то на встречу субботы сегодня никого не соберёшь. Вы в пятницу можете?

– Да я в любой день могу. Я пока ничем не занят.

– Ну вот и хорошо, подходите в пятницу к шести, тут недалеко, пятнадцать минут идти, мы до захода солнца всё успеем.

Арон вздохнул, он, конечно, и не рассчитывал, что кто-то сразу бросится в минуту всё организовывать. И на том спасибо, что не отказали. Спасибо Вольчеку. Нужно, кстати, будет зайти к нему в клуб и спросить, может быть в клубе можно переночевать.

– Да, спасибо вам. Я сейчас пойду. Извините, я могу где-то переодеться, а то гражданскую одежду купил на рынке, а переодеться негде.

– Ося, отведи молодого человека, – как вас величать? – отведи Арона во флигель и помоги ему подержать одежду, там пыльно.

Парни прошли ко флигелю. Ося потянул дверь, и освещаемая закатным солнцем навстречу им поднялась туча пыли. Переодевшийся Арон выглядел совсем по-другому. Стройный, загорелый, он, несомненно, был бы привлекателен для барышень. Даже Барух оценил превращение.

– Ну вот, это другое дело. Вам так больше идёт.

– Скажите, я могу пока оставить у вас скатку и вещмешок, а то я сейчас в нормальной одежде и с этим барахлом в руках… А в пятницу мы же всё равно встретимся, я заберу.

– Конечно, конечно, оставляйте. Ничего не пропадёт.

– Да у меня там и нет ничего, вот только сушки заберу. Газеты кусок у вас можно попросить?

Троепольский нахмурился.

– Газету мы, конечно, найдём. А куда это вы собрались с сушками на ночь глядя? Где вы остановились?

– Да пока нигде. Да вы не волнуйтесь, я и на лавочке могу. Документы у меня в порядке. А после окопов мне и лавка как диван. Как-нибудь перекантуюсь до пятницы, может, найду чего. Пока не знаю.

– Так-так-так. Так-так-так. Нехорошо. Вы, понимаете ли, за советскую власть воевали, а вашу квартиру забрали, и вам жить негде. Нехорошо. Давайте так, Арон, селитесь пока во флигеле. Ося поможет почистить. А дальше посмотрим, может быть, устроитесь на работу, и вам дадут общежитие.

– Спасибо вам большое.

Арону опять пришлось переодеваться в солдатское, чтобы не запачкать новую одежду. За час привели флигель в относительный порядок. Из дома принесли матрас, простыни и подушку с наволочкой. Чуть позже Ося принёс кружку прохладного, с ледника молока.

– Это тебе к твоим сушкам.

– Спасибо.

– Расскажешь, как служил, где воевал? А то меня по болезни не взяли, а я хотел, честно.

– Расскажу.

Парни присели во дворе, Арон грыз сушки, запивая молоком, и рассказывал самое интересное из службы. Его рассказ то и дело прерывался возгласами Оси: