О чём молчит Феникс. Фантастическая повесть

– И знаешь, что сказал при этом? Щенку место со щенками, сказал.

– А что за мальчонка, говоришь? – посмотрел Сафа пристально.

– Да маленький совсем. Поди и четырёх годков нет.

– Давно он у тебя?

– С полгода, может побольше чуток.

– Ааа… Вон куда определили мальца!

– Неужто знаешь, про кого речь ведём?

Сафа отвечать не спешил, отправил в рот веточку петрушки, старательно её пережёвывал. Потом спросил:

– Светлые волосы, голубые глаза?

– Точно. И кто ж он такой? – Атрас снова разлил рафию, щёлкнул пальцами, привлекая внимание полового, указал на опустевший кумган.

– Мы уж говорили про недавнюю кампанию. Добыча богатой была. Вот пацанёнок этот – тоже богатая добыча.

– Что не из простых он, это я по повадкам его понял. Выходит, есть планы на него у владыки нашего.

– Не надо тебе в то вникать, Атрас. И сказать я тебе больше ничего не могу.

– Да мне секретов и не надо, Сафа. Так ведь, к слову пришлось. Забудь.

Понял Атрас, что ещё знает гратуар о мальчике, но расспрашивать бесполезно, да и ни к чему показывать свой особый интерес.

Ещё около часа провели они за неспешной едой и беседой. Атрас рассказал несколько новых сплетен, что ходили среди дворцовой челяди, смешных побасок, от которых Сафа валился на диван и утирал слёзы, и распрощался, оставив захмелевшего гратуара, довольного встречей со старым приятелем и с приятностью проведённым временем.

Мальчик спал на своей скамье. Атрас, прежде чем лечь, сидел на топчане и смотрел на мальчика. Он думал о том, что Саидхарун бен-Яир определённо имеет какой-то замысел на его счёт. И что, скорее всего, жизнь малыша сладкой не будет. Мысли Атраса горчили сожалением.

Глава четырнадцатая

К ущелью Белых Ветров. Из сочинений Стаса Маренго

Ночь прошла спокойно. Утром проснулись, уложили вещи, спустились в корчму и плотно позавтракали.

Тут же, у корчмаря, запаслись продуктами, в дороге перекусить. Взяли сдобных лепешек, только что вынутых из печи, тугое кольцо колбасы, добрый кусок мягкого козьего сыра и пахнущую дымком копчёную оленью лопатку. Напиться можно было бы из родника или ручья, что во множестве сбегали с горных отрогов, но поклажи было немного, потому взяли и питья. Стрелок выбрал медовую сурью на ягодном грибе и трёх травах: девясиле, чернобыльнике да чабреце. Хоть была в сурье доля хмеля, но Стрелок от неё не пьянел, наоборот, сил прибывало. Про Роланда же не знал, каково будет тому от медовой сурьи, потому посоветовал взять другое что-то. Роланд с удовольствием заказал рожок сбитню сгущёного, которого они только что, за завтраком, отпробовали по совету корчмаря. В сбитне, приготовленном из отвара разных приправ, а потом с патокой упаренном в печи до тёмно-красного цвета, сочетание разноречивых вкусов рождало неповторимое ощущение.

Роланд, как и Стрелок, путешествовал налегке, потому обходился без второй, вьючной лошади. В пути, который им предстоял, много поклажи не требовалось. Места были не глухие, часто встречались заезжие дворы, где можно было остановиться на ночь. По крайней мере, за дневной конный переход вполне можно было одолеть путь от одного удобного места для ночлега до другого.

Но всё же Стрелок привык всегда иметь при себе шерстяное валяное одеяло – лёгкое, но очень тёплое. Мало ли что может случиться в пути – лошадь на сук или на камень наткнётся, охромеет, вот и не доехал до постоялого двора. Кроме того, в поклаже непременно был плащ для ненастной погоды. Широкий, он мог укрыть и всадника, и коня. Да ещё был пропитан составом на рыбьем клею, что сделало его непроницаемым для влаги – плащ частенько спасал Стрелка и его каурого. Укутавшись в одеяло да завернувшись в плащ, можно было отлично выспаться и в дождь, и в холод. Кроме того, в дороге были необходимы: моток крепкой веревки, топор, кружка, ложка, миска, мера овса для коня да мелочи всякие – огонь запалить, рану обработать, перевязать, точило – нож или меч поправить, запасная тетива. Ещё, какой бы путь не предстоял, у Стрелка всегда имелась при себе оплетённая плоская скляница – хоть на поясе держи, хоть увяжи в тюк с поклажей. К склянице этой, с убойно крепкой рисовой настойкой, приправленной драконьим перцем, Стрелок тоже нередко за помощью прибегал. Пара глотков жгучего напитка согревали в холод лучше костра, а растирание выгоняло из тела простуду за одну ночь.

Примерно такой же набор был и у Роланда в поклаже. Потому всё уместилось в небольших тюках, притороченных сзади к сёдлам.

Оружие Стрелок всегда предпочитал иметь при себе, под рукой: меч да нож на поясе, колчан с луком и стрелами за спиной. У Роланда тоже был меч за спиной и клинок на поясе.

Им предстояло одолеть путь между кряжем, где Роланда пытались убить при помощи колючки под лошадиным потником, и мрачным горным хребтом Ледоградом.

Дорога на север была торной. Она бежала меж холмов, от неё, как молодые побеги от ствола, отходили тропинки. Они скоро пропадали в густой траве, ныряли в заросли кустарника, убегали за холмы. Дорожная пыль, взбитая копытами, оседала на ноги коней, поднималась, добиралась до всадников, покрывала их одежду и лица.