Судьба

В дверь постучали.

– Войдите! – недовольно ответил Негадайко.

– Разрешите, – робко спросил Дуболом, – мы нашли свидетеля, видевшего, как Алиев хладнокровно убивал двоих несчастных во дворе на Рубинштейна. Негадайко улыбнулся и обратился к Алиеву:

– А ты говоришь, спал дома. Готовьте очную ставку, – небрежно проронил следователь в адрес Дуболома и закрыл перед его носом дверь, но не успел он сделать шаг, как в дверь снова постучали.

– Ну что там еще? – нервно выпалил следователь.

Дверь открылась и, не входя, Дуболом спросил, указывая пальцем на Алиева.

– А этого забрать в камеру?

– Забирай, – отмахнулся Негадайко.

Очная ставка

– Ой. А если он невиновен? По моей вине, невинного приговорят к высшей мере наказания, – засомневалась Маргарита, проходя по скрипучим полам коридора в отделении милиции.

– Так, стоять! – раздраженно выпалил Дуболом, схватив Велесову за руку. – Ты деньги свои получила? – Спросил он нервно.

– Да, – тихо ответила Маргарита.

– А остальное – не твоя забота, – заявил старший оперуполномоченный и завел ее в приемную.

В комнате сидели трое понятых. Велесову провели к окну.

– Не русский, – подойдя вплотную, прошипел Дуболом.

Через минуту в комнату завели троих молодых мужчин. Следователь закрыл за ними дверь и, торжественно, как на собрании пионеров, обратился к Маргарите:

– Гражданка Велесова, вас предупреждали об уголовной ответственности за дачу ложных показаний?

– Да, – ответил Дуболом.

– Я не вас спрашиваю, – нервно проговорил Негадайко.

– Да, – ответила Маргарита.

– Скажите, кого из этих молодых людей вы видели шестнадцатого мая в три часа тридцать минут у себя на участке?

Немного замешкав, Маргарита показала на Алиева Юсуфа Зигидиевича, который, не удержавшись, выкрикнул:

– Она врет!

– Очная ставка окончена, – заявил Негадайко и попросил всех освободить помещение.

Понятые, подписав протокол, вышли из кабинета. На Алиева надели наручники, после чего пригласили к столу ознакомиться с протоколом, подписывать который он отказался. Маргарита, съедаемая чувством вины, отправилась домой, а вечером приняла решение посетить Иоановский монастырь и исповедаться матушке Макарье.

Сказки матушки Макарьи. Велес

Скрывая безумие своей супруги, Алексей приказал запереть в доме все окна. Лишь одна дверь открывалась под особым контролем управляющего. Сидя в своей комнате, Алексей прибывал в отчаянии. Призрак безумия витал по всему дому, подгоняемый смехом Анны.

– Алена, Алена… – повторял он себе под нос, барабаня пальцами по столу. Через дробь нервно танцующих пальцев он услышал, как по лестнице поднимается, тяжело дыша, его кухарка. – Ну, наконец, – с облегчением вздохнул Алексей и поспешил к двери.

– Барин, Дарья ждет тебя в саду, – отдышавшись, сказала старушка.

– Что же ты ее в дом не пригласила? – спросил Алексей.

– Отказалась она в дом заходить. Кто ее знает почему, – ответила Дарья и добавила, – села под дубом и за вами послала.

– Ну, раз послала, то пойдем, – застегивая манжет рубахи, ответил Алексей и последовал за Аленой.

Яркая синева неба ослепила, отчего на глаза навернулись слезы. Под широко раскинувшим свои ветви дубом сидела щуплая старушка. Ее лицо излучало светлую радость, а на ладонях у нее сидели синички и клевали зерно. На какое-то мгновение Алексей почувствовал себя в сказке. Ему показалось, что вековое дерево, укрывавшее Дарью своей тенью, изливало ведунье свою душевную боль, а трава под ее ногами тянулась к стопам старушки, нежно лаская их. Радость, которая исходила от Дарьи, ослепляла подобно солнцу. Робко подойдя ближе, Алексей присел на стоявшее рядом с дубом плетеное кресло и, не решаясь заговорить, боялся вспугнуть это чудное состояние. Когда разум его смирился с тем, что все происходящее не сон, он все-таки обратился к ведунье:

– Бабушка Дарья, совет твой нужен.

– Просить совета – это есть великое доверие, какое один человек оказывает другому, – спокойно ответила Дарья.

– Мою единственную и ненаглядную поразил злой недуг. Матушка, позволь мне так тебя называть. От любви к супруге я обезумел, стал слеп к болям людским.

– Время кладет конец любви, время смерть приближает. Люди дурные ищут зло, где угодно, но не там, где оно сокрыто. Много судеб ты загубил по прихоти своей супруги. Чин оправдывает творящих зло, но безнаказанность – это явление временное.

– Матушка, страхом я одолеваем. Как быть мне, есть ли излечение от хвори этой?

– Землей исцелены тела ваши будут, а пока не об исцелении думать надо. Единственная ошибка человека – это нежелание его ошибки свои исправлять. Даждьбог играет свою игру, мы лишь пристанище его молчаливого присутствия, алтарь, на котором горит жертвенный огонь. Пламени этому нет лет исчисления, нет и вины за ваши прегрешения. Каждому суждено свой огонь нести, и в этом его предназначение. Нет пения прекраснее, чем пение соловья. Но голос правды слух режет. Понесла твоя супруга от духа лесного. Пал он в страсти порочной, как не старалась я уберечь его. Искупать ему придется жизнью человеческой. Отстрадает, и роду вашему прощено будет. А пока, наберись мужества и терпи. Нет греха на тебе, кровь твоя стала причиной твоего падения.

– А что кровь моя? Чист я кровью из князей германских, – постарался возразить Алексей.

– Пришлый ты, не на своей земле. От того земля – матушка русская заботу о тебе не проявляет. Был бы ты из числа душой чистых, это другое дело, такие ей все милы. А поскольку, ты в душе распутный, то и кровь твоя с нечистой заиграла. Что уж тут сожалеть. Капля дегтя, мед горчит, а капля крови русской всякую нечистую кровь осветляет. Родит твоя Анна, да не оправится. Мальчишку рожденного ко мне принесете. Отведен удел мне за ним присматривать, а тебе – за дочерьми малыми своей сестры. Они, как и вы с Анной, не дочери земли русской, от того к пороку склонятся. Ох, жалко мне их. Искупать они будут за всех вас.

Договорив, Дарья встала, погладила дуб ладонью, подождала, пока птицы последнее зерно с ее руки доклюют, и в лес пошла. Птицы с дуба, как оголтелые, в небо поднялись и закружили над поместьем.

Маргарита – терновый венок. Неожиданная встреча

– Дело сделано. Вся необходимая сумма на руках. Надо ехать в клинику. И незачем больше вставать по ночам. В жизни больше не притронусь к метле, – говорила себе Маргарита, успокаивая мучительные угрызения. Клевета сошедшая с ее уст, напоминала о себе всякий раз, кода она проходила мимо того самого дворика. Но мысль о том, что все это сделано не зря, а ради ее спасения, отводила в сторону переживания за судьбу незнакомца, которая оставалась ей до некоторой поры не известной.

– Операция прошла успешно, – убеждал пациентку Велесову хирург.

До встречи со своим новым носом предстоял период реабилитации. Все лицо было перевязано бинтом, но даже через повязку она чувствовала, что заветная мечта сбылась. Подходя к зеркалу, Маргарита поглаживала свой нос, приговаривая:

– Носик, носик. Носик мой, курносик, – а когда долгожданный момент наступил, и вся толща бинта была снята, она, не сдерживая эмоций, засияла в улыбке и тихо произнесла. – Ну, здравствуй, мой дружочек.

Вернувшись домой, она тот час же принялась обзванивать всех своих друзей и подруг, приглашая их к себе на чай. Всякий раз, проходя мимо зеркала, она останавливалась, напевая:

– Носик, носик. Носик мой, курносик.

Взглянуть на новое лицо Маргариты спешили все, кто имел обыкновение общаться с ней изо дня в день. Охая да ахая, высказывали подруги свое восхищение, и даже были те, кто загорелись желанием тоже подкорректировать свою внешность. Это яркое событие всполошило всех женщин, недовольных собой. Маргарита была фаворитом сплетен и новостей. Это обстоятельство, определенным образом, возвысило ее в собственных глазах. Очень скоро, она начала забывать о своем прошлом. Удалив из семейного альбома все старые фотографии, Маргарита заполнила его свежими снимками. Через год она начала замечать, что осталась фактически одна. Старые друзья и подруги потеряли к ней интерес, а обзавестись новыми, еще только предстояло.