Судьба

– Сынок, ты уже не мальчик. Тебе нужно устраивать свою жизнь, – начал отец. – Почему ты бросил учебу? Хочешь прожить всю жизнь неучем? – продолжил Игорь. – Ты же в пустую прожигаешь лучшие годы своей жизни.

– Прекрати, отец. Я и так счастлив, – ответил Алексей и, почесывая голову, обратился к отцу. – Денег дай, похмелиться нужно. Голова болит так, что ничего не соображу.

Отец достал из кармана своих штанов трехрублевую и протянул ее сыну.

– Спасибо, – поблагодарил Алексей и, выходя из дому, обратился к отцу, – обещаю, что подумаю над твоими словами.

Пивная на Одесской

В пивной на Одесской, по обыкновению, было людно. На столах лежала разделанная вобла, и стояли липкие кружки с текущей по стенкам пеной. Галдящая толпа пивак, в которой, покрикивая, мельтешила со шваброй в руках бабушка Евгения, веселилась, не умолкая.

– Ну-ка, свинтусы, разойтись, – покрывала она кого-то. – Совсем стыд потеряли! Скоро мочиться на пол начнут!

– Баб Женя, не рычи, – успокаивали ее обруганные мужики.

– На-ка, лучше выпей, бабусь, – протянул ей кружку мужичок, стоящий рядом.

Баб Женя, приставила швабру к столу и, как хвать беднягу за мудя, да так, что у того глаза пошли на выкат.

– Какая же я тебе бабуся, если я еще лапуся, – сказала она бедняге, глядя ему в глаза. Буквально вырвав из руки перепуганного мужика кружку, она разом осушила его и, покачивая головой, принялась протирать залитый пивом пол.

– Какие люди! Леха Гоп-стоп! – раздался голос у первых столиков, и вся пивная обернулась в сторону открывшихся дверей.

В телогрейках и кирзовых сапогах трое парней, широко улыбаясь, вошли в шумную толпу. Проходя к стойке розлива, ненадолго задерживаясь у столов, задорная компания подшучивала, а то и просто с издевкой трепала всех на своем пути.

– По три на лицо, – небрежно обратился Леха Гоп-стоп к мужичку, который суетливо принялся выполнять заказ, а двое его друзей освободили столик, разогнав стоящих за ним.

– Ерша? – спросил гражданин за соседним столиком, протянув компании бутылку пшеничной.

– Давай, – растягивая, произнес Леха и подлил себе в кружку. Вся компания последовала его примеру. Баб Женя, обратив на это внимание, неодобрительно покачала головой. Через час повеселевшая троица пинала всю пивную, отбирая у кого рубль, а у кого и больше.

– А ну, разойдись! – закричала баб Женя своим прокуренным голосом. – Закрываемся! – Буйствовавшая пивная, как по команде командира, направилась к выходу, пропуская задорную троицу. Вывалившись на улицу, компания помочилась на стены пивной, а затем направилась в сторону Московского вокзала.

Мос-бан

Сидя в зале ожидания на Московском вокзале, она с горечью смотрела на свои билеты и приговаривала:

– Какого черта я их купила, если даже воспользоваться не смогла. На эти деньги я бы выпила чашечку кофе и съела бы заварное пирожное. Да, мое любимое – заварное! Это могло бы произойти, не купи я эти билеты. Но и ночевка на вокзале не была запланирована мной. Переночевать в зале ожидания для того, чтобы хватило на пирожное с кофе, это слишком. О чем я рассуждаю? Мне, все равно, придется ночевать здесь, и утром у меня, все равно, не хватит на кофе. Хорошо еще, сигарет пол пачки. До утра хватит, по крайней мере, на вокзале тепло, вот только уснуть не получается.

Переминаясь с боку на бок, в обнимку с гофром, в котором лежала скрипка, она вспомнила свою теплую постель, отчего стало немного грустно. Встав, вытащив из кармана пачку ту-154, она направилась к месту для курения. Спичка за спичкой прошипев, гасли, не успев разгореться.

– Что за чертовщина, – вырвалось у нее вслух, и в этот момент, она увидела перед собой молодого человека с горящей спичкой в руках.

– Прикуривай, а то сейчас погаснет, – сказал он улыбаясь. – Ромита, – представился молодой человек, бросив спичку в урну.

– Елена, – разглядывая светло русые волосы Ромиты, тихо произнесла она. – Обесцвечиваешься?

– Нет. Это мой родной цвет волос, – глядя на гофр, ответил Ромита и спросил, – скрипка?

– Да. Играла днем в Мариинском. Опоздала на электричку до Бологое, – ответила, немного растерявшись, Елена.

– Не переживай. Это мой друг – Клепаный, – представил Ромита подошедшего к ним молодого человека. На руках клепаного красовались шипованные браслеты, а его длинные черные волосы были подвязаны кожаной лентой.

– Что это у тебя? – спросил Клепаный, показывая пальцем на гофр.

– Скрипка, – ответил Ромита.

– Дорогая, наверное, – протягивая руку к гофру, спросил Клепаный, и не успела Елена прижать гофр к себе, как Клепаный выхватил его и пустился бежать.

Ромита наиграно кричал ему вдогонку: «Стой, стой!», и оглядывался на Елену, которая бежала за ними со словами:

– Верни скрипку, придурок!

Вдруг, Клепаный и Ромита остановились и попытались рвануть в обратную сторону, но к ним подоспела Елена. Выхватив у Клепаного гофр, она дала ему затрещину. Прижав к себе скрипку, Елена обратила внимание на стоящих в нескольких шагах парней в телогрейках.

– Гопников мне еще не хватало, – тихо произнесла она, и замерла, как в копаная, не зная, то ли бежать, то ли звать на помощь.

Клепаный и Ромита выглядели, как провинившиеся дети, и так же, как Елена, замерли в ожидании. Один из гопников пристально взглянул в глаза Ромите и подошел к нему ближе.

– Леха, мы опоздали на электричку, – виновато произнес Ромита.

– А мне до этого дела нет. Я же говорил вам, чтобы не появлялись больше на вокзале. Взяв за шею Ромиту, тихо сказал Леха и, взглянув на Елену, спросил. – А это кто?

В этот момент Елене показалось, будто сердце ее остановилось.

– Клепаный выхватил у нее скрипку, а я хотел вернуть ее обратно, – виновато ответил Ромита.

– До слабой бабы дорвались, – озлобился Леха и дал Ромите затрещину по шее. – Что ты стоишь, как памятник! Чеши отсюда! – рявкнул он на Елену, которая неуверенно попятилась назад, глядя на то, как троица в телогрейках начала дубасить Клепанного и Ромиту.

Все это произошло так быстро, что Елена не успела опомниться, как из уст Лехи раздалось напутствие в адрес побитых:

– Встречу еще раз на вокзале, раздену догола и отправлю по Невскому.

– Та еще была бы сценка, – улыбнувшись, произнесла Елена, представив Клепаного и Ромиту идущими по Невскому, в чем мать родила. Подойдя к урне, она достала пачку сигарет и вспомнила, как мучилась со спичками.

– Курение убивает, – раздался знакомый голос за спиной. Обернувшись, она встретилась взглядом со своим спасителем.

– Простите, я ушла, даже не поблагодарив вас, – сказала Елена Лехе.

– Леха Гоп-стоп, – представился молодой человек и предложил прогуляться.

Его добрые глаза и открытые черты лица, очаровали Елену настолько, что она не смогла отказать:

– Куда пойдем? – спросила она.

– Пройдемся по Невскому, а там видно будет, – ответил ей Леха Гоп-стоп.

Пройдя Октябрьскую площадь, они спустились к Казанскому собору, где Елена, достав скрипку, принялась играть «Времена года» Вивальди.