Рубиновое кольцо

– А кстати, где Сидни? – спросил Кристиан.

– Спит! – ответили хором мы с Розой.

Как бы меня ни заинтересовали воины-морои, я боялся, что мне зададут новые вопросы про Сидни. Кроме того, посмотрев на часы, я понял, что мне уже пора возвращаться в гостевые апартаменты.

– Мне надо бежать, – сказал я. – Спасибо, за классный показ боевых искусств!

– И тебе спасибо, Адриан, – улыбнулась Роза. – Выясни, когда Сидни сможет к нам заглянуть, и мы опять такое устроим – в более подходящее для человека время!

Я стиснул зубы: мне было противно врать.

– Я обязательно поговорю с ней и с вами свяжусь.

Роза вызвалась меня проводить, и я почувствовал, как ее обескуражило то, что я не пригласил ее в гостевые апартаменты. Я сослался на то, что Сидни очень чутко спит – чему Роза, в принципе, поверила.

Когда она ушла, то оказалось, что возбуждение, вызванное спортивно-боевым шоу и необходимостью приумножать ложь, вызвало у меня беспокойство и смятение. В итоге, когда я заполз в постель, я начал ворочаться с боку на бок и никак не мог расслабиться. К тому же для меня был разгар вампирского дня, что только усугубляло положение. Однако, по словам Нины, Оливия жила по человеческому распорядку, и сейчас она должна была спать. Я метался в постели, наверное, минут тридцать, когда мой мобильник заверещал: Нина послала мне эсэмэс, сетуя на то, что не может до меня дотянуться.

«Бессонница замучила», – ответил я.

«У меня – масса успокоительных от Сони, если что, – шутливо откликнулась она. – С удовольствием поделюсь».

Я усмехнулся, на секунду пожалев о той непринужденной дружбе, которая когда-то установилась между мной и Ниной.

«Спасибо, не стоит. Дай мне еще полчаса».

В конце концов мне удалось отключиться.

Я уже довольно давно не оказывался во сне другого пользователя духа. Обычно создателем сновидения становился я сам – тогда я был полновластным хозяином и с помощью магии духа приглашал других разделить мою иллюзорную реальность.

Сейчас вокруг меня материализовалось идиллическое окружение. Я увидел симпатичный белый домик, за которым находился обнесенный оградой луг, где лениво паслись кони. Заходящее солнце пронизывало пасторальный пейзаж пурпурными и оранжевыми лучами. Птицы распевали вечерние песни, мою кожу овевал ласковый ветерок.

– Дом моего папы в Висконсине, – произнес голос у меня за спиной.

Повернувшись, я увидел Нину: она шла, утопая по колено в высокой зеленой траве. Выглядела она в миллион раз лучше, чем при нашей последней встрече: вьющиеся волосы были свернуты свободным узлом, стройную фигурку удачно подчеркивал светло-сиреневый сарафан. Мне хотелось думать, что это – не только сновидческая иллюзия, а отражение реальных улучшений в мире бодрствования.

– Очень славно, – признался я. – Дети наверняка мечтают расти в таких местах.

Она рассмеялась.

– Мы могли приезжать сюда летом! У нашей семьи были друзья из младших ветвей монарших фамилий, и они присоединялись к нам со своими защитниками, чтобы не рисковать. Здесь малонаселенный район… но никогда нельзя ничего предсказать, – добавила Нина, погрустнев.

Она могла мне ничего не объяснять. Нина и Оливия были единокровными сестрами, а их отец являлся мороем. Он не принадлежал к королевскому роду и потому не мог рассчитывать на собственного защитника, так что дампир Оливия стала оберегать его сама. Во время одного нападения Оливию обратили в стригоя. Духовная магия Нины спасла сестру и вернула Оливии прежний облик.

Свою редкую особенность Оливия делила еще с парой существ. Если точнее – с Дмитрием и Соней.

– Давай позовем Оливию! – предложил я, чтобы отвлечь Нину от неприятных воспоминаний.

Но она помрачнела еще больше:

– Это очень сложно, Адриан! Возможно, в твоем присутствии у нас что-нибудь получится, но до сих пор я не уверена…

Я плохо понял, что к чему, но решил не спешить и посмотреть, что будет. На самом деле если Оливия спит, то призвать ее – проще простого. Теоретически Нина могла с помощью духа привести Оливию к сельскому домику точно так же, как привела меня.

Нина замерла, глядя на пасущихся коней, и я ощутил, как в ней зарождается магия: она пыталась наладить контакт с сестрой.

Пока все продвигалось нормально.

Спустя секунд пять рядом с нами материализовался прозрачный силуэт. Я узнал Оливию по ее чуть меньшему росту, темным волосам и коже с медным отливом. Широкий плащ развевался вокруг девушки, скрывая мускулисто сложенную фигуру.

Когда Оливия догадалась, в чем дело, она широко распахнула глаза.

– Нет, Нина! Не надо! Прошу тебя! Пожалуйста!

Вообще-то при данном раскладе Оливии следовало полностью материализоваться в иллюзорном Висконсине. Но сельская местность почему-то расплылась и поблекла, теряя реалистичные очертания.

Я покосился на Нину:

– Что ты делаешь?

Она вздохнула:

– Ничего. Именно это я и пыталась тебе растолковать.

Чудесный изумрудный ландшафт исчез: его сменила черная, покрытая пеплом земля, усеянная камнями. Перед нами уходил вверх крутой скалистый склон вулкана. Наверху клубились грозовые тучи, между которыми проскакивали молнии.

А Оливия пропала.

– Эй, где мы? – воскликнул я. – Перенеслись в фильм про Постапокалипсис?

– Мы на Гавайях, – ответила Нина.

Я принялся озираться по сторонам.

– Не хотелось бы вступать в дискуссию, но когда я думаю о Гавайях, то вспоминаю пальмы и бикини.

Нина уставилась на свои ноги – и спустя мгновение ее сандалии превратились в кроссовки.

Она сразу же начала карабкаться вверх по склону.

– Это – вулкан на Гавайях… Здесь мы побывали детьми во время каникул.

– Совсем неплохо, – пробормотал я, осторожно следуя за ней. – Но зачем ты убрала первую картинку? На ферме было славно.

– Я ничего не меняла! – воскликнула Нина с досадой. – Гавайи сотворила Оливия!

– Оливия – не пользователь духа, – возразил я. – Она, конечно, может сменить на себе одежду – но подобный масштаб ей недоступен.

– Она однажды перехватила у меня управление сновидениями. Она каждый раз так делает. А мне доступны исключительно мелочи. – Приостановившись, Нина указала на свою обувь. – Но я не могу вернуться назад или вытащить Оливию.