Скованная временем

Кэтрин кивнула.

– Думаю, у твоего отца он сильнее, чем у Деборы. Один из самых отвратительных споров, который я когда-либо видела между ними, произошел сразу после твоего второго дня рождения. Я была у вас в гостях, и на мне был этот медальон. Дебору это никогда особо не волновало, мне же хотелось увидеть твою реакцию. Как сказал вчера Гарри, ты была очарована и постоянно называла его «голубым светом». Гарри как бы невзначай отметил, что медальон, скорее, имеет розоватое свечение. Дебора была вне себя от ярости. Она думала, что я рассказала ему о ее давней ссоре с Пруденс, и, я думаю, она решила, что мы хорошо посмеялись над ней. Бедный Гарри. Он понятия не имел, о чем она говорит, и не мог понять, почему она продолжает настаивать на том, что это простая бронзовая подвеска, не розовая, не зеленая, не голубая.

Кэтрин тяжело вздохнула и продолжила:

– Как бы сильно Гарри ни любил, и, возможно, до сих пор любит твою мать, я всегда думала, что ему повезло бы больше, если я не поспособствовала бы их знакомству. У Деборы есть хорошие стороны, и я очень люблю ее, но мне кажется, что она унаследовала отцовский характер и…

– Подожди, – вмешалась я, – мама и папа познакомились на каком-то историческом мероприятии. Ярмарка Возрождения или что-то в этом роде. Он продавал драгоценности. Он заменял подругу, потому что она приболела.

– Почти, – сказала она с легкой улыбкой. – Гарри заменял молодую леди, которая была счастлива ста долларам и позволила твоему отцу провести восемь часов на жаре и в сырости, хотя я не думаю, что Гарри догадался, что я ей заплатила. Он сделал мне одолжение. И я сказала ему, что если он встретит Дебору, то будет неразумно дать ей знать, что мы знакомы. Он видел ее фотографию и сказал, что она хорошенькая, а я объяснила, что ему будет совсем не на руку, если она решит, что я его знаю или что есть хоть малейшая вероятность того, что я могла его одобрить.

Я бросила на бабушку долгий взгляд, затем встала и подошла к окну, наблюдая, как две белки гоняются друг за другом вверх и вниз по большой иве на заднем дворе.

– Кэтрин… это точно все, что было совершенно не известно мне о моей жизни и родителях? Насколько я знаю, мама даже не познакомила тебя с папой, пока они не поженились.

– Ну, это действительно так, просто это не вся история. Твоя мать не представила нас друг другу. Я впервые встретила Гарри, когда ему было около восемнадцати. Его приемные родители всегда говорили ему, что они помогут ему разузнать о биологических родителях, если у него возникнут вопросы. Логичнее всего оказалось обратиться ко мне. Его биологические родители, Эвелин и Тимоти, также были историками ХРОНОСа и застряли в 1963 году. Они изучали события, связанные с убийством Кеннеди. Я связалась с ними после моего прибытия в 1969 год. Они жили в Делавэре. У них был друг, который замолвил за меня словечко, чтобы помочь мне получить исследовательскую работу в Нью-Йорке, где я познакомилась с Джимми. Мы несколько раз обменивались рождественскими открытками. Помню, как однажды они прислали фотографию маленького мальчика, который, вероятно, и был твоим отцом. А после я ничего от них не слышала. Люди теряют старые связи, и это происходило намного чаще до появления ваших Facebook и электронной почты, и…

Кэтрин снова наполнила свою чашку кофе, добавив немного сливок из маленького фарфорового кувшина на столе.

– После смерти Джима я начала искать ключи от ХРОНОСа, как уже говорила тебе раньше. Разыскивая ключи Эвелин и Тимоти, я узнала об их смерти и о том, что Гарри был усыновлен парой за пределами Милфорда. Я представилась Келлерам как подруга матери Гарри, которая только что узнала о ее смерти, и это было правдой. Я сказала, что ключи были подарком женского общества, в котором мы с Эвелин учились в колледже. Келлеры их не видели, но я оставила им визитку на случай, если они что-нибудь вспомнят. Позже, когда Гарри поступил в колледж, здесь, в Вашингтоне, они предложили ему разыскать меня. Он интересовался информацией о своих биологических родителях и тем, как они выглядели. Его воспоминания о них поблекли и почти стерлись… ну, я их знала, поэтому встретилась с ним, и мы поговорили. Разумеется, я не могла сказать ему всей правды, но он только хотел знать, какими людьми были его родители. Я работала с ними несколько лет и могла рассказать ему о них. Анекдоты, небольшие описания того, что они делали…

Кэтрин села на подоконник, поправив подушку.

– Мы довольно хорошо поладили, и… когда на мне был медальон, я заметила, что его тянуло к нему. Для него свет не был ярким, неоновым, как для нас. Но этого было достаточно, чтобы решить, что, возможно, он и Дебора могли бы… если бы они сошлись и…

Она замолчала, и я просто уставилась на нее, не зная, что и думать.

– Ты свела моих родителей в надежде на то, что у них будет ребенок – я, чтобы я могла сделать… Что? Отправиться на поиски моей давно потерянной тети?

Глубоко внутри я все понимала, но в то же время во мне разгоралась ярость, я чувствовала себя использованной.

– Разве ты не понимала, что шансы ничтожны?

Кэтрин встала и положила руки мне на плечи, глядя прямо в глаза.

– Конечно, это был рискованный шаг, Кейт. Но он был одним из тех, что мне пришлось предпринять, неужели ты не понимаешь? И неоспоримый факт – мои попытки сработали. Ты здесь, и ты… я никогда не встречала человека, который мог бы мгновенно подключиться к оборудованию ХРОНОСа, как ты сделала это вчера. У меня почти три месяца ушло на то, чтобы увидеть что-то, кроме расплывчатой картинки, а ты… судя по тому, что ты рассказала, ты практически побывала там, где бы оно ни находилось, не прошло и пяти секунд, как схватила медальон.

Я сбросила руки Кэтрин со своих плеч. Меня преследовало чувство, что мама была права, предупреждая меня. Она коварна и эгоистична.

– А ты не думаешь, что они имели право решить это самостоятельно? Или позволить судьбе идти своим чередом? Очевидно, мои родители не были созданы друг для друга, но все могло быть иначе. Может, без твоего вмешательства они все еще были бы счастливы. Речь идет о людях, а не о марионетках!

– Возможно, они были бы счастливее, Кейт. Но как бы их чувства ни были важны для тебя, да и для меня тоже, дело было в другом.

– Да, – ответила я. – Пруденс. Я знаю, все дело в Пруденс. Но она пропала уже очень, очень давно. Я сожалею о твоей потере и о потере моей мамы, но я действительно не знаю, что вы ждете от меня, как исправить ситуацию, и я не уверена, хочу ли помогать. Наверное, это звучит немного эгоистично, но кто-то ткнул меня в ребра чертовым пистолетом в метро, и… мне казалось, что ты будешь немного больше беспокоиться о том, что происходит здесь и сейчас, чем…

Кэтрин ударила рукой по стойке.

– Ты упускаешь самое главное, Кейт! Да, мне бы очень хотелось узнать, что случилось с Пруденс. Мне бы очень хотелось, чтобы она знала, что я всем сердцем старалась найти ее, вернуть обратно. Но я не для этого пыталась свести твоих родителей и не для этого привезла тебя сюда. Тот факт, что Пруденс смогла изменить тот документ, который ты видела, а не только мою копию, но и каждую копию, а также полдюжины других фрагментов истории – вот то, о чем мы должны беспокоиться. Временны?е сдвиги – ты их ощущала, ты знала, что что-то не так, а все вокруг жили своей жизнью, как будто ничего не изменилось. Как будто проблема была в тебе, да?

Я кивнула, все еще сердясь.

– Но проблема была не в тебе, – продолжила Кэтрин. – Изменения происходили в течение последних двадцати лет. Те два, что ты почувствовала, были просто… самыми важными.

Кэтрин сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.

– Несмотря на избранный дар, несмотря на лучшие намерения тренеров в ХРОНОСе, Сол очень хорошо скрывал свои истинные взгляды. Он и группа его друзей, двое из которых были связаны с ХРОНОСом, считали, что эта технология используется не так, как следовало бы… что она находится в руках слабых людей, которым не хватает обзора. «Зачем просто изучать историю?» – спрашивали они. «Почему бы не творить историю – переписать историю?» Я не знаю, где в итоге оказался Сол, но он понял то же самое, что и я, Кейт. Родители с геном ХРОНОСа могут производить детей, способных обойти защиту. Так и поступила Пруденс. И ты сделала почти то же самое вчера утром. И, основываясь на этих данных, Сол сумел создать небольшую армию людей, которые могут перемещаться во времени по его команде. Ты – все, что у меня есть для борьбы с ним, Кейт.

Кэтрин явно надеялась, что это заявление заставит меня понять, и в какой-то степени так оно и было. Но чудовищность ее слов, то, что она была на грани, то, что она просила меня в одиночку справиться с человеком, которого только что фактически признала сумасшедшим… пугало меня.

– Я хочу, чтобы папа знал обо всем. Поговори с ним, мы примем решение вместе. Или я ухожу, и ты сама по себе.

– Согласна. Мы позвоним ему, когда закончатся занятия в школе, и…

Часы на микроволновке показывали 12:22.

– Нет, – сказала я. – У меня через десять минут его урок. Он будет волноваться, если меня там не окажется, и если я отправлюсь сейчас, то еще смогу успеть.

У меня голове звучал тихий голосок, настаивающий на том, чтобы я никуда не уходила, но я его проигнорировала. Все, что я понимала в тот момент, это то, что мне нужно было уйти, выбраться из дома, чтобы развеяться.

Я направилась к входной двери, схватив туфли из-под стола и обувшись. Кэтрин последовала за мной, продолжая что-то говорить, но я уже не слушала ее. Я огляделась в поисках рюкзака, прежде чем вспомнила, что он и мои книги – все исчезло в прошлом, или будущем, или в какой-то странной альтернативной версии настоящего.

– Увидимся после того, как я поговорю с папой.

Я закрыла за собой дверь и была уже на полпути к воротам, как услышала, что Кэтрин бежит за мной, крича мне в след:

– Кейт, вернись!

Я обернулась как раз в тот момент, когда она остановилась в нескольких метрах от дома, резко отпрянув назад, будто что-то ее напугало.

Она протягивала медальон.

– Возьми это. У меня есть еще один. Я просто не успела отдать его, потому что ты так внезапно ушла… и я почти забыла о границе. Сигнал немного колеблется, но никогда не выходит за пределы клена, – она кивнула на дерево в нескольких сантиметрах слева.

– Ни в коем случае не вынимай ключ, – сказала Кэтрин. – Держи его при себе. И будь осторожна. Я не знаю, что значила эта сцена в поезде, и понятия не имею, каковы мотивы Кирнана, но я не перестану волноваться, пока ты не вернешься сюда.

Кэтрин выглядела бледной и встревоженной. Мне показалось, что довольно эмоциональное утро сказалось на ней очень сильно. Я взяла медальон, надела на шею и сунула под блузку. Я все еще злилась, но заставила себя улыбнуться ради нее.

– Не тревожься, ладно? Я вернусь сегодня днем. С папой, – добавила я, направляясь к воротам. – Если ты права и я действительно буду сражаться против целой армии, то нам понадобится вся помощь, какую мы сможем получить.

? 6 ?

Я шла быстро, почти бежала. Мне нужно было отметиться на стойке регистрации и придумать какой-нибудь причину пропуска утренних занятий, а это означало, что я все равно опоздаю на папин урок. Пальцы на ногах все еще болели, но в остальном усталость была приятной, и напряжение, что меня одолевало, начало отступать.

Утро было довольно прохладным для середины апреля, но день уже вступал в свои права, и, когда я вошла в здание, почувствовала, что мои распущенные волосы впитали солнечное тепло. Это напомнило мне о том, что я нарушаю дресс-код Браяр Хилл, а еще это напомнило мне о Кирнане. Я вспомнила, как моя темно-зеленая лента для волос ярко выделялась на коже его запястья, когда он исчез на манер рыцаря, с подарком своей дамы (шарфом или лентой) идущего в бой. Я отбросила этот нелепый образ и открыла дверь в главный офис.

– Кейт Пирс-Келлер. Я опоздала, – сказала я довольно суровой женщине средних лет, которая была одной из трех, работавших в главном офисе в Браяр Хилл. Другие две, что обычно работали за стойкой регистрации, были гораздо общительнее, но они, вероятно, были на обеде.

Я ждала, пока женщина откроет журнал посещаемости на компьютере.