Литературный журнал «ДК» №02/2018

– Грустный праздник… И сколько стукнуло?

– Двадцать один. Не мне, правда.

– Да я понял. По себе так не грустят.

– Как сказать…

– А чего домой не пошёл? Тут-то холодно, небось.

– Общага уже закрылась. Не успел.

– М-да…

Я затянулся, протёр рукавом горлышко бутылки и сделал большой глоток. Желудок отреагировал благодарной отрыжкой.

Мужик усмехнулся.

– Праздник у девушки был?

– Ага.

– А где она?

– Уехала. Год назад.

– Вон оно как… А зачем?

– Вышла замуж.

– А ты?

– А я здесь.

Мужик прищурился, посмотрел на меня из-под кустистых бровей и сказал:

– Да, брат… Тяжко тебе…

Я промолчал. Память, которую вчера пытался успокоить пивом, снова резанула по сердцу. Я посмотрел на мусорку, из которой торчали горлышки выпитых бутылок, на мужика, который пялился себе под ноги. В моей правой руке дымилась сигарета, в левой – потела бутылка. Я тяжело вздохнул, вернул бутылку на траву.

– Табак хороший?

– Ага.

– Сам сушил. У меня его много. Я-то курить люблю, а покупать нынче дорого. А самокрутка – дело хорошее…

Я затянулся, задрал голову вверх и посмотрел в светлеющее небо. Хотелось спросить, почему он скитается по ночному городу, почему не спит дома, как все нормальные старики, почему сидит в парке с каким-то студентом, которого даже не знает. Он бы ответил, я не сомневаюсь. Но вопросы не желали выползать наружу.

Вдруг желудок судорожно сжался, и я рванул к мусорке. Съеденное за последние сутки полилось на пустые бутылки. Мужик встал, подошёл ко мне и положил руку на спину.

– Тихо, тихо… Сейчас полегчает.

Его рука была тёплой. Это тепло стало расходиться по спине, проникать внутрь и через пару секунд достигло желудка. Мне стало легче.

Я сплюнул горькую слюну, вытер рот рукавом и вернулся на лавочку. Мужик подошёл, встал рядом и сунул в зубы догорающий бычок.

– Ты бы кончал с этим, брат, – посоветовал он. – Толку себя терзать?

– Не могу, отец. Мозгами понимаю, а душой – нет.

– Тяжёлый случай… Но ты не первый такой.

Мужик сел рядом. Поднял бутылку с травы, начал рассматривать этикетку.

– Конечно, с тех пор стало легче, – признался я. – Знаете, намного легче.

– Ну вот, – его щетинистое лицо улыбнулось. – Так и должно быть.

– Наверное…

Он встал, бросил окурок в мусорку и задал вопрос:

– А почему здесь? Почему не дома, не в кафе, а здесь?

– Это место… Оно с ней не связано.

Мужик понимающе кивнул.

– Не горюй, брат. Всё наладится. А это я заберу, – показал он на бутылку.

Я пожал плечами. Дал понять, что не возражаю.

Мужик прокашлялся, достал новенькую самокрутку, сунул её в зубы. Развернулся и медленно побрёл по тёмной дорожке. Он не протянул руку, не сказал типичного «бывай». Бутылка, которую мужик держал за горлышко, покачивалась в такт его шагам.

Я долго смотрел ему вслед, пока он не пропал из вида. Неожиданно подумалось, что с бутылкой он забрал и мои проблемы.

Тёмная дорожка постепенно светлела.

По небу разливался рассвет.

Провинция

Автор: Савл Прудников

Честно говоря, не люблю деревню. Не люблю посёлки и хутора. Но безумно люблю провинцию.

Мне кажется, невозможно найти более уместного и исчерпывающего названия для бескрайних просторов России. Провинция… В этом слове есть нечто патетичное, но в то же время крайне душевное и даже излишне родное.

У каждого из нас, хаотично разбросанных по необъятной земле, на почве светлой памяти беззаботного детства, под ярким палящим солнцем средней полосы державы, среди полей желтоглавых подсолнухов и изглоданных остовов изб, произрастает провинция.