Легион ужастиков

В зал выпорхнула птаха в оперении цвета льда.

Следом под своды поднялась огненная птица. Она полыхала, разгоняя тени и внушая трепет.

Третья оказалась ярко-зеленой и напоминала змею.

– Мои любимицы, – проговорил птицелов. – И ваша славная дочь обучена ими управлять.

Он сорвал шелк с клетки.

В зале воцарилась тишина.

Арсул вмерз в трон.

Существо, распятое на прутьях, не имело ничего общего с прекрасной Ильшарой… так хотелось думать правителю. Но чем дольше он глядел на нее, тем больше узнавал.

– Нож и нити, – проговорил птичник, – искроили ее плоть, как ты искроил мои родные земли. Перья, что я вгонял в мясо, подобны стрелам, отнимавшим жизни моих близких. Я забрал ее язык, погрузив в рот раскаленные угли, взятые с пепелищ наших городов. Но Ильшара живет подобно тому, как живут захваченные тобою земли.

– Стража! – завопил визирь, но ни один из охраняющих зал воинов не шелохнулся. Существо в клетке пленило их взоры и одурманило разум.

– Бесполезно кричать. Я дам правителю то, чего они достоин. Ильшара, это твой пир!

Рот существа, превращенный в жуткую пародию костяного клюва, раскрылся, и булькающий клекот разнесся над залом.

Синяя птица расправила крылья, и огни погасли. Холод, что она источала, резал острее бритвы.

Красная заметалась под потолком, роняя огненные перья. Они плавили золото и мрамор.

Зеленая сочилась ядом, оставляющим на телах гостей гноящиеся язвы.

– Жри, Ильшара, покуда твое брюхо, подобно ненасытной воле отца, не раздуется и не лопнет.

Хорошо одетый господин

Анастасия Астерова

Джил приютила Джереми на время болезни мамы. Юноше нравилось про себя звать старуху по имени. Будто от этого серый хлеб на завтрак становился менее унылым, дом – менее затхлым, а её странный каркающий смех – менее безумным.

Джереми приходилось торговать цветами, с которыми старуха возилась на заднем дворе. В октябре, когда по утрам вот-вот на траву выпадет иней вместо росы, цвели только хризантемы.

Покупателей было мало, но зато каждый день ровно в шесть из тумана являлся хорошо одетый господин. Джереми отдавал ему цветок со словами «Госпожа Джил кланяется». «Благодарю, Джереми», – отвечал господин и уходил.

Очередное промозглое утро началось с охапки хризантем в лицо.

– Придержи одну! – каркнула Джил.

Он только кивнул, собираясь на рынок.

По дороге заглянул в витрину кондитерской, и леденцы там смотрелись не хуже, чем те, что он видел в Манчестере.

День тянулся как обычно, пока после четырёх вдруг не явилась девица в яркой шляпке. Увидев Джереми, она припустила к нему.

– Какое счастье, – воскликнула она, хватая цветы. – А есть ещё? Я дам тебе шиллинг и ещё по пенсу за каждую хризантему.

Пенсы зазвенели у Джереми в голове, и он вспомнил, что Джил всегда оставляла вазу с цветами в нетопленой столовой.

– Деньги вперёд, – сказал он.

И припустил домой, сжимая в руке монеты. В столовой и впрямь стоял букет. А потом Джереми вышел на задний двор и срезал всё, что нашёл, не пощадив даже бутоны. С добычей он вернулся на рынок, забрал у девицы деньги и отправился набивать карманы сладостями.

Только когда пробило шесть, Джереми вспомнил о господине.

«Но цветов всё равно больше не осталось», – подумал он.

Гулял он, пока улицы совсем не опустели, а потом прокрался домой. По пути он заметил что-то белое в траве. Хризантема.

«Эх, простофиля, мог бы заработать ещё один пенс!»

Джереми поднял цветок, на цыпочках дошёл до чулана за той самой столовой и затаился. Вдруг старуха ещё не спит и думает невесть что. Просидев несколько часов, он решил подняться, но тут раздался стук в дверь.

Затрещала лестница, заскрипели половицы в коридоре, и потом Джереми расслышал два голоса – старухи и того самого господина-в-шесть.

– Дрянной мальчишка! – сказала громко Джил.

Джереми насупился. Вот гадкая старуха.

Шаги приближались. Джил вошла в тёмную столовую, а господин следом за ней.

– Как же так! – воскликнула она, увидев пустую вазу из-под цветов.

– Плата, – напомнил господин.

– Секунду, да, да, – Джил выбежала на задний двор, и оттуда послышались её восклицания.

Господин ничуть не удивился, а спокойно ждал, покуда часы в гостиной не пробили полночь. Тогда он стукнул тростью об пол, и старуха медленно, бессильно шаркая промокшими домашними туфлями, вернулась с заднего двора.

– Цветов нет, – каким-то тусклым, надтреснутым голосом сказала старуха, потом вдруг затараторила. – Но завтра я найду ещё! Сколько угодно!

– Один цветок в день, не больше и не меньше. Договор нарушен.

– Нет, нет!

Джил закричала исступлённо, отчаянно. Под ногами её вдруг разгорелось пламя, охватило её всю. Корчась в огне, старуха упала на пол и провалилась будто сквозь него. От ужаса Джереми не устоял на ногах. Господин повернулся к чулану, сделал пару шагов и распахнул дверцу. Джереми уставился на него во все глаза и задрожал.

– С ведьмами такое случается, не переживай, – успокоил его мужчина.

Посмотрел на хризантему в руках Джереми и добавил:

– Но ты мог отдать цветок, когда Джил его искала, верно?