Легион ужастиков

Господин усмехнулся, и в глазах его юноша узрел нечто такое, что не давало ему потом спать долгие годы, и добавил:

– Значит, свидимся, Джереми.

И исчез, словно его не бывало.

Не смотри ерунду

Роман Цай

– Ты куда билеты убрал? – спохватилась Настя.

– В чемодан, – отвечаю, – во внутренний карман. К паспортам.

На кухне гудит чайник, пахнет горелым.

– А как мы на досмотре будем? За документами в чемодан лезть?

Не подумал. А точно в чемодан убрал? Или…

– Ты маме позвонил, чтобы кота забрала?

– Она приходить будет.

– Она хоть знает, что приходить надо? Какой корм насыпать, как лоток менять?

– Сейчас позвоню. У тебя горит что-то.

– Ой!

Настя убежала на кухню. Я смотрю на собранные вещи и не могу вспомнить, куда спрятал документы. Придётся разбирать всё, но начну с чемодана. Так, какой там код?

– Гы! – улыбается Мишка. Один зуб уже выпал, второй шатается. Лишь бы во время отпуска не возникли проблемы с его зубами. Чёрт его знает, куда там обращаться.

– Банан будешь? – спрашиваю.

Мишка довольно кивает, не выпуская из рук планшет с мультиками. Краем глаза подмечаю Дим Димыча. Хоть не всякую ерунду смотрит. Не до него сейчас.

– Слава, а термос где? – кричит Настя.

– В верхнем ящике посмотри.

– Посмотрела, там нет.

Рассержено встаю, иду на кухню. Открываю дверцу и вспоминаю, что последний раз убирал термос в шкаф в гостиной. Чертыхаюсь. Возвращаюсь в комнату.

– Пап, а где банан? – возмущается Мишка.

Чертыхаюсь вслух. Достаю термос, иду за бананом. Из динамика планшета звучит писклявый Машин смех – опять медведя мучает. Успел переключить мультик – ни на чём сосредоточиться не может! Надо будет с ним поговорить.

– Нашёл билеты? – говорит Настя, принимая у меня термос.

– Ищу. А где у нас бананы?

– Кончились. В магазин надо идти.

– А что есть?

– Слива, яблоко.

Беру и то и другое, возвращаюсь к сыну, протягиваю фрукты. Мишка берёт, не отрываясь от экрана.

– Спасибо.

Вижу, листает фотографии. Всяко лучше мультиков.

Кладу чемодан на пол и мучаюсь с замком.

– Настя, а какой код, не помнишь?

– Мишкин день рождения.

Точно!

Щёлкает замок, и я поднимаю крышку. Вещи врассыпную на пол. Чёрт!

– Смотри, что у меня есть! – звучит из динамика Мишкин голос.

Поднимаю глаза: сын смотрит видео с собой же, играющимся с какой-то ерундой. Сгребаю вещи, думаю, как попрочнее закрепить лямки. Так, стоп. Не помню, чтобы мы что-то снимали с ним последние полгода.

Сажусь рядом с Мишкой. Бледный какой-то. На экране Мишка тоже какой-то не такой.

Вот он сидит за столом (не помню у нас такого стола), глядит в камеру. Руки испачканы чем-то красным, пальцами ковыряется в непонятной гадости, увлечённо так ковыряется.

Судорожно вспоминаю, чем эта гадость может быть: пластилин, краски? Нет, не похоже.

– Настя, иди сюда.

– Что такое?

Настя заходит с полотенцем в руках (вытирает руки), озадаченно смотрит на нас.

– Не ты снимала? – киваю на планшет.

– Не помню.

– Папа, мне страшно, – лопочет Мишка. Тревога поднимается и у меня, необъяснимая такая, странная.

Вглядываюсь в картинку и понимаю: тот Мишка держит в руках пульсирующее сердце. Пальцами отрывает кусок – с четверть – и ехидно смотрит на нас.