Социологический ежегодник 2010

Во многих секциях конгресса возобладала некая иная линия. Условно назовем ее широким квазисоциологическим дискурсом без определенных границ. Докладчики «рассказывают» о своих видениях своего объекта восприятия, своих ощущениях в связи с ним и, безусловно, своем «мнении» в отношении того, что хорошо или плохо в этом объекте и как надо ему развиваться. Более всего для определения этого подхода можно использовать термин внеаналитический нарратив по принципу tell me something about anything. Это своеобразная социология без ясно очерченных дисциплинарных границ, в которой любое высказывание о социальной реальности уже по умолчанию есть социология.

Более всего демонстрируют этот нарратив молодые социологи аспирантского уровня, представляющие региональные университеты развивающихся стран. И делают они это без страха и упрека. Видимо, их так научили, и других способов делать социологию они не знают. В связи с данной тенденцией возникает вопрос: это временное явление переходного характера или долговременный тренд? Не идет ли речь о некоем новом состоянии социологического дискурса, в котором нарративная внеаналитическая позиция будет окончательно канонизирована? И еще более широко: не есть ли это постглобализированная социология, принявшая и вобравшая в себя волны молодых социологий указанных регионов, но при этом переходящая на позиции, существенно отличные от классических?

Вопросы эти отнюдь не риторические. Ближайшее четырехлетие (всемирные конгрессы социологии проходят раз в четыре года) должно показать, будет или не будет реализована эта перспектива.

Выбор без выбора?

Всемирный конгресс – это и выборы на очередные четыре года президента Международной социологической ассоциации, членов Исполнительного комитета, Программного комитета. Словом, небольшая коррида в мировом социологическом масштабе.

На этот раз выборы президента заключали в себе любопытную интригу. Задолго до конгресса стало ясно: на пост президента будет претендовать Майкл Буравой. Почему стало ясно? Да просто неуемная энергия известного социолога была полностью и точно сфокусирована на мобилизацию всех национальных ассоциаций и исследовательских комитетов в перспективе главной цели – избрания. М. Буравой за четыре предшествующих конгрессу года объездил все страны и веси, организовал конгрессы МСА в Тайбэе (Тайвань), выступал с различного рода инициативами (например, сайт University in Crisis), выступал в качестве докладчика на ведущих конференциях (например, на Европейской конференции ЕСА в Лиссабоне). Все это делалось с большой энергией, напором и хорошо продуманными заходами. Надо сказать, подобная активность выходила далеко за рамки традиционной и нормативной активности вице-президента МСА. То есть избирательная кампания началась давно и велась по всем правилам политических кампаний, но в приложении к академическому сообществу. Это само по себе было любопытно.

Соперником М. Буравого выступила Элиса Рейс из Бразилии – весьма известный и уважаемый профессор Университета Рио-де-Жанейро, в свое время возглавлявшая комитет МСА по социологической теории.

Пикантность ситуации состояла и в том, что американское прошлое и настоящее Майкла Буравого, по общему мнению, было очевидным минусом его кандидатуры в международном сообществе социологов с доминированием непроамериканских настроений, в том числе и в социологии. (Само по себе это представляется мне несколько странным. В конце концов, именно академический потенциал по идее должен доминировать над всем остальным, а не национальная принадлежность. Но это только «по идее».)

В этом смысле Элиса Рейс из Бразилии имела неплохие шансы побороться с Майклом Буравым на равных. Тем более что она представляла социологическое сообщество самой мощной латиноамериканской страны, в которой в абсолютных цифрах социологов больше, чем в США. Но свои шансы она реализовала не в полной мере. Она восприняла свою задачу исключительно в академическом ключе: мол, опубликовать заявление о намерениях и список публикаций. Все остальное и так ясно.

Выборы, состоявшиеся в Гётеборге, на мой взгляд, с очевидностью продемонстрировали, что и в социологическом сообществе срабатывают избирательные технологии, воплощением которых стал Майкл Буравой. Основанная им так называемая «публичная социология» и стала самым действенным инструментом решения избирательной задачи. Бесконечная публичность и мобильность, яркость и сценичность выступлений, инструментарий, заимствованный в СМИ, – все это сработало на все сто процентов. И хотя, безусловно, мировой научный авторитет Буравого не подвергается никакому сомнению, но именно ориентация на публичность обеспечила ему триумф.

Триумф, кстати сказать, чего или в каком смысле?

Думается, прежде всего, политический. Судя по всему, Буравой последовательно и успешно проводит в жизнь концепцию перманентной революции в социологии, подразумевающей, что ядро и энергия («энергетика») современной социологии находятся на периферии традиционных и исторически сложившихся центров генерации и распространения социологического знания. В рамках этой концепции МСА играет важную роль в качестве авторитетного форума всех социологий мира, на котором партию первых скрипок, по мысли Буравого, призваны сыграть новые исполнители. Да и сама партитура социологии, естественно, существенно видоизменяется. Ее научно-академическая миссия уступает миссии публично-преобразовательно-конструктивистской. Четко по одиннадцатому тезису о Фейербахе, но в применении к социологии. Все это очень интересно и важно. Как на это отреагирует все мировое социологическое сообщество? Коснется ли это только МСА или более широких сфер институализиро-ванной социологии? Ближайшие годы станут ответом на поставленные вопросы.

Стоит ли удивляться тому, что по своему внутреннему смыслу избирательный процесс в Гётеборге носил отчасти политизированный характер, ибо переориентация социологии – задача не столько академическая, сколько конструктивистски-политическая. В какой степени это осознавали голосовавшие участники конгресса? Сказать трудно. Сам Майкл Буравой, надо полагать, для себя (и не только) четко формулировал цели и задачи. Остальные участники находились на различных этапах осознания.

* * *

Конгресс, как принято говорить, уже стал достоянием истории. Оценить его несколькими словами невозможно, ибо он – отражение (и достаточно адекватное) положения социологии в современном обществе, вернее, в современных обществах. В любом случае, конгресс заставил задуматься о том, что в науке за «лесом» частных задач существуют большие стратегические направления. Возможно, в этой отрезвляющей функции и была его основная недекларируемая задача. И с ней он справился, на мой взгляд, вполне.

К итогам XVII Всемирного социологического конгресса: Тезисы к выступлению на заседании Ученого совета Института социологии РАН 29 сентября 2010 г

    О.Н. Яницкий

1. Этот конгресс вполне можно назвать климатическим, или антикарбонным, конгрессом социологов. Впервые его открывали и участвовали в ключевых пленарных заседаниях крупнейшие ученые-естествоиспытатели, которые объяснили собравшимся, что мир стоит на грани экологических мегарисков и катастроф, которые непредсказуемым образом могут изменить всю его институциональную и жизненную среду, если мы сами не поспешим изменить существующие институты и господствующие ценности.

2. Конгресс показал, что социологи начинают всерьез воспринимать принцип «устойчивого» сосуществования человечества и природы, хотя несоциологи его сформулировали почти полвека назад. Я имею в виду серию докладов «Римскому клубу», международные программы типа «Человек и биосфера» и др.

3. Конкретно речь на конгрессе шла о пределах. Каких? О пределах нового экспоненциального роста экономики после окончания кризиса; роста совокупной нагрузки потребления на среду, если Китай и Индия достигнут уровня благосостояния США; о пределах роста народонаселения Земли и, следовательно, о необходимости сокращения потребления энергии на душу населения. Но самый главный предел – это необходимость сокращения выбросов CO

– основного агента изменения климата. Наш ведущий полярный исследователь и политик Артур Чилингаров уже серьезно обеспокоен судьбой Норильска и других российских городов, стоящих на вечной мерзлоте, которая начала подтаивать.

4. Методически поворот к устойчивому развитию означает междисциплинарность. А. Турен, М. Арчер, М. Кастельс, П. Штомпка и другие ведущие социологи подчеркивали, что социология, чтобы сохранить свою идентичность и институциональную автономию, должна повернуться лицом к экономической науке и политике, в первую очередь – к геополитике. Как сказал Штомпка, «социологи, как и политики, должны принять междисциплинарный подход как норму». Отсюда, добавлю от себя, социальная интерпретация знаний, продуцируемых другими гуманитарными, а также естественными науками, есть сегодня ключевая задача социологии.

5. Теперь о других важных выводах. По мнению многих социологов и ученых-естественников, особенно из стран Третьего мира, мир сегодня делится не на развитый и развивающийся, а на «переразвитый» и деградирующий, международная помощь которому неэффективна: она просто проедается и разворовывается. Общество потребления порождает замкнутый круг: оно требует все больше энергии, загрязнение среды растет, соответственно, увеличиваются и расходы на снижение выбросов СО

, все это увеличивает нагрузку на бюджет, государственные долги растут, финансовый пузырь снова надувается, что ведет к новому кризису.

6. По мнению М. Арчер и ряда других участников конгресса, современная социология приложила руку к созданию нынешнего экономического кризиса, так как: 1) пропагандировала индивидуализм как образец человеческой деятельности; 2) индивидуализм как политико-экономическая философия не способна противостоять неограниченной экспансии финансового рынка; 3) социологи не смогли концептуализировать реальную гражданскую экономику и здоровое гражданское общество; 4) политика западных государств была основана на индивидуалистической модели современного человека. Арчер назвала все это «молчанием социологии», что явно звучало как парафраза названия известного фильма «Молчание ягнят». От себя замечу, что Арчер, как и А. Гидденс, У. Бек, М. Элброу и другие, – постоянный автор ежегодника «Глобальное гражданское общество».

7. Россия не интересна социологам западного мира. Мы для них и они сами достаточно хорошо изучили российскую ситуацию. Если к России и есть интерес, то только ресурсный и геополитический. Мы можем включиться в мировой социологический диалог только одним способом: участием в международных компаративных исследованиях. Их цель – понять место и роль России в процессах глобализации.

Новый президент ISA М. Буравой уже сделал первую рассылку электронного Newsletter’a ISA, приглашая всех к участию в обсуждении двух проблем: глобализации и кризиса университетов. Это хороший шанс для нас высказаться по этим проблемам и, значит, быть услышанными. Ирония истории: 30 лет назад, когда мы были авторитарным государством, мы участвовали в крупных компаративных исследованиях, например по бюджетам времени. 25 лет назад я сам инициировал и организовал сравнительное исследование участия граждан в охране городской среды в 16 европейских странах! А сегодня, когда мы включены в процесс глобализации, мы в таких масштабных исследованиях не участвуем.

Чем ценны для нас компаративные исследования практически? Они помогают понять: 1) где на шкале глобализации мы находимся; 2) что у нас с остальным миром общее и что – различное; 3) что можно заимствовать, а что придется делать самим; 4) очень важный человеческий момент: в ходе таких исследований возникают контакты и доверие; 5) наконец, компаратив – это канал продвижения наших исследований в мировую социологическую копилку.

8. Теперь – о некоторых методологических основах изучения глобализации. Вот что утверждают А. Турен и другие: 1) сегодня социальное поведение зиждется на несоциальных принципах и процессах; 2) метаболизм, т.е. потоки и трансформация финансовых, людских и информационных процессов, – инструмент познания социальной динамики; 3) на место систем и действий приходят ситуации и связи; 4) кто сегодня является субъектом действия; например, в социологическую теорию введено понятие неинституциональных акторов; 5) место общества теперь занято «публичным пространством», ключевую роль в котором играют медиа и виртуальные структуры.

9. Какими могут быть эмпирические подходы к изучению глобализации? Один из них предлагает У. Бек. В своем выступлении он говорил об исследовательском компаративном проекте, основанном на идее «методологического космополитизма» для социологической интерпретации последствий изменений климата с двух взаимодополняющих позиций. Первая: в какой степени изменения климата будут фактором глобальной трансформации власти и неравенства, потенциально ведущих к конфликтам с применением насилия? И вторая: как сильно грядущие изменения климата будут способствовать созданию космополитических «риск-сообществ», или, в моей терминологии, риск-солидарностей[3 - Яницкий О.Н. Риск-солидарности: Российская версия // Интер. – М., 2004. – № 2–3. – С. 52–61.], пока что сильно разобщенных социально и отдаленных друг от друга географически?

Основной политический вопрос, полагает Бек, это – от кого придет поддержка проэкологическим изменениям, – поддержка, которая во многих случаях, вероятно, подорвет их собственные условия и стиль жизни, привычные стандарты потребления и социальный статус? Или иначе: каким образом космополитическая солидарность, идущая поперек любых границ, станет реальным сообществом, которое является необходимой предпосылкой для транснациональной политики сдерживания климатических изменений?

Ключевая гипотеза Бека звучит следующим образом: чем более мир будет объединен изменением климата, тем более он будет им разделен, разобщен. Бек, именуя это космополитической диалектикой климатических изменений, задается вопросом: как эти противоборствующие тенденции могут приспособиться друг к другу? Иначе говоря, что ждет нас впереди: нарастающая череда конфликтов или все же кооперация усилий, т.е. космополитическая солидарность?

Ответы на эти вопросы предполагают изменение исследовательской парадигмы: от все еще доминирующего сегодня «методологического национализма», основанного на принципе соответствия (и даже территориального совпадения. – О.Я.) между нацией, территорией, обществом и культурой – к «методологическому космополитизму». Точнее, говорит Бек, мы живем не в век космополитизма (в его старом философском понимании. – О.Я.), а в век космополитизации – «глобальный Другой» уже внутри нас. Мы нуждаемся в космополитической солидарности, говорит Бек. Сегодня мы живем в исторически переходный период «космополитизации». Поэтому мы нуждаемся в разработке социологического взгляда и затем – проекта, на основе которых эта солидарность может быть создана. Практически ее несущей конструкцией могут стать несколько крупнейших мегаполисов мира, объединенных в сеть. Сети этих городов безграничны и всепроникающи.

Как климатические изменения инициируют новые формы власти, неравенства и новые сообщества – вот фокус эмпирического исследования, которое проводится Беком в четырех мегаполисах: Копенгагене, Сеуле, Осаке и Шанхае. Как мы, спрашивает он, сможем противостоять силе климатических изменений, мы, живущие в мире, который больше не имеет «наружной части», «выхода из него» и «Другого»? Отсюда еще одна историческая загадка для нас с вами: Генплан г. Москвы 1935 г. верстался на основе открытого обсуждения общественностью и международного конкурса урбанистов, хотя наше общество было тогда тоталитарным и отделено от остального мира «железным занавесом». А сегодня Москва – интегральная часть системы крупнейших городов мира, а ее новый Генплан сверстан по лекалам XIX в.

Наконец, подчеркивает Бек, космополитизация рискогенна, и мы, социологи, должны понять, каковы глобальные риски переходного периода к нему. Познание глобальных рисков – средство предвидения и предупреждения глобальной катастрофы. Частью этого исследования должно быть изучение (глобального) неравенства, равно как и (экологической) справедливости.

Заметки о Всемирном социологическом конгрессе в Гётеборге

    Я.В. Евсеева

11–17 июля 2010 г. в шведском городе Гётеборге состоялся XVII Всемирный социологический конгресс, проводимый Международной социологической ассоциацией (МСА). В нем приняли участие более 5 тыс. ученых со всего света, в том числе и из России. Широко были представлены страны Азии, Африки, Латинской Америки.

В своей приветственной речи на церемонии открытия бывший на тот момент президентом МСА французский социолог Мишель Вевьорка отметил постоянное увеличение числа профессиональных социологов в мире и повышающийся статус социологии как в академической среде, так и в глазах широкой общественности. Среди основных черт современной социологии он назвал глобализацию знаний и развитие междисциплинарности. Вместе с тем он пожелал ученым не забывать о наследии прошлых эпох и укреплять теоретическую составляющую исследований.

Притом что в работе конгресса принимали участие члены всех входящих в состав МСА исследовательских комитетов и представленные доклады охватывали все возможные аспекты социологического знания, основной темой конгресса все же стала социология окружающей среды. Этой теме были посвящены президентские сессии и ряд пленарных заседаний, в рамках которых выступили с докладами ведущие социологи. Одним из наиболее ярких стало выступление немецкого исследователя Ульриха Бека. В своем докладе У. Бек обозначил необходимость перехода от методологического национализма к методологическому космополитизму. Вместе с тем он отметил, что новый подход неизбежно вступит в противоречие с привычным для жителей западных стран образом жизни и, вероятно, породит новые риски и конфликты. Получит ли методологический космополитизм поддержку снизу, со стороны обычных людей? На этот вопрос должен ответить проект, осуществляемый в данное время под руководством У. Бека: в четырех крупных городах, а именно Копенгагене, Сеуле, Осаке и Шанхае, исследуется потенциал развития космополитической солидарности.

Автор настоящей статьи принимала участие в работе исследовательского комитета «Социология старения». Среди тем, обсуждавшихся в рамках данного исследовательского комитета, – культурные репрезентации пожилого тела; этнические и гендерные аспекты старения; уход за пожилыми людьми; пенсионное обеспечение и другие вопросы социальной политики в отношении пожилых людей.

На заседании секции «Старение и медиа» («Aging and media») указанного исследовательского комитета автор сделала доклад на тему «Пожилые в российской телерекламе». В этом докладе был представлен ретроспективный обзор развития российской телерекламы, прежде всего с точки зрения воплощенных в ней образов пожилых людей и восприятия этих образов в российском обществе. Характерной особенностью современного состояния российской телерекламы является наличие двух типов героев: так называемые old old – пасторальные старушки из страны с заливными лугами (как, например, в рекламе молочных продуктов) и young old – успешные пожилые люди до 70 лет (предстающие в рекламе продукты для омоложения, здорового образа жизни и пр.). В ситуации характерной для государственных телеканалов самоцензуры и ограниченных возможностей для самовыражения ресурсом инноваций автору видится коммерческое телевидение и Интернет. В рекламе в Интернете пожилые герои предстают в оригинальных, в том числе иронических, контекстах. И если социальная реклама практически отсутствует на телевидении, то Сеть – это неиссякаемый источник социальной рекламы, в том числе посвященной проблемам пожилых людей.

На заседании секции «Старение и медиа» был сделан ряд заслуживающих внимания докладов. В частности, Джулия Розанова и ее коллеги сделали доклад о репрезентации обитателей домов для престарелых в американской прессе. Аня Хартунг представила исследование об образах пожилых героев в современном немецком художественном кино. Работа Ренаты Седлаковой и Люси Видовиковой касалась изображения пожилых людей в чешских, а Гражины Раполене – в литовских медиа. Наконец, Войцех Ковалик выступил с сообщением, посвященным пожилым пользователям Интернета в Польше.

Как можно видеть, докладчики делились на представителей западных стран (Западной Европы и США) и Восточной Европы. Этот факт во многом предопределил содержательные различия, которыми характеризовались сделанные доклады. В Восточной Европе представление о пожилых людях носит стереотипный характер, их по-прежнему часто воспринимают как слабых и пассивных. Чтобы сюжет о пожилых людях был опубликован в прессе или появился в выпуске новостей на телевидении, они должны совершить поступок, который будет оценен окружающими как нечто экстраординарное. Отсюда оттенок сенсационности, скандальности в изображении пожилых людей в восточноевропейских медиа. Сотрудники же западных медиа, согласно докладчикам, изображая пожилых людей, преследуют цель привлечь внимание публики к важным, с их точки зрения, проблемам.

Что касается освоения пожилыми людьми Интернета, то в отличие от западных стран, где данный процесс идет полным ходом, для восточноевропейских стран это все еще новое явление. Тем не менее за расширением круга пользователей, в том числе за счет пожилых людей, восточноевропейским исследователям видится будущее.

Социология пожилого возраста в настоящее время, как показал, в том числе и конгресс в Гётеборге, находится в авангарде исследований в социальных науках. Положение пожилых людей рассматривается в связи с такими вопросами, как устойчивое развитие, равенство и демократия, медиа, новые технологии. Старение населения – общемировой процесс, и по мере развития этой тенденции общественные и научные ресурсы будут все в большей мере переориентироваться на проблемы пожилого возраста.

На закрытии конгресса было названо имя нового главы МСА. Им стал бывший президент Американской социологической ассоциации Майкл Буравой. В своей ответной речи он обозначил актуальные проблемы и перспективы развития мировой социологии. В частности, он отметил следующее. С одной стороны, в современном мире для отношений на разных уровнях характерно неравенство. С другой стороны, многие процессы принимают глобальный характер; вне этих процессов не может остаться практически ни один регион. Скажем, текущий экономический кризис затронул не только Северную Америку и Европу, но и Азию и Латинскую Америку. В связи с этим необходимо поощрять диалог между странами и культурами. Одним из способов стимуляции этого диалога должно стать развитие электронной коммуникации. Подобное общение необходимо развивать и между учеными.

Завершились официальные мероприятия конгресса презентацией Йокогамы – столицы следующего Всемирного социологического конгресса, который состоится в 2014 г.

Из материалов конгресса

Переосмысливая неравенство и власть в эпоху климатических изменений: Возникновение «космополитических» риск-сообществ[4 - Тезисы лекции, прочитанной на XVII Всемирном социологическом конгрессе.]