Двое в обществе: интимная пара в современном мире

Другой термин, обозначающий тот же феномен, – «партнерство с раздельным проживанием» (non-residential partnerships) [Castro-Mart?n, Dom?nguez-Folgueras, Mart?n-Garc?a, 2008]. В России такие отношения часто называются «гостевым браком», хотя слово «брак» существенно искажает смысл обсуждаемого явления. Такие пары могут иметь разную степень устойчивости – от нескольких дней до нескольких десятилетий. На периферии этого феномена романтические чувства могут сходить на нет, сводясь к простому сексуальному влечению.

3. Сожительство. Оно представляет собой интимную пару, социальные отношения в которой юридически не оформлены, а ее экономическим базисом является домохозяйство. Дети, появляющиеся в такой паре, формально идентифицируются только в плоскости отношений «родители – дети».

4. Семья в полном смысле этого слова. Это уже форма относительно устойчивого взаимодействия, социальные отношения в которой формально санкционированы обществом, от лица которого выступают государство и/или церковь, а ее экономическим базисом является домохозяйство. Роль церкви варьируется от страны к стране и от эпохи к эпохе. В современной России условием полноценной в юридическом плане семьи выступает ее закрепление оформляемым государством браком, который заключается только между мужчиной и женщиной. В то же время все больше государств отказываются от этого уточнения, допуская однополые браки. Немало малых групп называют себя семьями и являются таковыми в глазах близкого окружения, не обращаясь за одобрением ни к государству, ни к церкви. В этом случае грань между сожительством и семьей размывается и часто становится неразличимой.

5. Пластичные интимные пары. Это союзы, социальные отношения в которых опираются только на зыбкий фундамент сексуального влечения. Они могут быть либо мимолетными (например, в сфере коммерческого секса или в так называемых легких отношениях типа курортного романа), либо относительно продолжительными, но при опоре на тот же базис исключительно сексуального влечения (партнеры встречаются только для секса). Они лишены всяких признаков юридических гарантий и сколько-нибудь устойчивых социальных обязательств. Для них характерен отказ от традиционного морального принципа моногамии или его минимизация до сиюминутной моногамии (только здесь и сейчас). Такие пары могут быть этапом в описанной выше логике вызревания устойчивых интимных пар (например, романтическое приключение неожиданно приобретает характер устойчивых и многомерных отношений) либо быть совершенно независимыми от нее (в случае сиюминутных увлечений). Это описание идеального типа пластичной пары. В реальной жизни такие пары нередко трансформируются и приобретают отдельные черты романтических пар или сожительств.

В центре нашего внимания в данном исследовании находятся только интимные пары, лишенные скреп в виде юридически оформленных отношений, то есть все перечисленные выше типы, исключая полноценные семьи.

Интимная пара как научная проблема

Общество, как утверждал Карл Маркс, не состоит из индивидов, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу [Маркс, 1959]. Если в макросоциологических теориях исследовательский интерес фокусируется на крупных социальных группах (нациях, этносах, классах, стратах и т. д.) и социальных институтах (государство, рынок, церковь и проч.), то в микросоциологических концепциях поиск истоков общества сдвигается в сторону непосредственного взаимодействия индивидов, исполняющих социальные роли. Так, на первый план выдвигается вопрос: как индивиды находят общий язык для сосуществования и взаимодействия?

В современных социальных науках два упомянутых подхода дополняют, а не исключают друг друга. Здесь уместно привести метафору строительства. Есть архитектура, занимающаяся выработкой оптимальных форм сооружений (дворцов, жилых домов, мостов), а есть сопромат[4 - Сопромат – разговорная форма для «сопротивления материалов», инженерной дисциплины о прочности и надежности деталей, изделий и конструкций.] – наука, изучающая строение и свойства материалов. Они неразрывно связаны. Возможности архитектуры сильно зависят от свойств используемых материалов, поэтому ключ к пониманию размеров, форм и прочности архитектурных сооружений часто – в их молекулярной структуре. Микросоциологические подходы, развиваемые в неразрывной связи с макросоциологическими, можно назвать социальным сопроматом. Социальные системы, поражавшие своими масштабами, нередко рушились из-за того, что были неадекватны логике жизни индивидов.

Одной из сфер, где возникает социальность, то есть надличностные скрепы, соединяющие людей и обеспечивающие их сосуществование, являются интимные отношения. Физиологическое сексуальное влечение в обществе удовлетворяется через исполнение индивидами тех или иных социальных ролей. Неформальные интимные пары выполняют роль социальной организации сексуальности. Два уникальных индивида, следуя влечению и своим представлениям о том, «как это принято», «как делают другие», создают пару, в которой возникает общий для них мир «Мы», мир согласованных и взаимно понятных смыслов, правил и ценностей, мир, окруженный границей, за которой интимность превращается в частные или публичные отношения, регулируемые по совершенно иным правилам. Меж тем, проблематика институционализации неформальных интимных пар остается на периферии интересов российских исследователей, которые в качестве мельчайших единиц социальной структуры традиционно рассматривают индивидов и семьи [Голод, 1984, 1990, 1996; Харчев, 2003; Зритнева, 2006; Гурко, 2008; Козырев, 2018].

Однако трансформация сексуальной культуры постепенно подводит нас к умозаключению, что категориальный инструментарий социологии и психологии семьи ограничен, так как появляются новые интимные сообщества, не улавливаемые с его помощью. Возникает феномен «пластичной сексуальности» – сексуальности, освобожденной от потребности в продолжении рода [Гидденс, 2004: 21]. «Значимость имеют только сексуальная основа союза (как правило, но необязательно, подразумевающая сексуальные отношения с этим, одним партнером) и степень переживаемой общности жизни, исключительной значимости присутствия другого – ощущение себя „парой“» [Вовк, 2005: 68].

В сфере изучения романтических пар, сожительств и семей доминирует социально-психологический подход, сдвигающий фокус исследования на чувства. Популярным предметом является любовь, привлекающая внимание в первую очередь социальных психологов и философов [Lee, 1973; Василев, 1992; Cowburn, 2003; M??tt?, Uusiautti, 2013], а также литераторов. Ф. Стендаль разработал концепцию «кристаллизации любви» [Стендаль, 1978]. Некоторые идеи, формирующие предпосылки социологии любви, как отмечает Михай Русу, встречаются уже в классической социологии, однако никто из ее ведущих фигур не проявил систематического интереса к этой тематике (при этом «любовные истории самих классиков социологии представляются гораздо более богатыми, чем их вклад в социологию любви» [Rusu, 2018: 4]). Эти, базовые, идеи есть в трудах Георга Зиммеля [Simmel, 1906], Толкотта Парсонса [Parsons, 1955], Питирима Сорокина [Sorokin, 2002]. Однако, несмотря на то что обсуждаемая проблематика находится в центре повседневной жизни и интересов огромной части населения планеты, социальные науки до сих пор держат ее на периферии своих интересов. Как отмечает М. Русу, историка социологии впечатляет «холодная индифферентность» социальной мысли по отношению к этой проблематике, наблюдается «подозрительная нехватка в социологической традиции серьезных размышлений на тему любви» [Rusu, 2018: 3–4]. Очень медленно, с задержкой в сотню с лишним лет, с 1990-х годов все же пробивает дорогу тренд к формированию социологии и антропологии любви как особой сферы в предметном поле науки [Luhmann, 1986; Fisher, 1992; Beck, Beck-Gernsheim, 1995; Illouz, 1997, 2012; Bauman, 2003; Климова, 2009; Iorio, 2014].

Примыкают к этому направлению социологические исследования сексуальности, сексуальной культуры и ее динамики. Первоначально они развивались в основном на Западе, где со второй половины ХХ века в широкий оборот вошло понятие «сексуальная революция» [Sorokin, 1956; Гидденс, 2004]. Постепенно исследования сексуальности начались и в нашей стране, что связано прежде всего с именами Игоря Кона и Сергея Голода [Кон, 1988, 1997, 2004, 2010, 2011; Голод, 1990, 1996]. В последние два десятилетия появились новые исследования сексуальности [В поисках сексуальности, 2002; Тёмкина, 2008, 2010; Омельченко, 2013; Панкратова, 2015; Pankratova, Pankratov, 2016]. В этом подходе исследования сексуальных практик синтезируются с макрокультурными трансформациями. Однако тематика пар как социальных общностей в таких исследованиях находится в лучшем случае на заднем плане.

Неформальные интимные пары вызывают интерес в первую очередь с точки зрения используемых критериев отбора партнеров. Достаточно заметное внимание привлекла и проблематика насилия в парах [Лысова, 2007].

В исследованиях общественного мнения заметное место отводится мониторингу распространения гражданских браков и отношения к ним. Этот вопрос рассматривается в основном через призму проблемы кризиса традиционной семьи. В России такие исследования проводят с начала нынешнего века ФОМ и ВЦИОМ. Ключевым понятием здесь становится «гражданский брак». Демографические исследования рассматривают вопросы динамики брачного возраста, численное соотношение формальных и гражданских браков [Захаров, 2006, 2007 а, б, 2013].

В качестве компромисса используют такие определения, как «альтернативные» (немодальные), внебрачные семьи [Клёцин, 1994], «семьи, возникающие вне брака» [Seltzer, 2000]. Так или иначе, понятия «семьи» и «брака» оказываются базовыми при всех попытках изучения интимных пар, которые никак не связаны в сознании их членов с брачной перспективой. Как верно замечает социолог Елена Вовк, попытка «легитимировать, осмыслить любые сексуальные союзы через отождествление их с браком, но не сами по себе – любопытный показатель уровня ханжества культуры»[5 - Вовк Е. Незарегистрированные интимные союзы: «разновидности» брака или «альтернативы» ему? (Часть 1) // Фонд «Общественное мнение». 2005. 15 января. URL: http://bd.fom.ru/report/cat/home_fam/famil/civ_marr/gur050103/ (http://bd.fom.ru/report/cat/home_fam/famil/civ_marr/gur050103/) (дата обращения: 23.04.2020).]. При этом в центре внимания оказываются совместно проживающие пары, которые определяются в терминах либо гражданского брака, либо сожительства.

Используются также категории «незарегистрированные союзы» [Шпаковская, 2012], «консенсуальные союзы» [Исупова, 2015], «добрачные отношения» [Лысова, 2007]. Правда, в последнем исследовании констатируется наличие в добрачных отношениях двух этапов – свиданий и сожительства, – однако в качестве инструмента исследования это деление не используется [там же: 18]. Е. Вовк при анализе данных массовых опросов о гражданских браках предпочитает использовать категорию «интимные союзы, альтернативные зарегистрированному браку», под ними понимая пары, «в которых мужчина и женщина, не вступая в официальный брак, поддерживают прочные отношения (в первую очередь сексуальные), становятся друг другу близкими людьми, ведут общую жизнь и считают, что они вместе, что они составляют пару» [Вовк, 2005: 70].

В западных исследованиях, раньше отклонившихся от семейно-брачной точки отсчета, получили распространение понятия «сексуального союза» (sexual union), «консенсуального союза» (сonsensual union), «интимного партнерства» (intimate partnership) и «пары, связанной интимными отношениями» (intimate relationships). Эти категории также нивелируют различия между интимными парами на разных этапах их существования. Таким образом, грань между парами, существующими в режиме свиданий, и парами, проживающими совместно, обычно игнорируется, хотя это принципиально разные типы групп. Интимные пары, существующие в режиме свиданий, в качестве особого предмета исследований замечаются в лучшем случае на уровне упоминания.

В целом проблематика неформальных союзов типа романтической пары и сожительства как элемента социальной структуры пока находится на периферии внимания исследователей сексуальности, а в проблемное поле отечественных исследований социальной структуры она только начинает входить. В 2005 году Е. Вовк отмечала, что «о существующих в России форматах организации близких интимных отношений практически ничего неизвестно: исследований на эту тему не проводилось»[6 - Вовк Е. Незарегистрированные интимные союзы: «разновидности» брака или «альтернативы» ему? (Часть 1).]. В последующие годы ситуация немного изменилась: были проведены некоторые исследования, в основном среди сожительств. Например, в рамках международного проекта в Москве в 2012 году с помощью метода фокус-групп изучались совместно проживающие без регистрации пары («консенсуальные союзы») [Исупова, 2015]. В рамках гендерной программы Европейского университета в Санкт-Петербурге и при поддержке Фонда им. Генриха Бёлля в 2009 году состоялось исследование «Новые формы организации гетеросексуальных отношений: что такое гражданский брак» [Чернова, Шпаковская, 2010; Шпаковская, 2010, 2011, 2012]. Социолог Анна Шадрина провела нашумевшее исследование смежной темы – одиноких женщин Беларуси [Шадрина, 2014].

Таким образом, и в англоязычной, и в русскоязычной (по тематике и методике нередко воспроизводящей западные образцы) научной литературе, несмотря на заметное внимание к вопросам сексуальности, неизученными остаются вопросы возникновения пар и динамики их внутренней организации. Особенно в «слепом пятне» находятся романтические интимные пары, существующие в режиме периодических свиданий.

Интимная пара как малая группа

Исследования интимной пары как первичной малой группы в разных дисциплинах проводятся с 1940-х годов. Обычно перечень примеров таких групп начинается с семьи, но нет никаких оснований не ставить впереди неформализованную пару. К ней в полной мере относятся все признаки малой группы, традиционно перечисляемые в социологических и социально-психологических концепциях, хотя она гораздо пластичнее семьи.

Малой группой называется сообщество людей, состоящее из двух и более непосредственно взаимодействующих индивидов. Есть разные определения группы, но все исследователи сходятся на том, что ключевой характеристикой любой группы является наличие отношений между ее членами [Forsyth, 2014: 4]. Некоторые авторы считают, что малая группа состоит минимум из трех человек [Кричевский, Дубовская, 2001: 11], а социальные взаимодействия двух человек порой определяют как особую малую группу – диаду [Джери, Джери, 1999: 179]. В качестве верхнего предела обычно называют 10 человек или около того – вплоть до 12–15.

Диада не сводится к двум индивидам. Это наименьшая малая группа из двух человек, реально существующая в определенной социальной системе и выступающая звеном общественной структуры [Абульханова-Славская, Брушлинская, 1989: 95]. Иначе говоря, диада является мельчайшей социальной молекулой. Интимная пара представляет собой один из наиболее распространенных типов диады как малой группы.

Как отмечал Чарльз Пирс [Пирс, 2000: 141], диада состоит из двух субъектов, приведенных к единству и связанных отношениями. Просто два субъекта – это еще не диада. В диаде каждый субъект приобретает свойства как часть диады. Иначе говоря, диада тоже обладает системным качеством, не сводимым к свойствам ее элементов.

Если эту логику приложить к теме нашего исследования, то она приобретает конкретный смысл: просто два индивида не являются парой. Они становятся ей только через развитие отношений, превращающих два «Я» в одно «Мы». При этом идентичность каждого партнера обретает новое качество: он/она становится членом конкретной пары. Взаимодействие двух индивидов в рамках интимной пары ведет к тому, что они влияют друг на друга, во-первых, ситуативно (действие в конкретной ситуации принимается с учетом не только наличия другого, но и признания его права на собственный интерес), а во-вторых, трансформируя личности друг друга.

Взаимодействие в малой группе имеет двойственный характер. С одной стороны, это личностное взаимодействие двух конкретных индивидов, и именно этот ракурс находится в центре внимания социальной психологии. Если этим ограничиться, то пара вполне может рассматриваться вне социокультурного контекста.

С другой стороны, интимная пара как малая группа – это социальное взаимодействие двух ролей (например, «девушка» и «ее молодой человек»), которые не придуманы данными индивидами и существуют в обществе как комплекс социальных ожиданий, предписаний и ограничений. Иначе говоря, уникальные индивиды в интимной паре как малой группе исполняют более или менее стандартизированные социальные роли. И здесь «общественные отношения выступают в форме непосредственных личных контактов» [Андреева, 2000: 191]. В этом случае интимная пара приобретает четкие, конкретно-исторические особенности.

Интимная пара как малая группа (диада) формируется внутренними и внешними отношениями. Внутренние связывают двух партнеров друг с другом, а внешние обеспечивают интеграцию пары во внешнюю среду. Первый и непосредственный уровень внешней среды представлен родителями, родственниками и друзьями. Обычно формирование пары предполагает и реконфигурацию внешних отношений. Туда, куда раньше входил один человек, теперь входит пара. Происходит и неизбежная реконфигурация ресурсов времени, сил, денег: часть того, что раньше тратилось на близкое окружение, отдается партнеру. Второй уровень представлен социальными институтами и большими группами – сообществами, в которые интегрированы индивиды. Через выбор партнеров из своей макросреды происходит и воспроизводство однородности социальных групп и сообществ. Индивид, выбирая социально и культурно близкого партнера, участвует в процессе исключения «чужих» из своей большой социальной группы или института (например, государства). И, напротив, через выбор партнеров из других групп границы размываются: например, транснациональные интимные пары выступают каналом миграции.

Описание малой группы как последовательности фаз ее динамики [Tuckman, 1965] в полной мере применимо и к интимной паре. (1) Фаза формирования, на которой пока еще потенциальные члены группы тестируют друг друга и возникает взаимная зависимость. (2) «Штормовая» фаза внутригрупповых конфликтов. (3) Фаза нормирования, в ходе которой происходит сплочение группы. (4) Фаза функционирования группы как комплекса взаимосвязанных ролей. (5) Фаза умирания, распада группы. Все фазы образуют «жизненный цикл» малой группы [Mills, 1964; Gibbard, Hartman, 1973]. Интимная пара зарождается, развивается, достигает пика, а потом либо умирает, либо превращается в иной тип интимной пары (например, сожительство или семью).

Итак, неформальная интимная пара – это малая социальная группа (диада), сформированная на основе сексуального влечения и бегства от одиночества, которые трансформировались в комплекс социальных ролей. Она представляет собой процесс, проходящий через несколько стадий развития.

Любое, даже самое кратковременное взаимодействие соединяет людей в аморфные и краткосрочные образования, которые умирают, как только люди расходятся. Ирвинг Гофман [Гофман, 2009: 14] сделал их предметом серии своих исследований, определенных как «социология случаев». Такие ситуативные объединения только с большой натяжкой можно назвать малыми группами. Подобные ситуации возникают и в сфере сексуальности, когда люди встречаются на очень короткое время, а затем расходятся. Это пластичные, мимолетные интимные пары, регулируемые логикой случая непосредственного взаимодействия, а не групповой динамикой.

Несмотря на давнюю традицию изучения малых групп в социальной психологии и в меньшей мере в социологии, интимные пары, особенно романтические, и их групповая динамика до сих пор не были предметом серьезного научного исследования.

Интимная пара как возникающая социальная единица

В диалектической логике XIX века количественные изменения порождают качественно новые феномены. В философии и социальных науках сделан вывод о несводимости целого к свойствам его элементов. Эта мысль есть уже у Огюста Конта, но наиболее четко она сформулирована Эмилем Дюркгеймом в «Методе социологии» [Дюркгейм, 1991: 398]: элементы, комбинируясь, образуют уже самим фактом своей комбинации новые явления, суть которых находится не в самих элементах, а в целом, образованном их соединением. Действие этого принципа он видел не только в природе, но и в обществе, свойства которого не сводимы к свойствам индивидов. Э. Дюркгейм называл эту новую реальность «социальными фактами», однако на языке современной социальной науки этот же феномен обычно обозначается категорией социальной структуры [Elder-Vass, 2010: 15].

Эта идея получила развитие в системном подходе [фон Берталанфи, 1969]. Социальное взаимодействие индивидов порождает возникновение новой, уже социальной, реальности, качественно отличающейся от реальности их тел и психики. В данной традиции, называемой реляционной (от англ. relation – отношение, зависимость, связь), возникающие новые свойства или силы характеризуют целое, а не его взаимодействующие части. Разумеется, не всякое скопление элементов порождает такое целое. Совокупность песчинок является всего лишь кучей песка. Предпосылка возникновения новых свойств – взаимодействие элементов целого, которое в этом случае принимает форму организованного комплекса частей, не сводимого к их сумме [Elder-Vass, 2010: 16–18]. Курт Левин рассматривал группу как динамическое целое, обладающее свойствами, отличными от свойств составляющих его элементов, и не сводимое к их сумме [Левин, 2000, 2001]. Групповая динамика порождается взаимодействием членов малой группы, формирующим их взаимозависимость.

Неформальная интимная пара как малая группа не равна сумме двух индивидов. Их взаимодействие порождает надындивидуальное (системное) качество (или эффект поля), не сводимое к свойствам каждого члена пары. Иначе говоря, в паре, с одной стороны, сохраняются периодически встречающиеся индивиды, а с другой – есть надындивидуальное «Мы».

Соотношение элементов может принимать разные формы. На одном полюсе былая индивидуальность индивидов подвергается переплавке, превращаясь в «Мы». Этот процесс представляет собой идеальный тип, приближение к которому встречается в период ограниченного по времени апогея взаимной страсти. На другом полюсе находится пара как сумма двух индивидов, не порождающая заметного системного качества. Это два одиночества, скрашивающие горечь своего опыта в периодических встречах. Есть двое, но «Мы» нет.

Эффект поля, или системное качество, возникает в двоякой форме. Во-первых, это социально-психологическое поле как атмосфера, в которой индивиды воспринимают мир через оптику «Мы». Это поле порождается взаимодействием двух индивидов как социобиологических действующих лиц. Здесь зарождаются чувства, возможные только как совместное переживание. Во-вторых, пара представляет собой взаимодействие социальных ролей (не только членов пары, но и окружения).

Эффект возникновения нового качества маркируется с помощью ритуалов. Например, объяснение в любви не только коммуникативный акт (Он сообщает Ей о переживаемых чувствах), но и ритуал перехода к качественно иному уровню интимности: скрытое от глаз содержание чувств переводится на язык слов. Роль ритуалов перехода выполняют первый поцелуй и первый секс. Одновременно эти проявления телесной интимности означают и конструирование новых идентичностей: обычно (но не всегда!) такая близость позволяет говорить: «он мой молодой человек», «она моя девушка», «мы встречаемся» и т. д.

Категория «изменчивость» описывает не только восходящую стадию формирования интимной пары как малой группы, но и нисходящую. Здесь пара возникает в новом качестве: например, пара страстных влюбленных превращается в пару старых друзей, в которой эротическая интимность уже не является определяющей характеристикой. Исчезновение интимной пары – это одновременно и возникновение нового феномена: бывшей интимной пары, существующей как воспоминание, вторгающееся в тех или иных формах в новую жизнь.

Энергия формирования пары

Стремление объединяться в группы – самое главное свойство людей [Forsyth, 2014: 1]. Интимные пары представляют собой частный случай этого процесса. В таком объединении проявляются, с одной стороны, универсальные характеристики групп, а с другой – существенные особенности.

Интимная пара возникает в результате стремления двух индивидов быть вместе. Поэтому проблема пары не сводится к формуле «1 + 1 = пара». Остаются вопросы относительно причин этого процесса. Почему два человека стремятся друг к другу? Почему они делают именно такой выбор в условиях наличия множества вариантов? Можно выделить несколько причин.

Сексуальное влечение. Проявляющееся в разных формах – от сугубого физиологической страсти до возвышенной любви. На первом уровне мотивации индивид, по сути, не сильно отличается от животных. Зоологи в изобилии находят параллели с природой. Два человека преобразуют энергию сексуального влечения в поступки и практики: флирта, ухаживания, ритуала завоевания симпатии, социального обмена и т. д. Биологическая энергия преобразуется в социокультурные формы. Чтобы удовлетворить физиологическое влечение в обществе, неизбежно надо исполнять соответствующую социальную роль и вступать в социальное взаимодействие, «упаковывая» в него собственно сексуальные отношения.

В традиционной культуре сексуальное влечение оправдывалось необходимостью продолжения рода и жестко увязывалось с браком. В современных же обществах, прошедших или проходящих через сексуальную революцию, эрос отделяется не только от своего биологического оправдания как средства воспроизводства рода, но и от брака [Iorio, 2014]. Он становится самостоятельной ценностью, формируя смысл возникновения гедонистических пар как социальной формы обеспечения удовольствия и комфорта.

Природная энергетика сексуального влечения принимает, в свою очередь, разные формы.

Сексуальное возбуждение – простейшее природное влечение. Зигмунд Фрейд [Фрейд, 1991] рассматривал сексуальную энергию (либидо), порождающую напряжение и ищущую разрядки, в качестве ключевого механизма влечения. Иногда эту концепцию применяют также в качестве физиологической концепции любви. Тем не менее приравнивание сексуального влечения к любви неоправданно примитивизирует человеческие отношения. «Если следовать такому взгляду на сексуальность, – пишет Эрих Фромм, – идеальным средством удовлетворения влечения была бы мастурбация» [Фромм, 2004: 107].

Такое влечение краткосрочно и проходит после его удовлетворения. Если бы мы исходили только из физиологии, то история пары имела бы мимолетный характер: возбуждение прошло, поэтому нет причин затягивать отношения. Это логика животного мира, никуда не исчезающая и в сообществах людей. Пары, объединенные только физиологическим сексуальным влечением, представляют собой пластичные, очень кратковременные образования. Практики формирования подобных пар принимают вид сексуального «серфинга»: индивид, почувствовав сильное сексуальное возбуждение, ищет способы его быстрого удовлетворения. Добившись своего, он теряет интерес к своему партнеру. Именно такое сексуальное влечение лежит в основе формирования мимолетных пар в пространстве коммерческого секса, но не только там.

Нормативная культура может жестко осуждать и даже карать такие отношения или относиться к ним снисходительно. В обществах, опирающихся на всепроникающие традиции, доминирует первый вариант регулирования. В современных же обществах прежние механизмы подавления таких форм проявления сексуальности ослаблены, а культура гораздо более толерантна. Кроме того, проституция приняла форму хорошо организованной индустрии, позволяющей удовлетворять сексуальные потребности без обременения устойчивыми, а потому сложными отношениями.

Влюбленность – это сексуальное влечение, более основательно укорененное не только в физиологии, но и в психике и культуре. Она предполагает стремление как к эротической, так и к духовной и интеллектуальной интимности. Влюбленность относительно устойчива во времени и не привязана к акту сексуального удовлетворения. Однако такое влечение относительно кратковременно: быстро достигнув пика, оно сменяется разочарованием. Данный человек – это «самый-самый», но только здесь и сейчас. И очень скоро о прошедшей влюбленности вспоминают со смесью удивления и самоиронии.