Сила возраста. Уроки старости для семей и молодежи

Старики, проживающие в доме престарелых, как бы хорошо тот ни был оборудован и оснащен, тоже бедны. Они потеряли все: дом, связи, порой человеческое достоинство. В доме престарелых они лишены всего: отношений с родными и близкими, своей одежды, личных вещей, возможности распоряжаться своими деньгами…

Болезнь

Болезнь – это опыт, с которым приходит осознание слабости и, следовательно, бедности любого человека, будь то юноша или старик, богач или бедняк. В книге Маргерит Юрсенар «Воспоминания Адриана» великий римский император так описывал свое положение больного: «Нынче утром я сошел вниз к моему врачу […] Я сбросил плащ и тунику и прилег […] Наедине с врачом трудно оставаться императором и не менее трудно ощущать себя человеком […] Я, наверное, был бы самым ухоженным на свете больным. Но никому не дано выйти за пределы, предуказанные судьбой; распухшие ноги больше не держат меня во время долгих римских церемоний; я задыхаюсь…»[17 - Маргерит Юрсенар, Воспоминания Адриана, перевод с французского М. Ваксмахера. Москва, Радуга, 1988, стр. 18.]

Недуг, особенно тяжкий, делает бедняками, ибо лишает возможности жить хорошо; он ограничивает свободу; лишает возможности работать и обеспечивать себя самих и свою семью. Болезнь снижает качество жизни: достаточно подумать о недомоганиях, немощи и физической боли. И если правда то, что любой может заболеть, то старики болеют чаще остальных, а главное – гораздо труднее выздоравливают или не выздоравливают совсем. Поэтому болезнь для пожилого человека – не простой эпизод, временное недомогание, как может быть в другом возрасте, но часто она становится повседневной реальностью со всем своим бременем нужд и вопросов, на которые не всегда имеется ответ.

Пожилой больной беден, потому что у него меньше ресурсов, чем у других, именно в тот момент, когда возрастает его потребность в уходе, лекарствах и помощи, а значит, и в деньгах и конкретной поддержке. Если болезнь тяжелая или хроническая, он может утратить способность себя обслуживать и стать зависимым от других, во многих аспектах своей жизни или полностью. Но не всегда общество или среда, в которой он живет, предоставляет ему все, в чем он нуждается: часто бывает совсем наоборот.

Стареющее тело доставляет все больше беспокойства пожилому человеку: становится невозможным делать то, что легко давалось раньше, почти любое занятие требует большего напряжения, а главное – помощи других людей. Старение и недуги, которые часто его сопровождают, могут таким образом привести к постепенной утрате способности самостоятельно себя обслуживать, что делает человека более бедным, ведь он зависит от других в удовлетворении всех своих потребностей. Поэтому в пожилом возрасте болеть страшнее. И этот страх вскрывает нечто более глубокое – боязнь утратить автономию тела и ума, уже не поправиться, все больше приближаясь к смерти: эта человеческая слабость, присущая всем, проявляется, ощущается в собственном теле вместе с тяжким бременем страданий, ибо мы созданы для того, чтобы жить.

«Стареющий человек, – писал Жан Амери, проведший глубокий анализ драматических аспектов старения, – собственное тело которого отлучает его от мира, вынуждая заниматься только им, телом, более того, стать телом и ничем иным; он неизбежно осознает как нечто внешнее «бренную плоть», облекающую его и одновременно обнажающую его изнутри». Амери замечает, что старение – это процесс материализации, в ходе которого пожилой человек становится собственным телом. «Мне становится плохо при одной мысли, что я – это моя нога, мое сердце, мой желудок, все мои клетки, еще живые, но все менее способные к обновлению, и одновременно я – не всё это; ведь чем больше я сближаюсь с ними, тем больше становлюсь чужим себе самому, пусть и оставаясь самим собой»[18 - Перевод цитаты выполнен по итальянскому изданию: Jean AmЕry, Rivolta e rassegnazione. Sull’invecchiamento, Bollati Boringhieri, Torino 1988, сс. 60–62.].

Недуг, утрата автономии, растущее осознание собственной хрупкости становятся причиной глубоких и болезненных переживаний. Многие старики начинают считать себя обузой для других или полагают, что их так воспринимают окружающие; люди, всегда делавшие все сами, вырастившие детей или добившиеся результатов в работе, прожившие жизнь в гордом сознании, что «им ничего ни у кого не нужно просить», обнаруживают, что они неспособны держать под контролем собственную жизнь. Сколь горьким может стать время зависимости, особенно в условиях безразличия или раздражения со стороны близких!

Бьяджо стыдился своей потребности в опоре для ходьбы. Несколько месяцев он пытался справляться в одиночку, волоча ноги и подыскивая случайные опоры. Когда его состояние здоровья ухудшилось настолько, что и это стало ему не под силу, он перестал выходить на улицу. Но те, кто познакомился с ним, встретив на улице, навещали его и дома. Он понял, что люди не питают презрения к его слабости, что помощь не была для них бременем, а дружеские чувства не ослабели из-за его недуга. Понял, что попросить помощи у друга не означает стать обузой. Тогда он согласился принимать помощь, чтобы вставать с кресла и передвигаться по дому. Понемногу он принял и ходунки, которые ему предложили. И наконец он сам попросил проводить его на прогулку. Так он вновь начал выходить на улицу.

В любом возрасте люди стыдятся показать свою слабость. Это почти природный инстинкт – выглядеть сильным и независимым. Часто мы слышим жалобы стариков, горько сетующих: «Во что я превратился!». Все это очень по-человечески. Болезнь постоянно ставит барьеры, вынуждает от многого отказываться, мешает выполнению самых простых действий повседневной жизни, накладывает ограничения. Даже самые простые вещи становятся сложными, а в голове вертится тревожная мысль: «Насколько еще у меня хватит сил?»

Это подобно кошмару, особенно если живешь один. В конце концов, утратить автономию означает утратить все: свой дом, свои вещи, свои деньги и возможность распоряжаться своей жизнью, которая может оказаться игрушкой в незнакомых руках, жертвой чужих решений.

Утрата роли в обществе

В общественной жизни каждый выполняет различные роли в тех группах, к которым он принадлежит, в семье, в отношениях с другими людьми или на работе. В старости эта география отношений и ролей претерпевает глубокие изменения. Итальянский интеллектуал Арриго Леви, будучи уже немолодым, писал: «Ведь наступит и такое время, когда, каким бы ты ни был молодцом, кто-нибудь начнет подталкивать тебя сзади, чтобы выбраться вперед, и, толчок за толчком, мягко и неуклонно, выставит тебя на обочину»[19 - Arrigo Levi, La vecchiaia pu? att endere, Mondadori, Milano 1998, с. 53].

С наступлением преклонного возраста люди обычно перестают работать. Работа – когда она была и когда ее не было – накладывала глубокий отпечаток на жизнь многих пожилых людей; она диктовала распорядок дня (подумаем о тяжком труде земледельца, о долгих переездах до места работы, о повседневных хлопотах по дому – уделе стольких женщин). Но работа – это не только средство для выживания или заработка: это и возможность обозначить собственную индивидуальность, играть определенную роль в обществе, целый мир отношений, порой единственных в жизни.

Симона де Бовуар отмечает: «Действительно, в работе существует почти всегда некая двусмысленность, ведь она одновременно создает зависимость и утомляет, но при этом является и источником интересов, элементом равновесия, фактором интеграции в обществе»[20 - Перевод цитаты выполнен по итальянскому изданию Simone de Beauvoir, La terza et?, Einaudi, Torino 1971, с. 244.]. Ей вторит и Арриго Леви: «Страх лишиться опоры в собственном труде может стать опустошительным. И в самом деле, именно это – первая проблема старости, которую следует решить, чтобы продолжать спокойно жить дальше»[21 - Arrigo Levi, op. tit, с 59.]. Работа дает ощущение востребованности, авторитетность в своей сфере деятельности, создает ответственность в отношении других людей, помогает организовать и распределить свое время, устанавливая сроки и цели. Работа дает достоинство; как часто старики с гордостью заявляют: «Я всю жизнь работал!».

Теряя работу, человек выпадает из важного крута отношений, лишается ответственности, ощущает себя ненужным, утрачивает достоинство. Когда больше не работаешь, то из жизни уходит дружба, повседневные обязанности, цели. А это, в особенности для мужчин, представляет собой очень серьезную человеческую проблему. Поэтому, даже если в этом нет необходимости, пожилые люди стремятся, тем не менее, найти возможность продолжать работать, делать что-нибудь, пусть даже просто штопать или аккуратно складывать одежду.

Когда Риккардо перестал работать, то стал доставлять посылки на дом, не только и не столько из-за своей бедности, но и ради удовольствия делать что-нибудь и продолжать зарабатывать деньги своим трудом.

Ассунта очень дорожит своей работой – она подметает одну римскую улочку, где живет и сама – в гараже без окон, воды и электричества. Она считает своим долгом ежедневно выполнять эту работу; кроме того, она собирает использованные пластиковые пакеты, моет их, развешивает сушить, а потом дарит тем, кто ее навещает. И эти подарки следует принимать с уважением, ведь они связаны с ее человеческим достоинством.

И в семье с годами люди теряют свою значимость, свою роль как родителей, например, ведь дети вырастают и покидают дом, сами обустраивая свою жизнь. Николина говорила с сожалением: «Было время, когда мне некогда было присесть передохнуть: весь день у плиты, знаешь ли, – за стол-то садилось у нас не меньше десятерых! А теперь мне кажется, что и делать стало нечего…». В старости, особенно в современном мире, когда многолетний опыт, знания, умения, убеждения, мудрость оказываются никому не нужными, даже в семье, среди самых близких людей, люди ощущают потерю собственной значимости.

Когда теряешь свою социальную функцию, то словно бы теряешь и интерес со стороны окружающих. И в конце концов теряешь уважение к себе. Сколько раз мы слышали горькие признания стариков: «Вот состаришься – и никто на тебя даже не взглянет…».

К сожалению, это правда, даже в буквальном смысле: старики не вызывают интереса, на них не обращают внимания. Это приносит страдания, ведь состарившийся человек за свою жизнь привык ко вниманию со стороны окружающих, к тому, что он нужен, что на него смотрят, судят о нем. И вдруг все это кончается. Как часто старики восклицают с грустью: «Знал бы ты меня раньше!». Нора все время рассказывает о своей молодости: «Я всегда старалась красиво убрать волосы, принарядиться. У меня было столько поклонников. Муж ревновал, ведь все мною любовались. А теперь никто на меня не смотрит. Будто меня и вовсе не существует».

С наступлением старости не уходит потребность – присущая любому человеку в любом возрасте – существовать для других, быть окруженными интересом и вниманием, чувствовать себя полезным. Ведь по сути это и есть самая настоящая потребность каждого – быть любимым и любить.

Нехватка образования

И нехватка образования – тоже бедность. Она касается значительной части сегодняшних пожилых людей, в особенности в наиболее бедных странах и районах. Эти люди родились и выросли в эпоху, когда школьное образование было еще не столь распространено. К примеру, в Африке 70 процентов пожилых людей не умеют читать и писать, в то время как доля неграмотных среди всего населения – 40 процентов. Да и в целом профессиональная квалификация, навыки, знания пожилых людей устаревают. А в сегодняшнем мире это давит на стариков, отрезает их от жизни и в более развитых странах.

Человек без образования легче заболевает и раньше стареет. Известна важность образа жизни, правильного питания, необходимости избегать вредных привычек, таких, как алкоголь и курение. Недостаточное образование приводит к меньшей информированности, ограничивает выбор и критический взгляд на собственные нужды и потребности, возможности вести соответствующий своему состоянию образ жизни. Во многих научных исследованиях выявлена связь между уровнем образования и инвалидностью: отсутствие школьного образования является одним из элементов, создающих в пожилом возрасте риск потери автономии.

Человек без образования, как правило, меньше осведомлен о своих правах и ему труднее их отстаивать. Без образования легче оказаться обманутым, легче подпасть под влияние среды. Старики, не умеющие читать, могут подписать обязательства на покупку ненужных им вещей; необразованные старики испытывают трудности в распоряжении своими деньгами. Так, многие пожилые женщины привыкли доверять мужьям финансовые вопросы, и, оставшись одни, не справляются с их решением.

Человек без образования более беззащитен перед государственными учреждениями. Язык бюрократии часто трудно понять. Тот, кто не умеет ни читать, ни писать, не сможет даже заполнить бланк, чтобы оформить заказ или услугу. Наконец, существует прямая связь между неграмотностью или недостаточным образованием и худшими условиями жизни: болезнями, инвалидностью, переездом в дом престарелых, крайней нищетой.

Одиночество

Мы рассмотрели различные аспекты бедности стариков, но есть среди них один, который, возможно, более других отягощает их жизнь – одиночество. Оно усугубляет все проблемы, часто делая их трудноразрешимыми и драматичными.

Одиночество означает, что нет больше никого рядом, нет ни общения, ни поддержки, именно в тот момент, когда жизнь с возрастом делается более хрупкой, когда больше всего нуждаешься в помощи. Причины одиночества могут быть различны: утрата родных или близких, кончина супруга, разлука с детьми, сокращение социальных связей, потеря значимости в глазах окружающих. Многие старики, став слабее, оказываются одни: никто их больше не навещает, даже члены семьи, и это после того, возможно, как они вырастили детей и помогли вырастить внуков. Кто-то может с горечью заметить: «Пока я был им нужен, пока мог что-нибудь им дать… они приходили ко мне. А теперь – все пропали!».

Порой именно хрупкость стариков, болезни, нужда вместо того, чтобы вызывать сочувствие и желание помощь, становятся причиной для отчуждения: часто можно встретить стариков, одиноких, хотя у них и есть семья, или вынужденных покинуть собственный дом и живущих на улице или попадающих в дом престарелых. Заброшенность делает бедняками даже тех, кто обеспечен материально.

Тереза жила в Риме, в собственном доме, не нуждаясь в деньгах: у нее была хорошая пенсия. Но она осталась одна, без родственников. Друзья и знакомые тоже либо умерли, либо давно забыли о ней. Ее одиночество было столь велико, что она утратила способность общаться, не выходила из дома, боялась всего и всех. Она никому не открывала дверь. Наконец, она почти перестала есть. Все расценивали ее поведение как странное, безумное и – в первую очередь – неизлечимое. Но ее «безумие» было лишь крайним следствием ее полной изоляции. Терпеливые, но настойчивые просьбы снова начать есть, регулярные визиты, неустанные попытки возобновить общение, в которое Тереза вновь начала включаться, в итоге победили эту изоляцию, чуть было не ставшую для нее грустной обыденностью.

Старики – великие больные одиночеством. Понимание этого факта стало исходной точкой для дружбы Общины святого Эгидия со стариками. Эта первоначальная догадка нашла подтверждение при многих обстоятельствах и прошла проверку долгой историей дружбы, показавшей, что одиночество угнетает жизнь пожилых людей на всех широтах, независимо от их окружения и достатка. Поэтому столь важно настаивать на теме дружбы, несмотря на то, что многие проблемы носят медицинский, социальный или экономический характер: надо бороться с одиночеством, чтобы не оставлять стариков одних в минуту слабости и нужды, перед лицом все возрастающих трудностей. Установление с ними личных отношений, становящихся близкими, является сутью того, что можно определить евангельским словом «служение» в отношении стариков.

Конечно, одиноки не одни лишь только старики, и не только в старости познается опыт одиночества. И молодые люди порой страдают от одиночества. Многим так не хватает кого-то, кто бы их выслушал и поговорил с ними. Но одиночество, переживаемое в последние годы своей жизни, отличается от того, которое можно испытать в другом возрасте. В молодости или в зрелом возрасте, в период полного владения собственными физическими и умственными способностями, возможность побыть одному может быть даже приятной: это свобода распоряжаться собственным временем, думать о себе, без тех ограничений, которые в той или иной степени накладывает присутствие других людей. В одиночку ощущаешь себя хозяином собственной жизни, свободным в своих действиях и интересах. Порой одиночество ощущается даже как потребность иметь пространство и время для себя, «побыть наедине с собой». Кажется даже, что без личных отношений легче реализовать свои планы.

Все эти рассуждения, которые могут быть резонными для других периодов жизни, не помогают понять, что значит остаться одиноким в пожилом возрасте. Во-первых, старики одиночество не выбирают. Напротив, оно кажется неизбежным спутником наступления преклонного возраста. Это основная черта состояния, которое воспринимают как крах всей жизни, когда наступает крайняя немощь без утешительной компании себе подобных.

У одиночества есть различные проявления. Одно из них – жить в одиночку. Для многих это не является свободным выбором: человек, имевший семью или живший с супругом или детьми, в силу различных обстоятельств оказывается один. Одиноко живет множество пожилых людей во всех частях света. В Европе 16 процентов пожилых мужчин и 38 процентов пожилых женщин живут одни; в Северной Америке – 15 процентов мужчин и 34 процента женщин; в Африке – 6 процентов мужчин и 10 процентов женщин. Во многих странах – не только на Западе – отмечается постоянный, хотя и медленный, рост числа пожилых людей, живущих одиноко. Этот рост отражает постоянную общую тенденцию, которая, несомненно, будет иметь важные социальные последствия. Ведь жизнь в одиночку – это и рост изоляции, и сложности оказания помощи со стороны других членов семьи, особенно в тех странах, где имеет место нехватка ресурсов и услуг или не развита культура помощи пожилым людям.

Социальная изоляция – еще один серьезный аспект одиночества. Человек живет в условиях социальной изоляции, когда у него ограничены отношения и связи с другими людьми. В самом деле, не обязательно пожилой человек, живущий один, оказывается в изоляции, если он продолжает поддерживать отношения с родственниками, друзьями, с теми, кто заботится о нем. С другой стороны, есть и такие старики, которые, хоть и не одиноки физически (например, живут в доме престарелых или лежат в больнице), оказываются при этом в условиях глубокой изоляции. Порой это происходит даже с теми, кто живет в семье, если его игнорируют или окружают равнодушием.

Пина переехала в Рим с Сицилии. Часть ее родни уже перебралась туда еще до Второй мировой войны. Ее будущий муж выиграл по конкурсу место в Министерстве Юстиции. Перед ним открывалась карьера министерского чиновника и, возможно, при поддержке влиятельных знакомых, даже перспектива занять руководящую должность. В тот момент представлялось естественным воссоединиться с той частью семьи, которая уже успешно обжилась в столице, «на континенте», как они говорили между собой.

Шли годы, они пару раз сменили квартиру, семья росла – родилось трое детей, карьера шла в гору. Чем больше становилась квартира, тем быстрее Пина забывала свой сицилийский акцент, завязывая дружбу с синьорами из своего богатого квартала. Она следила за домом и за собой, растила детей, помогала им в учебе: по образованию она была учительницей начальных классов, хотя никогда не работала (для мужа было совершенно немыслимо, чтобы его жена пошла работать). Возможно, порой она была чересчур властной или слишком активно вмешивалась в жизнь детей, но она ведь была матерью и все делала ради них. Даже когда дети выросли, получили высшее образование, стали работать по профессии, создали семью (младший и старший сыновья), они по-прежнему оставались для нее детьми.

Когда муж неожиданно умер от инфаркта (однажды утром она нашла его бездыханным в постели, спустя полгода после ухода на пенсию с поста генерального директора), она почувствовала, что жизнь обижает ее, лишив возможности мирно прожить последние годы дома с мужем, чего она ждала по крайней мере последние тридцать лет. Однако ей хотелось достойно жить во вдовстве. Дочь, выйдя замуж, решила поселиться с супругом у матери, в доме, ставшем для той слишком большим.

Обычно самые серьезные разногласия в семьях наблюдаются между свекровью и невесткой. Но в ее случае с женами сыновей все сложилось наилучшим образом. А вот с зятем сразу возникло напряжение и трения: он не выносил ее вмешательства и деспотизма (как он это называл) в отношении дочери. Пина вскоре стала воспринимать его как непрошенного чужака. Но при этом она ощущала, что силы ее уже не те. Шли месяцы, годы, и ее жизненное пространство все сужалось. Даже повседневная жизнь будто утекала от нее: она начинала забывать вещи, ошибалась в готовке, путалась во время споров. Достоинство, которое она так хотела сохранить, заставляло ее держаться жестко и враждебно, будучи внутри все более неуверенной и колеблющейся. Кроме того, она осознавала, что теряет слух. Она пыталась это скрыть, но неудачно. Возникали недоразумения и неловкие ситуации. В итоге Пина еще больше ушла в себя и закрылась в единственной комнатушке, которую она все еще могла называть своей. Однако она и слышать не хотела о визите к специалисту и приобретении слухового аппарата.

Несколько человек из Общины святого Эгидия познакомились с ней, когда она уже много лет жила в добровольном заточении в той самой комнатушке, в ссоре с жизнью, с миром и с собственной семьей. Слух ее сильно ухудшился. Живя в семье, она постоянно сидела у себя, в халате и в тапочках. Садиться есть вместе с остальными она не хотела, потому что, как она говорила (и возможно, это было правдой), ей дали понять, что она их раздражает. И конечно, она не могла выносить распущенность внуков, современных подростков, с которыми «этот бесхребетный» не мог сладить. Но был и еще один факт: у нее ухудшилась координация движений и ей требовалась помощь в еде и питье, чтобы не «учухаться», как она горько говорила, вставляя отдельные слова из диалекта своей молодости. Домашние с ней давно перестали разговаривать: «Это бесполезно, все равно она глуха и не соображает…», – говорили они. А среди сицилийской родни распространился слух, что она «безнадежно» выжила из ума, так что никто больше не заходил ее навестить.

Ее домашние не были плохими людьми. Они были как все: не знали, как с ней обращаться (как и ее новые друзья из Общины). У них были свои заботы. Они держали ее у себя дома, а это уже много. Было бы чересчур требовать от них общения, ведь она всегда смотрела на них враждебно и хмуро, замкнувшись в своем молчании.

Прошло пять лет. Пина снова стала одеваться. Она менее раздражительно смотрит на внуков: они тоже подросли и, возможно, меньше шумят. Дочь непрестанно делится своими заботами с матерью, довольная, что есть кому излить душу. А Пина начала выходить на прогулки, когда погода это позволяет (не слишком холодно, не слишком жарко…). В одну из таких прогулок она согласилась зайти на проверку слуха, чтобы понять, не стоит ли ей в будущем обзавестись слуховым аппаратом.

С возрастом угасают многие отношения и связи. Круг близких людей, родственников или друзей, постепенно сужается: сверстники или старшие по возрасту умирают, либо становится трудно поддерживать с ними общение (у каждого свои проблемы); дети, если они есть, часто уезжают из дому и порой живут далеко. А бывает, что они умирают раньше родителей, как многие больные СПИДом в Африке или в Азии.

С возрастом можно потерять близкого человека – спутника или спутницу жизни. И приходится в одиночку справляться с повседневными трудностями, одному выполнять то, что раньше делали вместе или делал партнер. Научные исследования также выявляют то, что подтверждено опытом: спустя полгода после потери супруга риск смерти партнера, оставшегося в живых, возрастает почти в восемь раз по сравнению со средним показателем для населения того же возраста. Часто отношения с мужем или женой бывают главными, а порой единственными отношениями в жизни: потерять их означает остаться в полной изоляции.

С годами в окружении остается все меньше сверстников, с которыми пусть и не было особых дружеских отношений, но которые всё же представляли собой некий ориентир; помимо друзей и родственников, это все те люди, которые были как-то знакомы: постоянные поставщики, мастера и ремонтники, служащие госучреждений, а также знаменитости, политические лидеры, актеры, певцы, писатели… Пожилой человек живет с ощущением, что все то, чем был его мир, понемногу исчезает. И не только люди, но и идеи, культура, вкусы. «Профессор», главный герой пьесы «Последние луны» Фурио Бордона (памятно исполнение этой роли старым Марчелло Мастроянни), беседует со своей покойной женой. «Мои идеи уже не в ходу: они – как вышедшая из обращения монета. Вся моя прекрасная культура, прочная и возносящаяся ввысь подобно собору стала товаром старьевщика. […] Идеи, которые я считал важными, сегодня потеряли значение, искусство, которое я любил, устарело, чувства, которые меня волновали, стали смешны, а то, что кажется забавным мне, больше никого не смешит. В общем, мир уже не использует мои слова и не разделяет мои вкусы… и стало слишком сложно ходить по нему, не спотыкаясь».

Пожилой человек ощущает, что его мир постепенно пустеет, теряет людей, и это его дезориентирует, потому что, хоть и не столь легко осознать это в пору расцвета сил, ориентиры в жизни задаются отношениями с другими людьми, их ценностями, вкусами, мировоззрением. Старик чувствует себя в изоляции в мире, которого он не знает и который не узнает его и уже не гарантирует ему место среди остальных.

Физическое угасание усугубляет одиночество многих пожилых людей. С возрастом люди все хуже видят и слышат, становится все труднее перемещаться, труднее контролировать функции собственного тела. Это вселяет неуверенность, заставляет ощущать неудобство во многие моменты повседневной жизни, затрудняет возможность выходить из дому, совершать покупки, гулять, общаться с другими людьми. Многие глухие старики стесняются своего недута, того, что им приходится просить повторять сказанное, и притворяются, что расслышали. В итоге сложности и недопонимание возрастают, люди чувствуют себя непонятыми, не понимают сами и стремятся уклониться от общения. Растущие физические ограничения порой препятствуют привычным занятиям, которыми был наполнен день: читать, смотреть телевизор, слушать радио, шить, готовить, смотреть в окно, играть в карты, отвечать на телефонные звонки или узнавать лицо и голос человека, стучащего в твою дверь или здоровающегося с тобой.

Джованна осталась одна после смерти мужа, дети обзавелись семьями и переехали, сын – в другой город, а дочь – в удаленный район. Конечно, поначалу они ее навещали. И она сама иногда на двух автобусах добиралась до дочери. Но годы шли, и это стало ей не по силам, а дочь при этом тоже старела. Но вот внуки… Однако Джованна не теряла присутствия духа. Ни на кого не таила обиду. У нее был телефон: они всегда созванивались с дочерью, иногда по два раза в день, утром и вечером. Также было и с другими оставшимися у нее родственниками – ведь они тоже состарились или жили слишком далеко. И даже когда силы покинули ее, здоровье пошатнулось, она по-прежнему часами проводила в телефонных разговорах. Родные голоса составляли ей компанию. Телефон помогал во всем, даже в заказе продуктов (зеленщик и бакалейщик обслуживали ее уже много лет, и она доверяла им) или в беседе с врачом о состоянии здоровья (он все равно знал, что с ней) или в просьбе выписать новый рецепт, а за лекарством могла сходить одна добрая соседка.