Магические практики друидов

• критский ясенец;

• листья лавра;

• роза;

• омела.

В ритуале, кстати, должны участвовать восемь человек, которые пьют настойку по очереди, совершая один глоток.

Особое значение в друидизме имело также число 72 – результат множения 9 на 8. Но это в данном случае не самое главное. Дело заключается несколько в другом – для того, чтобы написать 22 буквы алфавита «огам», который жрецы друидов использовали для секретных посланий и о котором речь пойдет дальше, требовалось 72 штриха. При этом отношение общего числа букв алфавита друидов к числу гласных составляет 22 к 7. Эта же формула дает значения отношения окружности к диаметру.

В современном мире длина окружности определяется путем ее умножения на архимедово число «пи» – 3,14. Удивительно то, что если разделить 22 на 7, получится как раз 3,14 с точностью до двух знаков после запятой. А окружность (круг вообще) является символом бесконечности и вечности, и часто изображался древними в виде змеи, пожирающей свой хвост.

В целом же многие исследователи полагают, что кельтскую религию в целом можно назвать пятеричной монотеистической системой. Они выдвигают следующие аргументы: Троичная Богиня вместе с Двоичным Богом Света и Тьмы, соединяясь, дают пять, но по сути дают отражение Единого Обитателя Запределья. Самый распространенный у кельтов плод – яблоко. Что интересно, если разрезать яблоко поперек, то можно увидеть пять косточек, расположенных в виде пятиконечной звезды – символ пяти богов, заключенных в единой оболочке.

Оставляя за порогом цифры и их магию, стоит остановиться на таких важных элементах друидической философии, как отношение с другими философскими и религиозными системами, взгляд на взаимоотношения полов (в любой религии этот вопрос приобретает чуть ли не основное значение) и на проблему пороков и страстей.

В «21 уроках Мерлина» рассматривается эпизод, когда просветленный мальчик-друид Ганимед создал огненный портал во времени, через который Артур наблюдает видения и символы. Такое действие друиды называли ритуалом Авена или ритуалом Вдохновения. Христианским эквивалентом этого состояния является «нисхождение Святого Духа». Когда человек испытывает подобное вдохновение Авена, часто говорят, что он рождается вновь.

Для кельтов проявление вдохновения (Авена) в мире выражалось в трех первых лучах солнечного света, которые появлялись над горизонтом на рассвете Дня Летнего Солнцестояния. Друиды утверждали, что Авен проявляется с помощью огня, поскольку эта стихия находится ближе всего к чистой энергии. Пассивный эквивалент этого явления известен под названием видения и означает «тот, кто наслаждается прошлыми, настоящими и будущими знаниями».

Однако важен не столько ритуал, который совершил Ганимед, а то, что он потом поведал Артуру. Это были своего рода пророчества и размышления о роли религии в судьбе человечества, а также попытка неких философских обобщений. Ганимед говорил, что все люди лишь продукт тех прошлых жизней, которые они прожили, о том что мир постоянно становится другим, потому что без изменений не может быть прогресса. Из этого вытекает, что абсолютная стабильность означает абсолютный застой. Проблема состоит в том, что люди тратят массу времени на поиски разницы между собой, но не ищут сходство и не пытаются выстраивать отношения на этой основе.

Друиды, по мнению некоторых исследователей, пытались соединить старое и новое – они видели, что им на смену идет другая, достаточно мощная система в виде христианства. Поэтому наиболее дальновидные из них стремились отбросить догмы и придуманные людьми внешние стороны религии.

Если посмотреть на многочисленные аналогии как в обрядовой стороне, так и в философии между друидизмом, христианством и другими религиями, то станет понятно, что по большому счету нет разницы между верами тех или иных народов. Получается, что люди, благодаря бесконечному многообразию их сознания, создают вокруг себя иллюзорный мир, который отражает все это многообразие, а потом тратят бесчисленные жизни на поиски единого смысла.

Приведем два фундаментальных высказывания Мерлина на эту же тему: «Друид не зависит ни от одного человека и несет ответ только перед голосом собственной совести» и «Настоящий первооткрыватель ищет не новые земли, а новый взгляд на них».

Друиды достаточно либерально подходили к понятию выбора той или иной религиозной системы. Этому, правда, препятствовала и препятствует до сих пор склонность человека к абсолютизированию правильности своей точки зрения – все религии утверждают безо всяких намеков на апелляции, что их представление о Боге выше, правильнее и духовнее, чем у других. Их представление о себе и своих взглядах кажется единственно верным.

Однако дальновидные друиды говорили о том, что совесть ведет человека к той религии, которая больше всего подходит его собственному состоянию духовного развития. Из этого вытекает, что вера в правильность какой-либо религии – иллюзия. Возможно, следовало бы задать вопрос: для кого она правильная? По их мнению, истину нельзя растянуть так, чтобы она охватила все. Более того, друиды полагают, что все кто говорит от имени Бога находятся в плену своих иллюзий, и истинный творец истины от имени Бога – человек. Друид же должен искать свой собственный путь – в этом состоит один из краеугольных камней друидской философии.

Из того, что говорил Ганимед будущему королю Артуру, можно выделить и еще несколько фундаментальных положений, проясняющих отношения друидической философии к другим системам мышления. В частности, тезис о том, что никогда не следует подвергать риску свой собственный духовный мир и не стараться примирить его с духовным миром другого, никогда не заменять Я на Мы. С его точки зрения, религии, которые утверждают, что только они владеют Истиной, показывают свою незрелость, ибо в мире всегда были, есть и будут массы тех, кто готов порицать, осуждать и лишь горстки тех, кто готов двигаться дальше и быть однажды, дважды и трижды рожденными в этом мире.

Из этого вытекает вполне современный тезис о том, что историю двигает меньшинство, а большинство лишь присоединяется к тому, что это меньшинство выдвинуло. Проблема лишь в том, что нечто может до определенного момента еще не быть «мейнстримом». Когда это нечто мейнстримом становится, вся толпа, «готовая порицать и осуждать», принимает то, что всего пять-десять лет назад порицала и осуждала.

В этой связи интересно также наблюдение о том, что ни один путь не может быть полностью правильным, поскольку человечество состоит из невероятной смеси людей, проходящих свое становление с различной скоростью.

Ганимед практически в стиле библейских притч выдвигает метафору о том, что не могут все яблоки в саду созревать в один и тот же миг. Отвечая на вопрос Артура о том, почему бы друидам не встретить надвигающееся христианство во всеоружии, поскольку новая религия грозит затмить свет Солнца, Ганимед философски ответил, что когда Солнца слишком много, то возникают пустыни, и приходящие христиане заменят Солнце своим Солнцем, которое тоже будет освещать путь. Задача друида при этом изменившемся Солнце приспособиться и ужиться внутри нового. Он не видел в этом ничего плохого, ибо созданное человеком должно жить бок о бок с нерукотворным. Пути к Богу в этом понимании могут быть различными, несмотря на то, что некоторые из них более прямые, чем другие.

Метафорично завершая размышления на эту тему, Ганимед говорит о том, что капля дождевой воды становится единым целым с Землей, а потом поднимается опять в облака. Примерно также Солнце умирает каждую ночь, чтобы утром родиться снова.

И наконец, если представить себе образ Бога, то можно вполне согласиться с христианским представлением о нем, которое, по мнению друидов, создано по человеческому подобию – «величественный человек, восседающий на золотом троне, готовый судить каждый совершенный человеком поступок, даруя ему вечное вознаграждение или вечные муки». Однако это всего лишь человеческое представление о Боге, которое может быть различным.

На самом деле Бог находится за пределами мыслительных способностей человека, и лишь поэтому человек пытается утолить свое разочарование бесчисленными атрибутами, которые без всякого сомнения красивы, величественны, а порой и забавны, но не имеют к реальному образу Бога никакого отношения. Поскольку Бесконечное непостижимо, то ответа на вопрос об образе Бога просто нет. Будучи существами, принадлежащими к физическому миру, люди не могут познать Бесконечность и не могут увидеть Бога.

В конце концов Ганимед суммировал свои экуменические, если выражаться современным языком, взгляды в нескольких тезисах: «Нет другого Бога, кроме непостижимого»; «Нет ничего непостижимого, кроме немыслимого»; «Нет ничего немыслимого, кроме неизмеримого»; «Нет ничего неизмеримого, кроме Бога»; «Нет другого Бога, кроме немыслимого»; «Сущность религии слишком мало изменяется из века в век, потому что все боги – это не что иное, как единый Бог».

Существовала и определенная противоположность между двумя полюсами друидов, что называется, в половом отношении. Авалон и ее страна садов с женщинами-друидессами, которых возглавляла Владычица Садов, была местом ограничений, в то время как символом острова друидов Англси была свобода. Однако одно не могло существовать без другого – свобода была исключительно результатом ограничений. Если отнять возможность выбора, остается истинный путь – получить свободу, ограничив себя, уступив собственной интуиции и внутреннему знанию.

В христианстве эта практика иногда называется духовными кандалами, которые человек надевает на себя добровольно, оставаясь внутренне свободным от греха. Христианство также очень осторожно подходило и подходит к вопросу сексуальной свободы, жестко ограничивая очень сильную потенциальную энергию человека в этой сфере всевозможными моральными установками. Отклонение от условной «генеральной линии» рассматривается как влияние темных сил.

Друиды также произвели на свет множество мудростей, касающихся отношений между полами. Прежде всего, они исповедовали закон двойственности, на котором построены видимый и невидимый миры. Друиды обращали внимание людей на существование универсальных противоположностей, к которым они причисляли также Мужчину и Женщину. Эти противоположности достаточно очевидны и сопровождают повседневную жизнь человека: Лето – Зима, День – Ночь, Солнце – Луна, Черное – Белое, Огонь – Вода, Земля – Небо, Свет – Тьма.

В духовном смысле друиды были разделены по половому признаку даже географически – если друиды-мужчины обитали на условном материке, называемом Англси, то друидессы владели островом Авалон.

В понимании друидов для того, чтобы оставаться противоположностями, мужчины и женщины никогда не должны сливаться друг с другом, иначе они утратят свою подлинность и станут нейтральными. Говоря современным языком, произойдет «унисекс» и даже если установится комфортное единство, оно будет статичным и лишенным всякого движения, которое необходимо для развития. Поэтому друидская мудрость базируется здесь на упоминавшемся уже нарочитом стремлении к созданию конструктивного дисбаланса.

Как говорил Мерлин, человеческому обществу присуще деление на две большие разновидности:

• на тех, кто еще сохраняет невежество или не приемлет Истины Второго Рождения, и в результате проживают в духовной ограниченности и медленном пробуждении, будучи подвластными физическим иллюзиям окружающего мира и неспособными ничего увидеть за ними;

• на тех, кто успел достичь достаточной духовной зрелости, чтобы освободиться от иллюзий физического мира, и живет одновременно в обоих мирах, постепенно дорастая до Потустороннего Мира.

В «21 уроке Мерлина» учитель говорил о том, что половое влечение многими используется в качестве инструмента духовного роста под предлогом «духовной любви, истинной реализации, судьбы» и другой подобной романтики, что в корне неправильно. Люди, основывающиеся на этом, принадлежат лишь к одному, видимому, миру. Невидимое остается неподвластно им, пускай даже им кажется, что сексуальные отношения приводят их к постижению магии, что секс дает им силу.

По мнению друидов, мужчин в мужские таинства должны посвящать мужчины, родственные им по духу, потому что именно такова цель того, кто Дважды Рожден как человек. Однако при этом не следует забывать, что все мы проходим через много жизней в образе Бога, поэтому иногда нам случается прожить жизнь в образе Богини, то есть родиться женщиной.

Друиды считали, что Бог воплощает людей в мужчин или женщин в зависимости от того, какая часть нашего Я нуждается в развитии. При этом образ Отца отражает интеллектуальные потребности, потребности утверждения власти над внешним миром, а образ Матери означает эмоциональные потребности и потребности внутреннего мира.

В случае же поверхностных сексуальных связей человек сознательно разбавляет свою половую энергию и идет против природы истинного духовного роста. Однако проблема заключается в том, что человек понимая Истину не может ей следовать, ему приходится напрягаться, чтобы совершить простой правильный поступок.

Мерлин бросается в рассуждения по поводу Истины и говорит, что это понятие, которое для каждого зависит от обстоятельств и их подоплеки, что Истина – вопрос ситуации, что нельзя смешивать Истину с Законом. Применительно к современности это означает, что вещь, абсолютно правильная для одной культуры, может быть смертельным грехом для другой. Разные группы людей могут принимать различные законы, которые являются истиной только для этой самой группы. Но проблема в том, что эта истина создана человеком, а существуют еще и законы природы, универсальные для всех творений. Они же не являются ни белыми ни черными, а объективными и ближе всех к Абсолютной Истине.

Применительно к половым отношениям это означает, что женщина поглощает жизненную энергию, тогда как мужчина ее излучает. Друидическая система мужчин основана на сохранении энергии для позднейшего использования, а учение друидесс – наоборот, на приобретении энергии для немедленного использования. Как говорил Мерлин, по прошествии девических лет жрицы не придают целомудрию никакого значения, поскольку званий Матроны или Смотрительницы невозможно достичь, не расставшись со своей девственностью.

Друидическая же система, в противоположность этому, ставит целибат превыше всего: независимо от ранга, он считается замечательным достижением на самых высших ступенях, поскольку дает доступ к вершинам Магии, закрытым для менее дисциплинированных людей. Христиане-католики и православные потом аналогично вводили целибат для своих священнослужителей – католики для всех духовных лиц, православные – только для духовных лиц высшего ранга.

Однако и друиды и христиане утверждали одну и ту же истину, которая заключается в том, что только святой достигает друховной власти. Иными словами, плоды может принести только то, от чего ты заставишь себя отказаться ради собственного роста. Дисциплина тела питает дух, и это называется самопожертвованием.

Артур в процессе постижения различий между полами и их внутренней философией говорил о том, что если Отцовство подобно Солнцу, потому что оно дает энергию и свет, то Материнство подобно Луне, поскольку поглощает энергию и свет Солнца в своих собственных целях. Он даже пришел к выводу, что у женщин более легкий путь духовного роста, чем у мужчин. Однако Мерлин предостерег его от поверхностности суждений, поскольку, по его мнению, в природе редко одна вещь бывает лучше или хуже, чем другая. Они просто разные, и судить о них с позиций «лучше»-«хуже» все равно, что спрашивать о том, какой цвет лучше – голубой и желтый.

В итоге получается, что по мнению продвинутых друидов, правильный путь выбрать совсем не трудно – это то, что идеально согласуется с тобой и, более того, это истины, которые ты знал всегда.

В заключении этой главы мы приведем многочисленные примеры кельтских духовных триад.

Три достоинства мудрости: знать обо всем, пережить все, быть вдалеке от всего.

Три духовных наставника человека: власть над собой, власть над миром, власть над неизвестным.

Три права друида: друид идет своим путем, в его присутствии прекращаются все распри, его советы важнее всяких других.

Три закона барда: за один раз обучать только одного ученика, не объединять певцов с музыкантами, не позволять ученикам брать своих учеников.

Три тайны барда: губительная правда, позор товарища, секреты друидов.

Три лица человека: то, что он думает о себе; то, что о нем думают другие; то, что он есть на самом деле.