Рождество у Шерлока Холмса

– Я ничего не трогала, честное слово! Зачем мне твой нож? – робко и жалобно отозвался женский голос.

– Откуда я знаю, зачем? Почему ты вечно все кладешь не на место? Зачем берешь мои вещи?!

– Я не беру! Я никогда…

Женский голос прервался и перешел в всхлип. Мой ключ сыскался, и я юркнула в номер и прикрыла дверь. Голоса разом смолкли. Больше в тот день я не видела и не слышала моих новых соседей.

Утром следующего дня я лежала в шезлонге в тени корявой низкорослой сосны. Небольшая бухта, где располагалась наша гостиница, была очень живописна: с двух сторон ее окружали скалистые утесы, а сама гостиница лепилась к подножию крутого холма.

Она спустилась на пляж, прошла мимо меня и замерла, глядя на море, словно завороженная открывшимся ей зрелищем. Бирюзовое у берега, оно меняло цвет на насыщенно синий там, где дно резко уходило вниз. Волны разбивались о камни, взрывались клочьями белой пены.

– Доброе утро!

Она обернулась. На милом круглом личике отразилось радостное удивление.

– Я ваша соседка, – пояснила я. – Видела вас в таверне, сразу узнала своих.

Мы разговорились, быстро перешли на «ты». Ее звали Наташа, она впервые была на Крите и вообще за границей. Конечно, здесь замечательно, просто нереально, такую красоту она видела только на открытках. Волны? Здесь всегда волны. Потому гостиница так и называется: «Wave On The Rock». Сегодня море почти спокойно. Но когда большие волны, купаться не стоит. Прошлым летом здесь утонула женщина.

Наташа ахнула. Новость ее поразила, но не сильно. Да, утонула незнакомая женщина, это ужасно, трагично, но… Что поделаешь, везде кто-нибудь да тонет, умирает, гибнет… Кто-то чужой, далекий.

– Ты слышала про отбойные волны? Это такое сильное течение, которое…

Но я не успела договорить. Наташин муж приближался к нам быстрыми шагами и начал говорить уже на ходу:

– Вот ты где! Я же просил не уходить без меня, неужели трудно подождать?

– Да я никуда и не ушла! Вот, Андрей, это наша соседка, она тоже русская, представляешь?

Андрей изобразил вежливую улыбку и окинул меня цепким взглядом. Он был привлекателен, спору нет. Излучал спокойную властную уверенность, которая так нравится женщинам. Кого он увидел перед собой? Клушу неопределенного возраста в огромных солнцезащитных очках и шляпе с широкими полями. Бесформенное пляжное платье полностью скрывало мою фигуру, полнило и старило на энное количество лет.

– Андрей, представляешь, прошлым летом тут утонула жен…, – начала Наташа.

– Ты не видела мой ежедневник? – резко оборвал ее муж.

– Нет, – ответила Наташа спокойно. Но я заметила, как напряглись ее плечи.

– Подумай, может вспомнишь? Помнишь, ты однажды засунула его в шкаф? Ладно, не важно. Ты готова? Нам пора.

Он кивнул мне, подхватил жену под локоть и мягко, но твердо повел к каменным ступеням, ведущим с пляжа. Наташа бросила мне через плечо извиняющийся взгляд.

Раздался звук мотора, и неповоротливый черный внедорожник выкатился со стоянки. Не слишком подходящая машина для здешних дорог, нужно заметить. Хороша, чтобы пускать пыль в глаза, но слишком тяжелая и громоздкая для крутых поворотов, которыми изобилует дорога к морю.

Я не слышала, как они вернулись. Ночью меня разбудили голоса. Балконную дверь я всегда оставляла открытой: шум волн меня убаюкивал. Звуки доносились через балкон. Балконы на втором этаже располагались в ряд, впритык друг к другу.

Смутно, сквозь дремоту, я различала сердитый мужской голос и женский плач. Я положила на голову подушку и уснула.

Они вышли к завтраку поздно, когда я уже собралась уходить. Наташа казалась рассеянной и не выспавшейся. Ее муж выглядел невозмутимым, довольно щурился и походил на сытого кота. Я покончила с завтраком и направилась к выходу. Увидев меня, Наташа быстро отвела взгляд. Андрей меня не заметил: он как раз делал заказ.

Через минуту она нагнала меня снаружи и заговорила торопливо:

– Ты не одолжишь мне на минутку телефон? Мой сломался… Мне только отправить сообщение маме, она волнуется, когда от меня долго ничего не приходит…

– А почему бы не попросить у мужа? Или у него тоже сломался?

Наташа потупилась, на бледных щеках проступили розовые пятна. Я вытащила свой мобильник, разблокировала и протянула ей.

– Вот. Отправляй свое сообщение. Можешь даже позвонить.

– Спасибо! Я быстро…

Она управилась минут за пять.

– Он отобрал у тебя мобильник? – спросила я. – Это, конечно, не мое дело, но тебе не кажется, что это чересчур?

– Я сама виновата. Звонила маме и заболталась, забыла про роуминг. Наговорила на кучу денег…

– Со мной он тоже запретил тебе разговаривать?

По ее смущенному виду я поняла, что попала в точку.

– Мне знаком этот тип мужчин. Беги от него, и как можно дальше. Пока не поздно.

– Но ты его совсем не знаешь, – вспыхнула она. – Он совсем не такой. Ты не представляешь, какой он замечательный. Просто… Что-то странное происходит с тех пор, как мы поселились в этой гостинице…

– И что же?

– Да… всякие мелочи. Вещи пропадают, а потом находятся в других местах. Его это раздражает, знаете, он бывший военный, привык чтобы все всегда было на своем месте. А я такая рассеянная… Беру что-нибудь, а потом не помню, куда положила… Вот вчера, например, этот дурацкий нож – я не помню, чтобы брала его, но я ведь могла случайно взять его и положить в другое место? И забыть об этом? Или ежедневник… И балконная дверь. Он говорит, что запер ее. А когда мы вчера вернулись, она была нараспашку, и на полу мокрые следы… И еще этот запах… Приятный такой фиалковый аромат, туалетная вода или духи, ничего особенного. А он прямо взбеленился. Я говорю, может горничная заходила, но он…

– А вот и твой муж. Тебя высматривает.

Массивная фигура с серебристым затылком замаячила в нескольких метрах от нас, скрытая за деревьями.

Наташа поблагодарила меня испуганной улыбкой и чуть не бегом бросилась к мужу.

Я смотрела ей вслед и думала, что добром это не кончится. Начинается с мелочей, а закончится может чем угодно. В лучшем случае искалеченной психикой и годами, потраченными на восстановление. В худшем… Об этом даже думать не хотелось.

Вскоре черный внедорожник вырулил на дорогу. Видимо, мои соседи предпочитали отдыхать на других пляжах, более цивилизованных. Таких, где вам приносят коктейль, а вместо гальки – мягкий песок.

Вечером я, как обычно, отправилась на прогулку и вернулась уже затемно. И застала непривычную суматоху в холле. Андрей выговаривал что-то владельцу гостиницу – плотному курчавому мужчине по имени Тодорис. Рядом стояли два официанта, один пожилой и усатый, другой – совсем молодой, почти мальчик.

С видом помещика, отчитывающего челядь, Андрей громко и резко цедил фразы на плохом английском. Тодорис беспомощно вздымал руки и в свою очередь пытался что-то возражать на беглом, но ломаном английском.

Заметив меня краем глаза, Андрей обернулся и спросил с брезгливой миной:

– А как у вас убираются в номере? Такой же бардак?

– Какой бардак? Не понимаю, о чем вы.